Отчаянный шантаж

Глава 11, 12

Безусловно, Сет должен знать о происходящем, и оставался только один способ просветить его: как только Этан и Грейс дождутся няню и привезут Сета домой, поговорить с ним всей семьей.

– Нельзя было отпускать ее. – Сунув руки в карманы, Кэм метался по кухне. – Один бог знает, куда она смылась, а мы опять ничего не узнали.

Анна заваривала кофе. Она понимала, что это ее не успокоит, но кофе им всем понадобится.

– Не совсем так, Кэмерон. У меня есть полицейский отчет. Ты же не мог силой вытащить Глорию из полицейского участка и заставить разговаривав тобой.

– Уж лучше бы вытащил, чем беспомощно смотрел ей вслед.

– И чего бы ты добился? Может, разрядился бы, но не помог бы Сету. И в его, и в наших интересах – оформить все официально.

Кэм резко обернулся, готовый выплеснуть накопившийся гнев на жену и брата.

– А ты представляешь реакцию Сета, когда он узнает, что мы держали ее в руках и ничего не сделали?

– Кое-что вы сделали. – Анна прекрасно понимала чувства мужа и поэтому старалась говорить спокойно. – Вы согласились встретиться с ней в моем кабинете. Если она не придет, это еще одно очко не в ее пользу.

– Она не придет, – заметил Филип, – но Сибил там будет.

– И мы должны доверять Сибил? – огрызнулся Кэм. – До сих пор она только лгала.

– Ты не видел ее сегодня вечером, – ровно ответил Филип. – Я видел.

– Да, братишка, и мы прекрасно знаем, какой частью тела ты смотришь.

– Прекратите! – Не успели вспыхнуть две пары глаз и сжаться две пары кулаков, как Анна оказалась между братьями. – Я не позволю вам драться в этом доме. – Она уперлась ладонями в Кэма и Филипа, однако не сдвинула их ни на миллиметр. – Драка делу не поможет. Ради Сета мы должны выступить единым фронтом. – Услышав, как распахнулась парадная дверь, Анна толкнула посильнее и зашипела:

– Сядьте.

Не сводя друг с друга враждебных взглядов, мужчины вытянули из-за стола стулья и сели. Едва Анна перевела дух, как в кухню в сопровождении двух собак, весело виляющих хвостами, вбежал Сет.

– Эй, что происходит? – Воздух в кухне словно сгустился от напряжения, а жизнь с непредсказуемой матерью приучила Сета мгновенно оценивать ситуацию. Веселая ухмылка испарилась. Сет отступил и, наткнувшись спиной на Этана, почувствовав его руку на своем плече, оцепенел.

– Анна сварила кофе. Ты будешь? – спросил Этан, положив ладонь на плечо мальчика. Грейс прошмыгнула мимо них к буфету.

– Я достану чашки. Сет, может, хочешь колы?

– Что случилось? – выдавил Сет, еле шевеля онемевшими губами.

Анна подошла к мальчику, наклонилась, заглянула в полные страха глаза.

– Долго объяснять, но тебе не о чем тревожиться.

– Ее выпустили из тюрьмы? Она опять требует денег? Она сюда заявится?

– Нет, Сет. Сядь. Мы все объясним. – Кэм открыл было рот, но Анна, ведя Сета к столу, чуть покачала головой и перевела взгляд на Филипа, словно говоря: «Лучше ты. Твоя информация из первоисточника».

И с чего же начинать? Филип заговорил после секундного размышления:

– Сет, ты что-нибудь знаешь о родственниках Глории?

– Нет. Она плела разное. То говорила, что ее родители очень богаты, то – что они умерли, а какой-то проныра адвокат украл их деньги. А как-то сказала, будто она сирота и сбежала из приемной семьи, потому что тот папаша пытался изнасиловать ее. А в другой раз – что ее мать была кинозвездой и отказалась от нее, чтобы не портить себе карьеру. Она всегда что-нибудь придумывала. – Взгляд мальчика метался по комнате, словно ощупывая лица взрослых. – А кому это надо? Кому какое дело? Никого из родных нет, а то бы она тянула из них деньги.

– Кое-кто есть, и, похоже, она действительно тянула из них деньги. – Филип говорил тихо, словно успокаивая испуганного щенка. – Мы сегодня узнали, что у нее есть родители и сестра.

Сет вскочил.

– Я не хочу к ним. Я их не знаю. Я к ним не поеду.

– Не поедешь. Но ты должен о них знать.

– Не хочу. – Молящий взгляд Сета остановился на лице Кэма. – Я ничего не хочу знать. Ты сказал, что я могу здесь остаться. Ты сказал, что навсегда.

У Кэма сжалось сердце при виде панического страха мальчика, но он овладел собой и указал на стул:

– Ты и остаешься. Навсегда. Сядь. Бегством ты ничего не решишь – Посмотри вокруг, Сет, – подал голос Этан. – Тебя защищают пятеро взрослых людей.

Сет очень хотел им верить, только он не знал, как объяснить, что гораздо чаще верят лжи и угрозам, чем обещаниям.

– Что они задумали? Как они меня нашли?

– Пару недель назад Глория позвонила своей сестре, – начал Филип, когда Сет сел. – Ты не помнишь ее сестру?

– Я никого не помню, – пробормотал Сет.

– Ну, Глория наврала своей сестре, сказала ей, что мы тебя украли.

– Вот сука!

– Сет, – строго одернула его Анна.

– Глория выманила у сестры деньги на адвоката, – продолжил Филип. – Сказала, будто мы ей угрожали, запугивали ее, что деньги нужны, чтобы вернуть тебя.

– И та купилась? Ну, она точно идиотка.

– Может быть. Или, может быть, слишком доверчивая. В любом случае, сестра поверила не всему и захотела проверить. Поэтому она приехала в Сент-Крис.

Сет вскинул голову.

– Она здесь? Я не хочу ее видеть. Я не хочу с ней разговаривать.

– Ты уже видел ее и разговаривал с ней. Сестра Глории – Сибил.

Синие глаза Сета широко распахнулись, щеки побледнели.

– Не может быть. Она образованная. Она пишет книги.

– И тем не менее Сибил – ее сестра. Когда Кэм, Этан и я приехали в Хэмптон, мы ее там встретили.

– Вы видели ее? Вы видели Глорию?

– Да, мы видели их обеих. Подожди, не вскакивай. Сибил вносила залог. Так все и открылось.

– Она лгунья. – Голос Сета задрожал. – Такая же, как Глория. Проклятая лгунья!

– Да, мы видели их обеих. Подожди, не вскакивай. Сибил вносила залог. Так все и открылось.

– Она лгунья. – Голос Сета задрожал. – Такая же, как Глория. Проклятая лгунья!

