Сон 27. 09. 1997

        Сижу на холме, а передо мною, равно как море, бескрайнее пустое, голое от растительности поле. Стоящая за моей спиной, неизбывная старуха с косой, мерзко хохотнув ляпнула: - Твоё завтра было вчера! И вначале было слово, и со слова всё началось…, словом и закончится! Молви! И я молвил: - Господи! В ту же секунду старуха отсекла мне голову.
         Голова, всё набирая скорость, покатилась с холма в пустое поле. Но глаза мои глядели и в круговерти я видел своё тело, сидящее на холме, обнимающее руками колени. Голова остановилась глазами в поле, и я видел, как дьявол доел свой суп из людей, пустую тарелку бросил на землю, утёр свой окровавленный рот мохнатой рукой и ушёл, плюнув в разбитое изваяние белого Ангела.
          И стало темно, но я понял, что это просто укутали мою голову в платок и несут её куда-то.
Слышны перешёптывания, но ничего не видно, а видеть хочется так нестерпимо сильно. И я спросил: - Кто там? И мне ответили: - В тебе нет страха, а значит и всё остальное стерпишь. Мою отделённую голову положили на подушку и сняли платок. И я как бы со стороны увидел несущийся катафалк из слоновой кости выполненный с муравьиной тщательностью, запряжённый ослами и парой макак. И вдруг, уже сверху я увидел свою голову, одиноко лежащую на подушке на дне несущегося куда-то катафалка. Она всё лежала бездвижно, смеясь моим белым лицом.
          Вдруг – СТОП! Всё остановилось, буквально всё! Тени, свет, облака, катафалк, ослы и макаки. Мою башку кто-то бережно вынул с подушки из катафалка, и я увидел их, это были светлые собой люди в ярких красочных одеждах, особенно женщины. Кто-то сказал: - Он за своей улыбкой скопил достаточно слёз, отпустите его. Ведь он умер улыбаясь, исполнив свой короткий земной удел до конца, как сумел. Счастлив тот, кто умирает в цветении сил.
          А где-то рядом вновь парил белый Ангел, нервируя взмахами крыльев листья деревьев и пшеничные кудри людей. Мои глаза его не видели, но я отчётливо понимал, что это именно он.
           Схоронили. И всё было удачно, как никогда. Все постояли возле моего могильного креста, кто сколько мог, и разошлись. А я полетел, сверху наблюдая веселье в честь моих похорон и понимая всё глубже, что глупо рыдать по лежащим в гробах. Если умерло тело, это значит, что душа будет жить и далее, населяя новые тела. Похороны, это не смерть, это рождение. Смерти вообще не бывает! Каждая смерть неизбежно беременна! Я летел и кричал людям: - Давайте смеяться! И вправду смешно – я должен лежать и делать вид, будто меня больше нет, но я-то ведь есть! Я вечен, как всё живое!
           …. Каждый по-доброму был весело и несусветно пьян, и в объятьях девушек, смеющихся колокольчиками своих голосков, все позабыли зачем собрались. Жизнь продолжалась.