Пустоту чем-то надо спасать...

Пустоту чем-то надо спасать,
исчеркав белый девственный лист.
Я, о многом бы смог написать,
помню, был ведь на память не чист.
Есть что Миру впотьмах рассказать,
словно другу поведать, вздохнув
или искренно-пьяно всплакнув,
страшной тайной его обязать,

Эх, загадка, дежурным врачом –
неоткрытая мне до сих пор:
как слагают стишки ни-о-чём,
ни-про-что, рифм истратив набор??
Вроде, жизнь-то, с грехом пополам,
перелистана, скоро финал,
а довериться рифмам-словам –
вроде, страшно, зияет провал…

Я бы вспомнил, наверно, легко
и про это, и даже про то,
да боюсь, не поверит никто,
как Хоттабычу или Садко,
плюс, цензуры суровая длань,
и знакомцев моих взгляд косой.
Вот и пишется всякая дрянь,
заедаемая колбасой.

Ох, и так целый «срок» промолчал,
словно ждало в рассрочку УДО,
вспоминал тот перрон, тот причал,
губы те, прошептавшие: «До…»,
и заснеженный стылый барак,
и заваленный ночью стукач...
Сердце рвётся, срываясь на плачь,
но, к стихам не прорвётся никак.

Я опять отложу на потом
наилучшую, может, строфу,
лишь из сердца доносится гром
и скребутся скелеты в шкафу.
Вновь алеет рассветом Восток,
только нечего мне показать.
Не исписан белёсый листок.
Догорает в Былое мосток.
Снова знаю, что должен сказать…