– Мы договорились встретиться с ними завтра утром в офисе Анны Нам необходимы факты, Сет.

Это единственный способ разобраться со всем этим раз и навсегда.

– Я не поеду.

– Тебе решать. Вряд ли Глория там покажется. Я виделся с Сибил. Глория улизнула от нее.

– Сбежала. – Облегчение и надежда попытались побороть страх. – Снова сбежала?

– Она украла у Сибил деньги и смылась. – Филип взглянул на Этана, оценил реакцию брата на последнюю новость. – Утром Сибил приедет в офис Анны. Думаю, тебе лучше поехать с нами, поговорить с ней.

– Я не хочу с ней разговаривать, – упрямо повторил Сет. – Она мне не нужна. Пусть уедет и оставит меня в покое.

– Сет, она не может сделать тебе ничего плохого.

– Я ее ненавижу. Она такая же, как Глория, только притворяется другой.

Филип вспомнил виноватое и несчастное лицо Сибил.

– И это тебе решать. Правда, стоило бы увидеться с ней, послушать, что она скажет. Она говорила, что видела тебя только однажды. Глория как-то привезла тебя в Нью-Йорк, и вы недолго жили в квартире Сибил. Тебе было около четырех.

– Я не помню, – упрямо возразил Сет. – Мы много где жили.

– Сет, я знаю, что ты настроен враждебно, но твоя тетя может помочь. – Грейс погладила сжатые кулаки Сета. – Мы все будем рядом с тобой.

Кэм склонился к Сету, подождал, пока мальчик поднимет на него взгляд.

– Куины никогда не уклоняются от драки. Куины дерутся до победы.

Гордость и страх не соответствовать имени, которое они ему дали, заставили Сета распрямить плечи.

– Я поеду, но плевать я хотел на все, что она скажет. – Он мрачно взглянул на Филипа. – Ты спал с ней?

– Сет! – Голос Анны прозвенел резко, как пощечина, но Филип остановил ее взмахом руки. Он хотел было оборвать мальчика, сказать, что это не его дело, но сумел преодолеть свой порыв.

– Нет, не спал.

Сет сдавленно фыркнул.

– Ну, это уже кое-что.

– Ты – на первом месте. – Филип увидел удивление, мелькнувшее в глазах Сета. – Я обещал, что ты будешь на первом месте, так и есть. И ничто этого не изменит.

– Прости, – пробормотал Сет, уставясь на свои кулаки.

– Ничего. – Филип отхлебнул уже успевший остыть кофе. – Послушаем, что она нам скажет, а потом она выслушает нас. Тебя. Тогда все и решим.

Сибил не представляла, что скажет на этой встрече. Отголоски мигрени затуманивали мозг, нервы были натянуты до предела. Ей было страшно. Страшно встретиться с Куинами и Сетом.

Они ее ненавидят и вряд ли презирают меньше, чем сама она презирает себя: Если то, что рассказал Филип, правда… наркотики, побои, мужчины… она виновата в том, что оставила собственного племянника в аду… «грех недеяния», как написано в Библии.

Куины не могут сказать ей ничего хуже того, что она говорила себе на протяжении бесконечной бессонной ночи. И все равно ее подташнивало от дурных предчувствий, когда она подъезжала к маленькой стоянке перед зданием социальной службы.

Сибил повернула зеркало заднего вида и тщательно подкрасила губы. Господи, ее ждет безобразная сцена. Резкие слова, ледяные взгляды… а она так беспомощна и перед тем, и перед другим.

"Я выстою, – пообещала она себе. – Никто не догадается о том, что творится в моей душе. Я научилась сохранять самообладание, держать дистанцию ради выживания, я и это переживу. И если смогу хоть немного успокоить Сета, то игра стоит свеч».

Сибил вышла из автомобиля, сдержанная элегантная женщина в черном шелковом костюме. Волосы закручены в строгий узел, макияж безупречен, практически не заметен… а в душе – зияющая рана.

Она вошла в холл, где уже собрались первые посетители. На руках изможденной женщины хныкал грудной ребенок. Мрачный мужчина во фланелевой рубахе и вылинявших джинсах сидел, свесив руки между колен. В углу еще две женщины. Видимо, мать и дочь. Молодая женщина с заплывшим глазом и заплаканным лицом положила голову на плечо матери.

Сибил подошла к секретарше.

– Доктор Гриффин. У меня назначена встреча с Анной Спинелли.

– Да, она ждет вас. Вдоль по коридору, вторая дверь слева.

– Благодарю вас.

Сибил крепко сжала ремешок сумочки и быстрым шагом направилась к кабинету Анны, а когда подошла к раскрытой двери, ее сердце словно провалилось в пятки. Они все были там, ждали ее. Анна в синем блейзере, с заколотыми на затылке волосами, очень строгая, очень официальная, сидела за письменным столом и просматривала документы.

Сидевший рядом с Грейс Этан крепко сжимал руку жены. Хмурый Кэм стоял у узкого окна, а Филип, небрежно раскинувшийся на стуле, листал журнал.

Рядом с Филипом, уставившись в пол, сидел Сет.

Глаза прикрыты длинными ресницами, губы крепко сжаты, плечи опущены.

Сибил собралась с духом и открыла было рот, но в этот момент Филип оторвался от журнала и взглянул на нее.

– Вы точны, доктор Гриффин, – заметил он, и мгновенно все глаза впились в нее, обливая презрением, пригвождая к полу.

Сибил с трудом сделала решающий шаг: переступила порог, вошла на территорию, без сомнений принадлежащую Куинам.

– Благодарю вас за то, что согласились встретиться со мной.

– О, мы ждали вас с нетерпением. – В тихом голосе Кэма прозвучала скрытая угроза, а его рука опустилась на плечо Сета.

– Этан, будь добр, закрой дверь. – Анна сложила руки на раскрытой папке. – Пожалуйста, присаживайтесь, доктор Гриффин.

"Доктор Гриффин», не Сибил. Да, здесь не место непринужденным отношениям, так легко завязавшимся в уютной кухне, Сибил села на свободный стул перед письменным столом лицом к Анне, спиной к остальным, положила сумочку на колени, аккуратно скрестила ноги.

– Прежде, чем мы начнем, я хотела бы кое-что сказать. – Анна согласно кивнула, и Сибил повернулась к Сету, упрямо не поднимающему головы. – Сет, я приехала сюда не для того, чтобы причинить тебе вред, и глубоко сожалею о том, что, кажется, все-таки это произошло. Если ты хочешь жить с Куинами, если это – именно то, в чем ты нуждаешься, я помогу тебе остаться с ними.

Сет наконец поднял голову и взглянул на нее удивительно взрослыми глазами.

