Сашка. Часть пятая. 3

                3

Наконец-то гости все разъехались. Брачная ночь началась у молодых с того, что она задрожала. Сашка подумал, что это нормальное явление: волнуется. Но она призналась, прерывисто дыша и опустив голову, что ещё не знала близости с мужчиной. Неужели? Такое природа не прощает. И Сашка ничего не мог противопоставить природе. Правда, и условия для любви оказались сложными: настрой сбивали скрипение дивана и стон Нины. Дивясь тому, что происходит, Сашка подумал, что без вмешательства медицины здесь не обойтись. И с этими мыслями, прекратив притязания, он уснул. Проснулся от блаженного тепла, которое плыло по нему. Это её ладонь робко прикасалась к его потерпевшему фиаско достоинству, как будто прощая  боль. « Ты что, опять?» - шепнул он, не испытывая желания возвращаться к мучительным попыткам. Но она настроилась! Постелила на полу. Перебравшись вниз, она улеглась и  раздвинула ноги.
- Терзай! – приказала. 
Испытав боль, она неделю отказывалась от  половой жизни. Но, когда прошла недели, стала ненасытной, словно пыталась наверстать упущенные  лета. Сашка шёл навстречу ей, хоть чувствовал, что ещё ночь, и он достигнет истощения. Чтобы подогреть остывающее желание, он попытался разнообразить позы, но наткнулся на слёзы: воспитана была серьёзно.
Она забеременела. Новое ощущение ждало Сашку: он будет отцом и, возможно, будет сын! Представил, как станет возиться с ним. Попробовал  сочинить колыбельную, вспомнив известную песню Лермонтова:


Ночь и тишь. Окно закрыто.
    Чуть видна луна.
Спи, мой сын, в тепле ты, сытый,
    Дома тишина.


Спи, родимый сын.  Ненастье
    Пусть шумит в лесу.
Ты же дома. От напасти
    Я твой сон спасу!»
 
На днях Сашка сел за руль самосвала. Возил бетон на стройку. И по просьбе тёщи домой привёз две полные машины льда – съездил на реку, где экскаваторщик нагружал лёд за трояк. Дома перетащил лёд в  погреб – на лето, так как одного холодильника  не хватало. Нет, такой надёжной жизни он ещё не испытывал. У него теперь верная жена, в обед он приезжал на машине и был накормлен борщом, пельменями и салатами. А как-то отправился с тёщей в магазин, где купили пятьдесят килограмм селёдки, которую тёща засолила и рядками уложила в погребе.
Привык Сашка к своему самосвалу – машина новая и, поэтому, подручная для «левака». Жаль, сел на него только временно, пока был в отпуске хозяин машины. После возвращения оного Сашку посадили на старого «Зиса». Распроклятая машина! Запомнилась Сашке улица Маяковского. Он подъезжал к светофору, где, впереди, стоял «Паз». Был уклон, Сашка скинул газ и стал давить на педаль тормозную. Бесполезно: двумя крюками буфера его рухлядь протаранила фартук автобуса. Включил заднюю скорость, и, освобождая крюк, нарушил обшивку «Паза». Шофёр автобуса выскочил из кабины и закричал:
- Глуши машину!
И ткнул Сашке в лицо красную книжку внештатного работника ГАИ.
- Влип, парень! Выкладывай права и за мной в АТП.
Сашка был раздавлен случаем. В АТП обе машины окружили рабочие, из начальства – никого. Один, немолодой, в новом кожаном фартуке, оглядев повреждения, Сашку спросил:
- Давно на инвалиде?
- Первую смену. Всё подтянул, да тормоз подвёл.
Рабочий глянул на Сашку то ли насмешливо, то ли сочувственно, спросил:
- Есть деньги?
- Сколько надо?
- Шестьдесят рублей.
- С собой нет.
- Тогда  на автобусе дуй за деньгами. А ишака нам оставишь – подделаем тормоз.
Сашка отправился в ларёк к тёще. Деньги привёз часа через два, и был удивлён: на «Пазе» всё выправлено и уже докрашивалось. А его «Зис» стоял в стороне.
- Тормоза в порядке, - кивнул в его сторону рабочий. Приняв деньги, он отдал Сашке права.

Пришла осень. Сашка продолжал возить кирпич с кирпичного завода на стройки. Приходилось стоять в очереди, где подружился с шоферами, курил с ними, травил анекдоты и не раз выручал кого-то, занимая деньги. Шофёрская дружба поддержала и его. Настал гололёд, ездить на инвалиде стало тяжело. Однажды  его машину объезжал длинномер, почти объехал, но прицеп длинномера юзом покатился на Сашкину машину. Спасаясь, Сашка, который ехал неторопливо, притормозил и сдал назад. И почувствовал, что стукнул сзади кого-то. Оглянулся – опять «Пазик». Что за напасть! А долговязый шофёр уже тряс его кабину. Вылез Сашка и смотрит, что слегка лишь помял  автобус. И предложил деньги долговязому – на ремонт и за причинённые беспокойства. Но тот упёрся – только в ГАИ. Подошли знакомые шофера, тоже стали уговаривать долговязого. Тот не соглашается. Тогда шофера – человек шесть, изменив тактику, стали кричать: «Вызывай ГАИ, Сашка, ты остановился, а он врезался сам в тебя – все видели!» Растерялся долговязый. Выругался, зло махнул рукой и пошёл в  «Паз». Сашке стало жаль его,  он остановил бедолагу и дал ему двадцать рублей.      
Но, слава богу, пересадили его, наконец, на новый самосвал. Теперь снова возил он раствор, снова появились «леваки». Зиму прожил спокойно, как и должно быть у семейного человека. Животик у Нины округлялся; ожидалось прибавление. В этой правильной и размеренной жизни не оставалось у Сашки времени для дневника и книг. Но он думал, что это передышка – душа отдыхала от перегрузок. К Нине охладел. Не полюбил её, не смог привыкнуть. Когда половая связь стала затруднительной из-за скорых родов, он не расстроился. Но возникло беспокойство: так ли правильна у него жизнь? Не о том мечтал. И всё ж душа отдыхала от пережитого. С таким настроем стал он невольно заглядываться на подписывающую транспортные накладные молоденькую женщину, которую звали  Валя.