Страданья африканского пингвина

   По небу низко плыли кучевые облака,
И погружалась в темень местная окрестность.
И дождь по лужам шлёпал, отбивая дробь на почве.
Вначале тихо: кап, кап-кап...
И снова: кап,.. и кап,.. и кап,..
И убыстряя дроби темп, стаккато звучным хлынул: кап-кап-кап...
И вдруг умолк внезапно как-то сразу,
Как затихает мышка перед кошкой, когда пойдёт той на обед,
Приправой в фарш для диетических котлет.
 
   Но тишина внезапно растворила звуки леса.
То акт второй, всё та же, вроде б, пьеса,
Во истину, литературного процесса,
Где на полянку вышел заяц из кустов.
Что делал там в кустах - то никому и неизвестно,
Но шевеля ушами, местность мельком обозрел,
Зевнул, чихнул, втянувши носом влажный воздух,
И удалился молча прочь...
 
   Что воду в ступе без конца толочь?
Вот где-то в Африке, на Лимпопо совсем один,
Страдает без подруг очаровательный пингвин.
Где бродит в поисках того поникшего пингвина
Его вторая полуполовина?
 
   Но не об этом вовсе речь.
Всё это то происходило где-то,
Когда важней всё то, что не случилось явно здесь...
 
   ...когда ты в полночь не явилась на свиданье,
В тот наш шалаш, средь рощи царственных секвой,
Где протекал ручей, где рыбаки ловили стерлядь.
Ведь чем жирнее рыба - тем вкуснее рыбий жир.
 
   Но вновь в виденьях предстаёт пред мной колхоз,
Альпийский луг, где я лопатой целый день разбрасывал навоз;
Где пас упитанных гусей того колхоза,
Что отдыхали, развалившись средь навоза.

Спустя года, всё там же, прошлым летом,
На сенокосе, жаром через мерно перегретом,
Лежала ты вся в ореоле солнечных лучей.
Я шёл к мосту чрез выше названый ручей.
И шелестели кроною столетние секвойи.
Писк комаров, и запах свежей прелой хвои.
И в ожиданьи бури пребывала местная окрестность,
Где протекал со стерлядью ручей.
 
   Вот снова я... вот снова ты...
Мяучат нудно дикие, бродячие коты,
И заяц вновь хрустит украденной морковью.
В объятья льну к тебе с такой невыразимую любовью.
И снова к ночи наступает снова ночь.
Как прошлым летом - всё опять точь в точь...