– От вас я не хочу никакой помощи.

– Однако она может тебе понадобиться, – тихо сказала Сибил и снова повернулась к Анне, смотревшей на нее задумчиво и, как она понадеялась, непредвзято. – Простите, я не знаю, где Глория. Я обещала привезти ее сюда, но мы так давно не виделись, и я… я не представляла, как сильно она… как она неуравновешенна.

– Неуравновешенна! – фыркнул Кэм. – Потрясающая формулировочка.
– Неуравновешенна! – фыркнул Кэм. – Потрясающая формулировочка.

Анна бросила на мужа предостерегающий взгляд.

– Когда она связалась с вами?

– Несколько недель назад. Глория заявила, что Сета у нее украли и необходимы деньги на адвоката, чтобы чужие люди не оформили опеку над Сетом. Она рыдала, чуть ли не билась в истерике, просила помочь. Я постаралась выудить из нее максимум информации: кто забрал Сета, где он живет… И я послала ей пять тысяч долларов. – Предвосхищая нелестные комментарии, Сибил подняла руку. – Только во время вчерашнего разговора я поняла, что у нее нет никакого адвоката. Глория всегда была лгуньей и хорошей актрисой. Я об этом забыла или предпочла забыть, – призналась она.

– Вы знали о ее проблеме с наркотиками? – последовал следующий вопрос.

– Нет… и опять же до вчерашнего дня. Когда я увидела ее, поговорила с ней, мне стало ясно, что в таком состоянии она не способна заботиться о ребенке.

– Она не собирается заботиться о ребенке, – заметил Филип.

– Это твои слова, – холодно возразила Сибил. – Ты сказал, что она требовала у вас деньги. Я знаю, что деньги Глории нужны, я также знаю, что она неуравновешенна, однако без доказательств мне трудно поверить в подобные обвинения.

– Вам нужны доказательства? Вы их получите. – Кэм шагнул вперед, и Сибил физически ощутила его ярость. – Анна, покажи ей письма.

– Кэм, сядь, – строго сказала Анна. – Доктор Гриффин, вы могли бы узнать почерк вашей сестры?

– Не знаю. Возможно.

– Вот копия письма, найденного в машине Рэймонда Куина после катастрофы, которая стала причиной его смерти, и одно из писем, недавно полученных нами.

Анна протянула два листочка. Слова, фразы словно бы отделились от бумаги и набросились на Сибил.

"…Куин, я устала от твоего жмотничества. Если тебе так сильно нужен пацан, заплати за него… Сто пятьдесят тысяч – небольшая цена за такого красивого мальчишку, как Сет».

О боже! Боже милостивый!… Второе письмо оказалось не лучше.

«…мы с Рэем заключили договор. Думаю, вы не захотите разорвать его… Мне понадобятся деньги…»

Сибил с трудом сдержала дрожь.

– Она взяла деньги?

– Профессор Куин выписал на имя Глории Делотер два чека по десять тысяч долларов и один – на пять. В конце прошлого года он привез Сета в Сент-Кристофер. Письмо, которое вы держите в руках, датировано десятым марта. На следующий день профессор Куин снял все деньги со своих банковских счетов, обналичил все депозитные сертификаты, продал ценные бумаги. Двенадцатого марта он сказал Этану, что едет по делам в Балтимор. Возвращаясь, он погиб в автокатастрофе. В его бумажнике было чуть больше сорока долларов. Остальные деньги не обнаружены.

– Рэй обещал, что я к ней не вернусь, – уныло сказал Сет. – Он был порядочный. Он обещал ей деньги, и она знала, что он заплатит.

– Она снова потребовала деньги у вас. У вас всех.

– И просчиталась. – Филип откинулся на спинку, испытующе глядя на Сибил, поражаясь ее невозмутимости… разве что побледнела немного… – Она не получит от нас ни цента, доктор Гриффин. Пусть угрожает, сколько ее душе угодно, но она не получит ни цента, и она не получит Сета.

– Вот копия письма, которое я послала Глории Делотер, – продолжала Анна. – Я сообщила ей, что Сет находится под защитой социальной службы и проводится расследование обвинений в жестоком обращении с ребенком. Если Глория появится в округе, будет выписан ордер на ее арест.

– Получив это письмо, она позвонила Куинам. Трубку случайно сняла я, – заговорила Грейс. – Глория была в ярости, требовала денег, угрожала забрать Сета. Я сказала ей, что она глубоко заблуждается. – Грейс посмотрела прямо в глаза Сета. – Он теперь наш.

"Глория продала своего сына, – с ужасом думала Сибил. – Все было именно так, как сказал Филип. Все, что он сказал, правда».

– У вас временная опека, – уточнила она.

– Скоро будет постоянной, – сообщил Филип. – Мы добьемся постоянной опеки.

Сибил положила бумаги на стол Анны. Ей казалось, что все в ней заледенело: тело, сердце, душа… но голос прозвучал ровно:

– Сет, она тебя била?

– А вам какое дело?

– Отвечай на вопрос. Сет, – приказал Филип. – Расскажи своей тете, как тебе жилось с ее сестрой.

– Ладно. Хорошо. – Сет закусил губу, явно сдерживая презрительную усмешку. – Да, она лупила меня. Если везло, она была слишком пьяна или обкурена, было не очень больно. В общем, чаще мне удавалось удрать. – Он пожал плечами, как будто все это не имело ни малейшего значения. – Ей редко удавалось застать меня врасплох, поэтому она будила меня и колотила. Или обнимала и рыдала.

Сибил хотелось отвернуться от нарисованной мальчиком картины, как она отвернулась от отчаявшихся людей в приемной, но она не сводила глаз с лица Сета.

– Почему ты никому не рассказывал об этом, почему ни к кому не обратился за помощью?

"Эта Сибил совсем дура, что ли?» – подумал Сет.

– К кому? К копам? Глория объяснила, что сделают копы. Я бы оказался в тюряге для малолетних и какой-нибудь парень использовал меня, как хотели некоторые ее клиенты. А пока я был на воле, я мог выпутаться.

– Глория лгала тебе, – тихо сказала Анна, пока Сибил мучительно подыскивала слова. – Полиция помогла бы.

– Глория знала, – наконец выдавила Сибил, – о мужчинах, которые пытались… трогать тебя?

– Конечно. Она думала, что это смешно. Черт, когда она нанюхается, ей все кажется смешным, а вот когда напьется, тогда по-настоящему звереет.

Неужели чудовище, о котором так безразлично говорит мальчик, ее сестра? Так не хотелось верить в это.

– Ты знаешь, почему она решила обратиться к профессору Куину?

– Нет. Как-то она накачалась и начала болтать, что нашла золотую жилу. А потом исчезла на несколько дней.

