Охотник на вурдалаков

И тьма, как ворона крыло,
Ото сна пробудит зло.
Из склепов нежить выползает,
Пир свой мрачный начинает.
Ведьмы зелья разливают,
Гнилую плоть свою терзают,
Деревья валят, плиты гнут,
Свои глотки в крике рвут.
И волки вдруг завоют гневно,
Попрутся мёртвые в деревню.
Им мир раздолье, что сказать!
Им всё людей бы лишь кромсать.
Врывались мёртвые в дома,
Гнилые, как сама чума.
Хватали люди спешно вилы,
Чтоб упырей загнать могилы,
Но тщетно бестий палкой бить:
Воскресших трупов не убить.
Промёрз давно уж в закромах
Весною скрытый впопыхах,
Проклятый тлен в пороховницах.
Напали лихо кровопийцы,
Крестьян до смерти напугали,
Парнишек бедных заставляли
С молитвой есть земли могильной,
Затем в гробу валяться пыльном.
Тогда крестьяне вспять бежали,
Ублюдков рожи проклинали,
И черти, молвя всякий бред,
Ржали людям вслед.

Едва прознав о давнем том
Бесчинстве нечисти ночном,
И слыша часто за стеной
Их тот проклятый праздный вой,
Хочу дать людям силу впредь
При виде нечисти не тлеть.
И я хватаюсь за топор,
Чтоб преподать чертям отпор.
При пляске адского огня
Не увидал никто меня.
Столь увлечённые забавой
Уродцы, с лидершей безглавой,
Меня пустили к самой двери,
Запомнят этот вечер звери!
Я дверь раскрыл, и факел, вспыхнув,
Их хату предо мной раскинув,
Весь затрещал и заискрился;
А за столом чертёнок бился,
И кости гложили, ворча,
Два хищных злобных рогача.
Под потолком петля висела,
И накалённая добела,
Цепочка плавилась в камине,
И весь погрязший в паутине
На стену опирался крест.
Кровавой вуалью был дух этих мест!
Меня заметив, заметались,
Они жестоко ошибались!
Своих уродцев потесня,
Вампир какой-то, до меня
Добравшись резво в два рывка,
Почуял хлад дробовика.
Столы взлетели, наклоняясь,
И пламя быстро разыгралось.
Чертёнок пугливый со всеми бежал
Под плед он плешивый без силы упал.
Бежал ужасный вурдалак,
Огнём гонимый волколак.
За шею я его схватил,
И пятернёй всей задушил,
А ведьма в птицу обратилась
И в черни ночи растворилась.
Шагнул вослед мне бес косматый,
Увидел крест мой староватый,
И вдруг заблеяв, как козёл,
Опрокинулся в котёл.
И полз упырь, стращённый мною,
Залитый весь святой водою.
Топор серебряный занёсся,
И пронеслась вдруг сталь белёса,
И в гнева праведном огне
Кровь в лицо попала мне.
Что есть мочи гады верещали,
Вурдалаки в ужасе бежали,
И я, всё молвя сущий бред,
Смеялся тварям вслед