Старость

Что старость, понял я, это не шутка
От вдохновенья только один шлак.
А творческая муза – проститутка
Уже к поэтам молодым ушла.

Прекрасно знал об этом, вот мудило!
Что эта муза, люди подтвердят,
К Высоцкому в открытую ходила
И с Пушкиным жила, не выходя.

К соседу прошмыгнёт, слегка вздыхая,
Духов «заморских» с нею – облака
И лишь потом узнал я – мать честная!
Сосед-то мой пописывал слегка.

Он, как и я – поэт был – не светило,
А светят есть талантом – до «бугра».
А муза ведь по-взрослому ходила
И что он с нею делал до утра?!

Замызганная утром выползала
И коньячку хлебнёт на посошок
Как будто я, а не она писала
Наивный и корявенький стишок.

В чернильницу перо своё макая,
Не написал он за ночь ни чего.
От коньяка ведь Муза никакая,
Поэт теперь он старый, как и я.

К поэту от поэта Музе шляться
Не привыкать – хоть с кем на рандеву!
С годами стала реже появляться,
Сейчас приходит, если позову.

Придёт и начинает изгаляться,
Мол, есть – чернильница со мной,
За стил возьмётся, станет усмехаться:
«Писать ты этим будешь, дорогой?!

На копирайт не выдана, что ль квота?
От этого – поэму не родить!
А если и получиться вдруг что то,
То алименты я буду платить!»

И не пегас к тебе ходил, а пони,
Теперь тебе чернильницу не дам!
Сам виноват как в юности, ты вспомни –
Делил на дам, зря муз ты, и не дам.