– Она оставила тебя одного?

Сибил не смогла бы объяснить, почему – после всего услышанного – именно это так ужаснуло ее.

– А что такого? Я могу о себе позаботиться. Она вернулась в отличном настроении, сказала, что наконец и от меня будет какая-то польза. У нее были деньги. Ей не пришлось спать с клиентами, чтобы купить наркотики, и несколько дней она была счастлива. Потом приехал Рэй и сказал, что я могу поехать с ним. Сначала я подумал, что он такой же, как ее мужики, но он был не такой. Он был грустный и усталый…

Его голос изменился, смягчился. Сет тоже скорбит, поняла Сибил. Затем глаза мальчика загорелись отвращением.

– Она набросилась на него, и он совсем расстроился. Он не кричал, ничего такого, он просто велел ей уйти. Он сказал, что, если она хочет получить деньги, пусть уйдет. Она забрала деньги и ушла. Рэй сказал, что у него есть дом у залива и собака и что я могу там жить, если хочу. И никто меня не обидит.
– Ты поехал с ним. Сет пожал плечами.

– Он был старый, и я подумал, что всегда смогу сбежать, но Рэю можно было доверять. Он был порядочный. Он сказал, что мне не надо возвращаться, и я не вернусь. Что бы ни случилось, к ней я не вернусь. И вам я тоже не верю. – В его глазах, опять ставших очень взрослыми, вспыхнула насмешка. – Потому что вы лгали, притворялись порядочной, а сами просто шпионили за нами.

– Ты прав. – Сибил подумала, что самое трудное на свете – это смотреть в полные презрения глаза ребенка и признавать собственные грехи. – У тебя нет причин доверять мне. Я не помогла тебе. Могла помочь, когда Глория привезла тебя в Нью-Йорк, но предпочла ничего не видеть. Так было легче. А когда однажды я вернулась с работы и не нашла вас обоих, я опять ничего не предприняла. Сказала себе, что это меня не касается, что я за тебя не отвечаю. Я поступила не просто плохо, я поступила трусливо.

Сет не хотел верить ей, не хотел слышать сожаления и извинения в ее голосе и только сжал в кулаки лежавшие на коленях руки.

– И теперь это не ваше дело.

– Глория – моя сестра. Это я никак не могу изменить. – Не в силах больше выносить его презрение, Сибил повернулась к Анне:

– Чем я могу помочь? Написать заявление? Поговорить с вашим адвокатом? Я – дипломированный психолог и сестра Глории. Думаю, мое мнение будет иметь некоторый вес при оформлении постоянной опеки.

– Не сомневаюсь, – тихо сказала Анна, – но вам будет нелегко.

– Я не испытываю к ней никаких родственных чувств. Эти слова не делают мне чести, однако это чистая правда. Никаких чувств, никаких обязательств. И пусть Сету это не нравится, но я его тетя. Я хочу помочь.

Сибил встала, обвела лица присутствующих спокойным взглядом, хотя у нее мучительно сосало под ложечкой.

– Мне очень стыдно, однако полагаю, извинения бесполезны. Я не нахожу оправданий своему поступку. Причины – да, но не оправдания. Мне совершенно ясно, что Сет находится там, где должен находиться, и он счастлив. Если вы дадите мне пару минут, чтобы собраться с мыслями, я напишу официальное заявление.

Она повернулась и вышла на улицу. Ей был необходим свежий воздух.

– Ну, похоже, она все поняла. – Кэм заметался по тесному кабинету, хоть таким образом давая выход своей энергии. – Крепкие же у нее нервы.

– Не уверена, – прошептала Анна. Она хорошо разбиралась в людях, и интуиция подсказывала, что под внешней невозмутимостью Сибил скрывается буря эмоций. – Безусловно, ее поддержка полезна. Будет лучше, если вы оставите нас наедине. Я хочу поговорить с ней. Филип, позвони адвокату, объясни ситуацию. Может, он захочет взять у нее письменные показания под присягой.

– Да, я позабочусь об этом. – Фил нахмурился, задумчиво разглядывая свои пальцы. – У нее в органайзере была фотография Сета.

– Что? – переспросила Анна.

– Я покопался в вещах Сибил, пока ждал ее возвращения. – Анна только покачала головой, а Филип улыбнулся, пожал плечами. – В тот момент обыск казался естественным. В ее органайзере лежала фотография маленького Сета.

– Ну и что с того? – спросил Сет.

– Интересно то, что это была единственная фотография, которую я нашел. С другой стороны, Сибил может что-то знать о связи Глории с папой. Раз мы не можем спросить Глорию, надо спросить ее.

– Мне кажется, – задумчиво произнес Этан, – все, что она знает, исходит от Глории. Она, конечно, расскажет нам, но не спеши ей верить. Вряд ли это будут достоверные факты.

– Мы не узнаем, факты это или вымысел, если не спросим ее, – возразил Филип.

– О чем спросите? – Полная решимости как можно скорее покончить со всем этим, Сибил вошла в кабинет и тихо прикрыла за собой дверь.

– Почему Глория нацелилась на нашего отца? – Филип поднялся и посмотрел ей прямо в глаза. – Почему она не сомневалась, что он заплатит?

– Сет сказал, что Рэй был порядочным человеком. – Сибил внимательно вгляделась в лица братьев. – Думаю, вы – тому доказательство.

– Порядочные мужчины не путаются с девчонками и не бросают своих детей, – горько возразил Филип, подходя к Сибил вплотную. – И тебе не удастся убедить нас в том, что Рэй спал с твоей сестрой за спиной нашей матери, а потом бросил своего сына.

– Что? – Сибил вцепилась в руку Филипа, то ли для того, чтобы остановить его, то ли – удержаться на ногах. – Конечно же, нет. Вы говорили, что не верите, будто Глория и ваш отец…

– Другие верят.

– Но это… как вам пришло в голову, что Сет – его сын, сын от Глории?

– Именно об этом болтают в городе. – Филип прищурился. – Благодаря твоей сестре. Сначала она заявляет, что отец соблазнил ее, потом начинает шантажировать, продает ему своего сына. – Филип оглянулся на Сета, прямо посмотрел в его глаза, глаза Рэя Куина. – Я утверждаю, что это ложь. – Конечно, ложь. Омерзительная ложь. Сибил подошла к Сету, присела перед ним на корточки. Ей очень хотелось взять его за руку, но мальчик отшатнулся, и она подавила свой порыв.

– Рэймонд Куин не был твоим отцом, Сет. Он был твоим дедушкой. Глория – его дочь.

Губы Сета задрожали, синие глаза заблестели.

– Моим дедушкой?

