Тикают часы

ТИКАЮТ ЧАСЫ

«Пойдём копать заросший огород, –
она сказала вечером в апреле. –
Холмы нарыл ночной трудяга крот
и два скворца намедни прилетели».
Он покивал, в окошко посмотрел.
Там бурьяны качались, будто море.
«Пойдём с утра, вскопаем наш удел,
посадим лук, шпинат и помидоры».
Лишь только встал над городом рассвет,
и дальний бой затих, рванувши глухо,
из хаты вышли седовласый дед
и, словно призрак, тощая старуха.      
Он стал копать, вздыхая тяжело,
она бурьян ломала и сгребала.
«Нейдёт лопата. Ишь, металлолом, –
сказал старик. – Откуда здесь металлу?».
Сказала баба: «Года три тому
канистры с водкой ночью схоронила.
Забыла, где. Лишь помню осень, тьму,
тягучую, как старые чернила».
«Так ты скажи: копать мне, или нет? –
Старик по жизни слушался старуху. –
Канистра с водкой? Это точно бред –
Я прошлым летом выкопал сивуху».
«Да нешто всю-то, старый ловелас?
Копай, тетеря! Две их было, слышишь?»
Когда копнул дедок четвёртый раз,
лопата – звяк! Звончей, чем лом по крыше…
Вокруг копать стал, обходить предмет,
подумал: «Дырку, часом, не пробить бы….»
«Скорей дай лампу – в яме нужен свет.
Канистра? Нет. Да и не те изгибы».
«Посторонись! Я зоркая, пойму…»
Кряхтя, старуха ближе наклонилась.
Пришлось недолго вглядываться в тьму.
«Приподними. Мне плохо. Сделай милость».
Во тьму глядел он, глаз не отводил.
Сказал: «Дела. Я эти штуки помню.
Поди, в нутре-то боевой тротил.
Задел её. А здесь, считай, полтонны.
Обнялись крепко, рядышком сидят.
«Легка-то смерть. Про то и раньше знала».
Сквозь слёзы нежный друг на друга взгляд.
«Тик-так!» – считала штука из металла.