Свиридов о двух типах художников

  В последний раз оглянемся на выше обозначенную цитату Свиридова. В ней он говорит о «бунте» сытых. Слово «бунтари» тоже взято в кавычки. То есть в глубине, искренности бунта им отказывается. «Они, – пишет Свиридов в другом месте, говоря о Вознесенском, Катаеве, Евтушенко, Ахмадулиной, – воспринимали исторические события книжно, от культуры, через исторические ассоциации, параллели, которые давали возможность лёгких поверхностных выводов. Это делало их слепыми и глухими к жизни».
  Противостояние, противоположности, полярности в книге «Жизнь как судьба» вообще прочерчены жёстко, без уступок и скидок. Это касается и мира музыки, и мира литературы, в большей степени – поэзии.
  Бунтарям противопоставляется поэзия Олега Чухонцева, Владимира Соколова, Алексея Прасолова, Анатолия Передреева и, конечно, в первую даже очередь, – поэзия Николая Рубцова. Она прислонена к великим именам Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Блока, Есенина и освещена ими. И – что самое важное – естественно продолжает их. Таковы контекст и подтекст книги, таково её глубинное звучание: именно – Рубцов.
  Размышляя раз за разом о «сытых» и поэтах «неслучайной судьбы», Свиридов даёт нам такое видение генерации художников:
  «Два типа художников.
  Первый тип – А. Блок, С. Есенин, Н. Рубцов, Мусоргский, Корсаков, Рахманинов – поэты национальные (народные). Они никому не служат, но выражают дух нации, дух народа, на него же опираясь. Подобного типа художники могут быть, разумеется, в любом народе, если есть предпосылки к их появлению, время как бы само рождает их.
  Второй тип художника – прислуга.
  Такой поэт или художник служит силе, стоящей над народом и, как правило, чужеродной силе. Под видом национального беспристрастия, «интернационализма», в его, главным образом, американском понимании, он служит интересам обычно чужой нации, стремящейся установить своё господство над коренным народом. Примеров этого – много».
  Первую группу художников он определяет такими ключевыми, излюбленными словами: гармоничность, глубина, дух народа, красота, простота (любимое слово!), чистота, неподдельность, подлинность, естественность, органичность, изначальность, пронзительность, наличие нравственного смысла и его составляющих (красота, милосердие, сострадание и т.д.), озарение, откровение, искра Божия, дыхание духа самой Родины, пронзительность, сокровенность, любовь к Родине, примитив («божественная простота»), скромность, настоящность…
  Вторая группа чаще всего в дневнике Свиридова характеризуется такими словами: «воляпюк» (испорченный русский язык), претенциозность, ничтожность мысли, лавочный тон и коммерческий дух, пустое, фальшивость, эстетизм, вычурность, вульгарность, поза, фиглярство, самолюбование, измышленность, безбожие, щегольство, кликушество (эстрадное), нарочитая усложнённость, манерность, рассудочность формализм, чуждость (народу), элитарность, желание славы, обособленность, новаторство (как товар)…
  Часто в текстах такие слова «сталкиваются лбами»: вера у первых – обряд у вторых и т.д.
  Причём, даже очень талантливым поэтам, выдающимся поэтам, подобным Маяковскому, к примеру, композитор жёстко отказывает в следовании «Божественной простоте», «народности», «народному духу» и другим составляющим художников первой группы…
  А каждое слово, относимое гениальным композитором к первой группе художников слова и музыки, я без колебаний отношу к поэзии Николая Рубцова! Попробуйте хоть одно изъять – ничего не получится.