– Да. Мне очень жаль, что она не сказала тебе, что ты не знал до того, как он… – Сибил покачала головой, выпрямилась. – Я и представить не могла, что вы этого не знаете… а должна была. Я сама узнала только несколько недель назад. Я расскажу вам все, что знаю.

Глава 12

Теперь говорить было легче, словно она читала лекцию, а лекции доктор Гриффин читать привыкла. Оставалось лишь эмоционально отстраниться от присутствующих и излагать информацию как можно последовательнее.

– У профессора Куина когда-то была связь с Барбарой Хэрроу, – начала Сибил, прислонившись спиной к подоконнику, чтобы видеть всех. – Они встретились в Американском университете в Вашингтоне. Я не знаю деталей, знаю только, что он преподавал там, а она училась на последнем курсе. Барбара Хэрроу – моя мать. И мать Глории.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

– Это было почти тридцать пять лет назад. Как я поняла, их сильно влекло друг к другу, по меньшей мере физически. Моя мать… – Сибил сглотнула комок, подступивший к горлу. – Моя мать сказала, что он был очень талантлив, и не сомневалась в его блестящей научной карьере. Мама так стремилась к высокому общественному положению. Однако вскоре, к своему разочарованию, она обнаружила в Рэймонде Куине полное отсутствие честолюбия. Ему нравилось просто преподавать, светская жизнь его не интересовала, а его политические взгляды были, на ее вкус, слишком либеральными.

– Ей нужен был богатый высокопоставленный муж, – сделал вывод Филип. – Как выяснилось, из папы таковой не получится.
– Ей нужен был богатый высокопоставленный муж, – сделал вывод Филип. – Как выяснилось, из папы таковой не получится.

– Правильно, – согласилась Сибил. – Тридцать пять лет тому назад в стране было неспокойно, назревал конфликт между молодежью, особенно студенческой, и правящими кругами. Причиной была не только непопулярная война во Вьетнаме, но и весь существующий порядок. Похоже, у профессора Куина возникли какие-то осложнения.

Сибил перевела дух и продолжила рассказ:

– Как я поняла из слов матери, он никогда не изменял себе. У него часто возникали разногласия с руководством университета. И с моей матерью. Они спорили, ссорились. По окончании семестра она вернулась домой в Бостон, разочарованная, разгневанная и, как вскоре обнаружила, беременная.

– Бред собачий, – не выдержал Кэм. Анна зашипела на него, и он извинился:

– Прошу прощения, но это чушь. Он не мог отказаться от ребенка. Ни при каких условиях.

– Он ничего не знал. Барбара ему не сообщила. – Сибил захотелось съежиться под устремленными на нее взглядами, однако она с достоинством выдержала их. – Мама пришла в ярость. Наверное, и испугалась тоже, но не могла смириться с тем, что забеременела от мужчины, которого считала для себя неподходящим. Она подумывала об аборте, когда познакомилась с моим отцом. Похоже, это была любовь с первого взгляда.

– Он был подходящим, – подсказал Кэм.

– Полагаю, они подходили друг другу, – холодно поправила Сибил. Черт побери, они же ее родители. Должно же ей хоть что-то остаться! – Мама оказалась в затруднительном положении. Ей было почти двадцать пять лет, но нежеланная, незапланированная беременность – неприятный эпизод в жизни женщины любого возраста. В момент слабости или отчаяния она во всем призналась моему отцу, и он предложил ей выйти за него замуж. Он любил ее, – тихо сказала Сибил. – Вероятно, он очень сильно ее любил. Они вскоре поженились, и мама никогда не возвращалась в Вашингтон, никогда не оглядывалась назад.

– А папа так и не узнал, что у него есть дочь? – Этан накрыл пальцы Грейс широкой ладонью.

– Да, не узнал. Глории было около четырех лет, когда родилась я. Не знаю, почему ее отношения с родителями сложились так, что она чувствовала себя лишней. Глория была упрямой, неуравновешенной, капризной, не желала соблюдать даже самых элементарных приличий… и еще подростком сбежала из дома. Только в прошлом месяце, когда она позвонила мне и рассказала о Сете, я узнала, что родители, как и я, посылали ей деньги. Как правило, Глория обращалась к одному из нас и просила, требовала, угрожала, пока это не срабатывало.

Сибил умолкла, собираясь с мыслями, и снова заговорила после небольшой паузы:

– После ее звонка я полетела в Париж повидаться с родителями. Я считала, что они должны все знать. Сет их внук и – как Глория убедила меня – живет с чужими людьми. Мама отказалась вмешаться, отказалась помочь. Я была потрясена, рассержена. Мы поспорили. – Сибил горько усмехнулась. – Видимо, мама тоже была потрясена, если рассказала мне все это.

– Глория знала, – заметил Филип. – Она наверняка знала, что Рэй Куин был ее отцом, или она никогда бы здесь не появилась.

– Да, она знала. Пару лет назад, когда мои родители несколько месяцев жили в Вашингтоне, она явилась к ним. Мама сказала, что Глория потребовала кучу денег, иначе она обратится в прессу, в полицию, к кому угодно, кто ее выслушает, и обвинит моего отца в сексуальных домогательствах, а мою мать в сговоре с ним. Это все не правда. Глория всегда отождествляла секс с властью и обвиняла мужчин, особенно мужчин, занимающих высокое положение, в сексуальных домогательствах.

Сибил устало улыбнулась.

– Мама дала ей несколько тысяч долларов и рассказала то, что вы сейчас услышали. И поклялась, что Глория больше не получит от нее ни цента, а моя мать всегда держит свое слово. Глория это знала.

– И тогда она нацелилась на Рэймонда Куй на, – подал голос Филип.

– Я не знаю, когда Глории пришло в голову найти его. Думаю, она некоторое время обдумывала новости и решила, что именно из-за обстоятельств своего рождения всегда чувствовала себя нелюбимой, ненужной, не оцененной по достоинству. И она обвинила во всем вашего отца. Если у Глории неприятности, всегда виноват кто-то другой.

– Она нашла его и потребовала деньги, стала обвинять, угрожать. – Филип поднялся, зашагал по кабинету. – Использовала для шантажа собственного сына.

– Очевидно. Мне очень жаль, – искренне сказала Сибил. – Я думала, вам известны факты, думала, отец рассказал вам.

– Он не успел, – горько отозвался Кэм.

– Папа говорил, что ждет какие-то известия, – вспомнил Этан, – что все объяснит, как только выяснит.

Филип смерил Сибил испепеляющим взглядом.

– Должно быть, он пытался связаться с твоей матерью. Он наверняка хотел поговорить с ней, узнать подробности.

– На это я ничего не могу ответить. Я просто не знаю.

– Знаю, – отрезал Филип. – Папа в любом случае помог бы Сету, но он захотел помочь и Глории, а для этого необходимо было поговорить с ее матерью. Ему это было важно.

– Я больше ничего не знаю. – Сибил беспомощно всплеснула руками. – Моя семья вела себя недостойно. Все мы. – Она повернулась к Сету. – Я приношу извинения за себя и за них. Я не жду, что ты… Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь.

– Пусть все знают. – Сет поднял голову, и Сибил увидела в его глазах непролитые слезы. – Пусть все знают, что Рэй был моим дедушкой. О нем говорят всякие гадости. Это не правильно. Пусть все знают, что я – Куин.

Сибил не смогла выговорить ни слова, только кивнула и повернулась к Анне:

– Что я могу сделать?

– Вы отлично начали. – Анна взглянула на часы. Она вела и другие дела, следующий посетитель должен был появиться через десять минут. – Вы согласны официально оформить ваше заявление и предать его гласности?

– Да.

– Хорошо.

Сибил подумала, что это решение обрекает ее на шепотки за спиной, любопытные взгляды… Ничего, она переживет.

Сибил сама набрала на компьютере заявление. Это заняло два часа. Выбирая правильные слова и фразы, она детально изложила поступки матери, Глории, даже свои.

Когда все было готово, она уже не колебалась. Собрала отпечатанные страницы, спустилась в холл и попросила портье передать документы по факсу в социальную службу Анне Спинелли.

– Я все сделаю, – профессионально улыбнулась девушка-портье и исчезла в соседнем помещении.

Сибил на мгновение закрыла глаза, напомнила себе, что обратного пути нет. Затем она скрестила руки, придала лицу самое невозмутимое выражение и стала ждать. Ждать пришлось недолго и, судя по любопытству, мелькнувшему в глазах портье, по меньшей мере часть документов была ею прочитана.
– Вы подождете ответ, доктор Гриффин?

– Да, благодарю вас.

Сибил протянула руку за бумагами и еле сдержала улыбку, когда девушка помедлила, прежде чем отдать их.

– Вам нравится у нас, доктор Гриффин? «Не терпится поделиться новостями со всеми знакомыми, – подумала Сибил. – Весьма предсказуемая реакция».

– Много интересных впечатлений, – сдержанно сказала она.

– О, простите меня. Я сейчас вернусь.

Девушка снова метнулась в заднюю комнату. Сибил вздохнула с облегчением, но тут же почувствовала на себе чей-то взгляд. Филип! Она повернулась к нему и холодно сказала:

– Я послала Анне факс и жду ответа. Если она сочтет документ удовлетворительным, я успею заверить его до закрытия банка. Я дала слово и сдержу его.

– Сибил, я не сторожевой пес. Просто подумал, что тебе не помешает моральная поддержка.

– Я в полном порядке.

– Нет. – Филип положил ладонь на ее плечо. – Но ты замечательная актриса.

– Предпочитаю сольные выступления.

– Ну, не всегда наши желания исполняются. – Не отпуская ее, Филип непринужденно улыбнулся вернувшейся с конвертом девушке. – Привет, Карен. Как дела?

Покраснев до корней волос, Карен покосилась на Сибил:

– Прекрасно. Э… вот ваш факс, доктор Гриффин.

– Спасибо. – Не моргнув глазом, Сибил взяла конверт и сунула его в сумочку. – Включите оплату факса в мой счет.

– Да, конечно.

– Пока, Карен. – Рука Филипа плавно скользнула с плеча Сибил на ее талию, и они направились к выходу.

– Еще до следующего перерыва она расскажет обо всем полудюжине своих лучших подруг, – прошептала Сибил.

– Как минимум. Сегодня за ужином кое-кто будет перемывать Куинам косточки, а к завтраку фабрика сплетен заработает полным ходом.

– Тебя это забавляет! – возмутилась она.

– Меня это успокаивает, доктор Гриффин. Таковы традиции маленьких городков. Я поговорил с нашим адвокатом. Заявление, заверенное нотариусом, поможет, но он хотел бы получить от тебя показания под присягой. В начале следующей недели, если ты сможешь.

– Я договорюсь с ним о встрече. – Перед зданием банка Сибил остановилась и повернулась к Филипу. Он переоделся в джинсы и джемпер. Морской бриз слегка ерошил его волосы. Глаза скрывались за темными стеклами солнечных очков, и она не знала, радоваться ли этому, не могла понять, хочет ли увидеть выражение его глаз. – Если я войду одна, это будет меньше похоже на арест.

Филип молча поднял руки ладонями наружу и отступил. Крепкий орешек, думал он, глядя ей вслед, но почему-то не отпускало ощущение, что если этот орешек расколоть, сердцевина окажется мягкой и нежной.

Странно, что такая умная и компетентная женщина не видит собственного несчастья, не может или не желает признать недостатки воспитания, заставившие ее отгородиться от мира крепкими стенами.

Ей почти удалось одурачить его. Он почти поверил, что она холодна и бесчувственна, и до сих пор не знал, почему настойчиво верит в противоположное. Может, просто выдает желаемое за действительное… Ничего, он разберется. И очень скоро.

Филип понимал, как унизительно и болезненно предавать гласности семейные тайны, однако Сибил согласилась без всяких условий и действовала без колебаний.

Нравственные принципы, думал Филип. Честность. Цельность натуры. Все это у нее есть. И он верил, что у нее есть сердце.

Сибил вышла из банка и вымученно улыбнулась ему.

– В первый раз я видела, как у нотариуса глаза чуть не выскочили из орбит. Может, надо было… Поцелуй не дал ей договорить.

– Я подумал, что тебе это необходимо, – прошептал Филип, оторвавшись от ее губ, и погладил щеку.

– Несмотря на…

– Послушай, Сибил, мы уже дали всем пищу для сплетен. Почему бы не подлить масла в огонь? – с улыбкой спросил он.

Разбушевавшиеся чувства мешали ей сохранить внешнюю невозмутимость, но она старалась изо всех сил.

– Я не собираюсь стоять здесь, привлекая всеобщее внимание, поэтому, если ты…

– Прекрасно. Пойдем куда-нибудь. Хочешь на яхту?

– Яхта? Нет, не сейчас. Я неподходяще одета. Мне надо работать. – «Мне надо подумать», – мысленно добавила она, но Филип уже тащил ее к пристани.

– Парусная прогулка принесет пользу. У тебя снова начинается мигрень.

– Нет у меня никакой мигрени. И я не хочу… – Сибил еле подавила вопль, когда Филип подхватил ее и поставил на палубу.

– Считайте себя похищенной, док. – Он ловко развязал тросы и прыгнул на яхту. – Мне кажется, за свою безоблачную жизнь вы не успели привыкнуть к подобному обращению.

– Ты ничего не знаешь ни о моей жизни, ни о моих привычках. Если ты заведешь мотор, я… – Сибил осеклась и заскрежетала зубами, поскольку мотор тихо заурчал. – Филип, я хочу вернуться в отель. Немедленно.

– Вряд ли кто-то осмеливается говорить вам «нет», док? – Филип подтолкнул ее к скамье левого борта. – Садись и наслаждайся прогулкой.

Поскольку Сибил не собиралась прыгать за борт в шелковом костюме и итальянских туфлях, она села, гордо выпрямив спину. Так вот как он решил расквитаться с ней: лишить ее свободы выбора, навязать свою волю, воспользовавшись превосходством в силе.

Типично мужское поведение.

Сибил отвернулась и уставилась на легкую рябь залива. Она не боялась Филипа. Он грубее, чем она предполагала, но он ее не обидит. К тому же он любит Сета и ему необходима ее помощь.

Она подавила радостное волнение, когда белоснежные паруса взмыли вверх, наполнились ветром, затрепетали. И пусть яхта словно взметнулась и заскользила по воде! Ничего особенного. Надо только сдержаться, ничем не проявить своих чувств. Несомненно, Филипу быстро надоест ее молчание, и он вернется в порт.

– Держи. – Сибил вздрогнула и опустила глаза. На ее колени приземлились солнечные очки. – Прохладно, но солнце довольно яркое.

Сибил промолчала и неохотно надела очки, продолжая смотреть в противоположную сторону. Филипу даже не пришлось скрывать улыбку.

– Все изменится после первого морозца, – непринужденно продолжал он. – Когда начнется листопад, береговая линия у дома преобразится. Представь: золотые и багряные листья, зеркальная гладь залива, бесконечное синее небо. В воздухе особый аромат осени. Начинаешь верить, что это единственное место на земле, где хочется жить.

Сибил еще крепче сжала губы и сцепила руки.

– Даже парочка таких убежденных горожан, как мы с тобой, может оценить по достоинству прекрасный осенний день на природе. У Сета скоро день рождения, – неожиданно сказал он.

Краем глаза Филип заметил, как Сибил резко повернула голову, как задрожали, раскрываясь, ее губы. Затем губы снова сжались, но на этот раз, когда Сибил отвернулась, в ее фигуре уже не чувствовалось прежней уверенности.Краем глаза Филип заметил, как Сибил резко повернула голову, как задрожали, раскрываясь, ее губы. Затем губы снова сжались, но на этот раз, когда Сибил отвернулась, в ее фигуре уже не чувствовалось прежней уверенности.

О да, он не ошибся. У нее есть чувства. Бурлящие чувства под обманчиво невозмутимой внешностью.

– Мы хотим устроить ему праздник, пригласить его друзей. Пусть порезвятся. Ты уже пробовала потрясающий шоколадный торт Грейс. Мы позаботились и о подарке, но на днях я заглянул в один магазинчик в Балтиморе. Там есть все, что нужно настоящему художнику. Мелки, угольные карандаши, акварельные и масляные краски, кисти, палитры. Магазинчик всего в паре кварталов от моего офиса. Кто-то, кто хорошо разбирается в живописи, мог бы выбрать именно то, что надо.

Вообще-то Филип собирался сделать это сам, но интуиция его не подвела: Сибил теперь смотрела на него. Солнце отражалось от стекол очков, но по ее позе он чувствовал, что она полна внимания.

– Он ничего от меня не примет, – наконец откликнулась она.

– Он разумнее, чем ты думаешь. Может, ты просто боишься?

Филип поправил паруса, поймал ветер и сразу понял, что Сибил догадалась, куда они направляются.

– Филип, – она вскочила на ноги, – как бы ты ко мне ни относился в данный момент, глупо сейчас сталкивать меня с Сетом.

– Мы не сюда. – Он оглянулся на проплывший мимо свой двор. – В любом случае. Сет на верфи с Кэмом и Этаном. Тебе необходимо развлечение, а не стычка. И, для сведения, я сам не знаю, как отношусь к тебе в данный момент.

– Я рассказала вам все, что знаю, – сухо сказала Сибил.

– Да, ты изложила факты. Ты не рассказала о своих чувствах, о том, как эти факты повлияли на тебя.

– Это неважно.

– Для меня важно. Сибил, нам никуда не деться друг от друга, нравится нам это или нет. Сет – не только твой племянник, но и мой. У моего отца был роман с твоей матерью. И мы с тобой на пороге романа.

– Нет, – решительно возразила она, – ничего подобного.

– Я хочу тебя и в состоянии понять, когда женщина отвечает мне тем же.

– И мы оба достаточно взрослые, чтобы контролировать свои инстинкты, – только и смогла возразить Сибил.

Филип изумленно уставился на нее, затем расхохотался.

– Черта с два! И, между прочим, тебя тревожит не секс, а близкие отношения.

Все его стрелы попадали точно в цель, и это не столько сердило, сколько пугало ее.

– Ты меня не знаешь.

– Начинаю узнавать, – тихо сказал Филип. – И учти, я привык заканчивать все, что начинаю. Я поворачиваю, – тем же тоном предупредил он. – Берегись.

Сибил села, огляделась и узнала бухточку, где они уже были однажды. «Всего неделю назад, – тупо подумала она. – Как же сильно все изменилось…"

Нельзя оставаться здесь с ним, нельзя рисковать. Уже ясно, как она ошибалась, когда думала, что сможет контролировать ситуацию.

Сибил холодно посмотрела на Филипа, нарочито небрежным жестом пригладила растрепанную ветром прическу, непринужденно улыбнулась.

– А где же вино? На этот раз ни музыки, ни изысканного ленча?

Филип опустил паруса, бросил якорь.

– Ты нервничаешь.

– Какая самонадеянность! Ты меня не волнуешь.

– Теперь ты лжешь. – Филип подошел по слегка покачивающейся палубе, снял с нее солнечные очки. – Волную. Как только тебе кажется, что ты меня раскусила, я выбиваюсь из твоего сценария. Думаю, большинство мужчин, болтавшихся в твоей жизни, были вполне предсказуемыми.

– И это ты называешь развлечением? По-моему, больше похоже на выяснение отношений.

– Ты права. – Филип сдернул очки, отшвырнул их. – Анализом займемся позже.

Он метнулся к ней. Сибил знала, что он быстр и ловок, но не ожидала такой молниеносной атаки. Филип впился в ее губы с такой жадностью, так сильно прижал ее к себе, что она забыла о сдержанности и не смогла бы сказать, чей жар, чье желание – его или ее – сильнее.

Филип же понимал лишь одно: яд она или спасение, уже не имеет значения. Ни ей, ни ему не остановить этот мощный поток чувств… Он с трудом оторвался от ее губ.

– Скажи, что не хочешь меня, только не ври, и я отступлю.

– Я… – Сибил опустила голову.

– Нет. – Сгорая от нетерпения, он схватил ее за плечи и встряхнул. – Нет, смотри на меня и говори честно.

Она уже лгала ему, и ложь давила на нее, словно свинец. Еще одной лжи ей не вынести.

– Это только все осложнит.

Его золотистые глаза торжествующе вспыхнули.

– Да, черт побери, но сейчас мне на это наплевать. Поцелуй меня. Как следует поцелуй.

А что еще ей оставалось? Первобытное желание, какого она никогда прежде не испытывала, делало ее беззащитной перед ним. Их губы снова встретились, ее – такие же жадные, такие же отчаянные, как его. И тихий стон, вырвавшийся из ее горла, был лишь слабым эхом страсти, пронзившей ее.

Поцелуй уже балансировал на грани боли, лишая способности соображать, оставляя лишь быстро сменяющиеся ощущения. Сибил лишь на секунду оторвалась от него, жадно глотнула воздух. Впервые в жизни она полностью подчинилась физическому влечению и жаждала завершения.

Филип сдернул с нее жакет и небрежно отбросил его на палубу. Ему необходимо было ощущение, вкус ее кожи. Вслед за жакетом полетела кремовая блузка, и его пальцы добрались до обтянутой кружевами груди.

Ее кожа оказалась теплее шелка и, как ни странно, еще шелковистее. Одним нетерпеливым движением он расстегнул и отшвырнул ее бюстгальтер и впился губами в нежную плоть.

Солнце ослепило ее, ослепило даже сквозь крепко сжатые веки. Сибил ничего не видела, только чувствовала. Горячие, жадные губы завладели ее ртом. Требовательные, почти бесстыдные руки метались по ее телу. Ее собственные – жалобные? – всхлипывания отдавались в голове пронзительными криками.

Сейчас! Скорее! Немедленно!

Сибил неловко стянула с Филипа джемпер, обнаружила крепкие мышцы и старые шрамы. В тот же момент юбка соскользнула с ее бедер явно не без помощи Филипа.

Ее чулки заканчивались эластичными кружевами, и Филип мог бы оценить головокружительную смесь практичности и женственности, но не на этот раз. Сейчас им двигало единственное желание – обладать, и, сорвав последнюю преграду – крохотный кружевной треугольник трусиков, он с удовлетворением уловил ее прерывистый вздох.

Сибил вскрикнула, содрогнулась, ее тело натянулось, как струна, и обмякло, голова упала на его плечо.

Он подхватил ее, опустил на один из узких диванчиков, подмял под себя. Кровь громко стучала в его висках, сердце колотилось о ребра, как тупой топор, напряжение в паху требовало освобождения.

Судорожно дыша, не сводя глаз с ее лица, он сорвал с себя остатки одежды, впился пальцами в ее бедра, развел ноги и вонзился в нее. Резко, мощно, впитывая ее долгий, долгий стон…Судорожно дыша, не сводя глаз с ее лица, он сорвал с себя остатки одежды, впился пальцами в ее бедра, развел ноги и вонзился в нее. Резко, мощно, впитывая ее долгий, долгий стон…

Сибил заметалась под ним, задрожала, выдохнула его имя.

Он вонзался в нее снова и снова, и она поднималась ему навстречу. Ее разметавшиеся волосы струились вокруг ее лица темным шелком, и он погрузил в них лицо, затерялся в ее аромате, погрузился в сверкающий мир – в возбужденную до помешательства женщину.

Ее ногти впились в его спину, зубы – в плечо, и она увлекла его за собой на вершину…

Филип лежал обессиленный, тщетно пытаясь наполнить легкие воздухом, впитывая легкую дрожь ее тела. Когда его зрение снова сфокусировалось, он увидел разбросанную по палубе одежду и одну черную лодочку на высоком каблуке. Усмехнувшись, он легонько куснул ее плечо, лениво погладил тонкие кружева чулка.

– Обычно я веду себя сдержаннее, но вы полны сюрпризов, доктор Гриффин.

Сибил все еще парила где-то вдали от реальности. Казалось невозможным приподнять веки, не говоря уж о руках.

– Что?

– Так, объективное наблюдение. Должен сделать вывод, что тебя никогда раньше не насиловали.

Его довольный, самоуверенный тон моментально вернул ее с небес на землю. Она приоткрыла глаза и увидела его победную улыбку, – Ты тяжелый.

– Понял. – Одним плавным движением Филип перевернулся и сел на палубу, но при этом увлек ее за собой, и она оказалась у него на коленях. – Ты все еще в чулках и в одной туфле. Чертовски сексуально.

– Прекрати! – Разрываясь между смущением и вновь зарождающимся желанием, Сибил сбросила с себя его ладони. – Отпусти меня.

– Я еще не закончил. – Филип опустил голову и обвел кончиком языка розовый сосок. – Ты такая мягкая и теплая. Вкусная. Я хочу еще. И ты тоже.

Он провел губами по пульсирующей на ее шее жилке.

– На этот раз я не буду спешить.

Вздохнув, Сибил нашла губами его губы.

– У нас есть время.

Солнце клонилось к западу, когда Филип отпустил ее. Ее тело казалось утомленным и полным энергии одновременно. Она даже не представляла, что обладает таким сексуальным аппетитом, и теперь понятия не имела, что с этим делать.

– Мы должны решить… – Сибил нахмурилась, обхватила себя руками. Полуголая, потная, растерянная. – Мы… это не может продолжаться.

– Не сейчас, – согласился Филип. – Даже я не всесилен.

– Я не это имела в виду… Ты сам говорил о развлечении. Нам явно необходимо было дать выход физическому напряжению… и теперь…

– Сибил, пожалуйста, прекрати, – кротко сказал Филип, но она уловила в его голосе легкое раздражение. – Это было гораздо больше, чем развлечение, и мы детально все обсудим, но позже.

Филип отбросил волосы с глаз, внимательно взглянул на нее и понял: она только-только начинает испытывать неловкость.

– В данный момент у нас ужасный вид, – улыбнулся он, снимая с нее туфлю, – и есть только один способ это исправить.

– Какой?

Продолжая улыбаться, Филип подхватил Сибил на руки и швырнул через борт.

– Вот такой.

До удара о поверхность воды Сибил успела лишь взвизгнуть, а то, что вынырнуло через пару секунд, было разъяренной тигрицей с облепленным мокрыми волосами лицом.

– Сукин сын! Идиот!

– Я это знал. – Филип ступил на планшир и загоготал, как чокнутый. – Я точно знал, что в ярости ты великолепна.

И нырнул к ней.
Нора Робертс