Летопись Чацкого про Бабтиста Статского

Летопись Чацкого
про Бабтиста Статского
и Град - Коловрат
из Альбома Солдатского

Меня зовут Савелий Чацкий,
Я не горюю от ума,
Найдя в избе альбом солдатский
Что завещала мне кума,
Я к вам пишу теперь, ей - богу
Его исследовав до дыр,
Чтоб почтальон не бил тревогу -
Вместо чернил беру кефир...
Давно являясь летописцем -
С младых ногтей кривой судьбы,
Признаюсь вам как важным птицам :
Не дальше писаю избы...
Я вам спешу сказать об этом
Хочу чтоб всякий олух знал
Что я не только писал летом,
Что летом я ещё писал...
Я был и буду летописцем,
Зимой иль летом - всё равно,
И остаюся летописцем
Хоть лето кончилось давно...
Забудьте ж дивное мгновенье,
Оставьте бренные дела,
Прервав хмельные искушенья
Вокруг некруглого стола,
В юдоль особого вниманья
Примите летопись мою,
А для здоровья страхованья
Я между строк кладу свинью !
В конце ж позволю я прошенье
Какой бы участь не была -
Вы после чудного прочтенья
Сожгите рукопись до тла...
А мне пора уж снова писать -
Пойду пописаю в окно,
Ведь я столь верный летописец,
Что у меня оно - одно !

Жил - был огромный древний город
С великим множеством церквей,
И летний зной и зимний холод
Сплетая летописью дней,
Он растиллал свои дороги ,
Навстречу новым временам
Где не идут за правдой ноги,
А смерть ступает по пятам,
Где в тесноте да не в обиде
Есть место и бродячим псам
И в каждом уличном корыте
Открыт с похмелия Сезам...
Не слыл сей город старомодным
Наследной доле вопреки
И отличался нравом вольным
Даже от собственной реки...
Очаг сердечный излучая,
Он много приютил миров,
В делах житейских не мельчая,
И оставался быть здоров...
Широких взглядов не скрывая
От утончённого ума,
Он возвышался возвышая,
Хоть жизнь вокруг текла сама...
Паскудно - мелочные взгляды
Подобно Мельнице Времён
Одной балдой одной баллады
С единым Именем Имён
Преобразовывал Он в слово
Что делало его сильней,
А воскрешённая обнова
Сияла ярче всех огней...
Сиим огнём извечной воли
Порой Он сам себя сжигал,
Из пепла мук в мелёном моле
Неугасимо восставал...
Лучей намоленные муки
Мукой нерукотворных рук
Преображались в новом звуке
В пищу пекущихся наук...
Радея образ непокорный
Непостижимых берегов,
Имея помысел нечёрный,
Нажил Он полчища врагов...
Хоть стены много раз дрожали,
Но продолжал Он всё ж стоять
И кучу преподобной швали
Перемолол себе под стать...
Не упиваяся печалью,
Не в силах низость покладать,
Хранил нетленною скрижалью
Неведанную благодать,
Как конь степной, Он ни поводья
Не признавал, ни всяких сбруй,
На все угодные угодья
Он отрастил в лесах Царь - Xui...
Немало всяческих понятий
Он на Xuю сиём вертел,
Словарь нeёbanых проклятий
Довольно скоро поредел...
Охотно ряд любых понятий
Вертел сей бессловесный Xui,
С тех пор сей ёbani всем хватит !
Хоть в рот ebisь, хоть в жопу суй !
Жаль не вошёл Царь -Xui в Европу,
Была мала её pizdenь,
А отрастив ещё Царь - Жопу
На всю Европу бросил тень...
В тени немедленно зачахли
Все Елисейские поля,
Но не радел товарищ Махлин,
За неродные тополя...
Поскольку тень, давая холод,
Стращала верных парижан,
Впустил огромный древний город
В Царь - Жопу море басурман...
В кипящем басурманском море
Покоя пристань не ища,
Супротив ветра априори
Вращалася его праща...
В раздольно - плещущей стихии
Он представлялся кораблём,
Манёвры делая лихие,
Ходил по морю день за днём...
Одним мерещился Он дивом
Под моревластною Луной
Уж погибающим красиво
С пробитой вольною кормой,
Другие -  с взорами пророков
Избрав изысканную речь,
Желали помесью упрёков
Всю тягость бурь ему обречь...
В суть маринизма не вдаваясь,
Он никуда не отплывал,
Ведь мир морской вовсю плескаясь
В его Царь - Жопе пребывал
Лишь образно, метафорично,
Безпосейдонной мглой увы,
Во имя музы утопичной
Из поэтической молвы...
Без печки жизнь была беспечной,
Он кораблём не был - не стал,
Море ж сие было конечно -
Оно кончалось как Арал....
Увы огромный древний город
От удивленья не орал
Хоть не был тих как чёртов омут,
Имея дюжины орал...
Хоть был торжественен сей повод
Всё ж перековывать не стал
На якорь Он ни серп, ни молот,
Ни двоеглавый свой орал
Которым был увенчан гордо
Безмолвный член его Царь -Xui,
Крестивший басурманов орды
Навеселе села Кукуй...
Царь - Xui стал главною святыней
С непознаваемым челом,
Всё ж не нашлось его xuiней
Во всём селеньи городском,
Ведь ор двуглавого орала
Крылом накрывшего колы
Его двуглавое орало
Взъорлило выше всей хулы...
По - царски к Солнцу возвышаясь,
Колом вращал колы Царь - Град,
Вокруг иных колов вращаясь
И превращаясь в коловрат...
Фольклор влиятельных династий
Хранит предания о том
Как коловрат привёл ко власти
Племя вращающих колом,
(Они количеством окольным
Кол - колом  встали к брату брат
И колодеяньем раскольным
Град окрестили в Коловрат),
Как в бурном море басурманства
Что жопу полнило его,
Образовалось коловратство
Что по сей день ещё живо...
Фольклор минувших поколений
Хранит преданья о колах
Чьи колеи коловращений
Окольцевались на вратах,
Как много врат земных вращаясь
Кол оком неба расколов,
На небесах воссоколяясь
Околицей земных оков
Одной немыслимою силой
Вращающегося кола,
И заколяясь пред могилой,
И расколяясь до бела,
Высь бесконечности небесной
Всевратным колом воплотив,
Количеством колов чудесных
Врата земные совратив,
Чтоб в высь вековья вратным колом
Воздев свой жизненный колчан,
Как прежде оставаясь голым
Как ясный сокол - балабан,
Колов колено закалилось,
Но к сожаленью всех времён
Свидетельство не сохранилось
О том как лопнул Царь - Gandon...
Увы не писана икона
С почившим ликом на поклон,
Осталась лишь колов колонна
С калёной надписью "Gandon"...
Всё выстоял , вращая колом,
Град что зовётся Коловрат
И соколея с каждым годом
Обновам оставался рад...
Летели городские годы,
Лабал Он блюз, плясал Он твист,
Все перепробовал Он моды,
Но сердцем оставался чист,
Среди его почётных граждан
Жил - поживал младой бабтист,
Не Слова Божьего он жаждал,
Не Библии мусолил лист...
Нет, нет, я буквой не ошибся
Чрез "Б" бабтиста описав !
Лишь выразить точней стремился,
Ни буквой в слове не солгав,
Термином ясным и кратчайшим
Определяющую суть,
Дабы в описанном мной дальше
Меня не смели упрекнуть
Ни рыцари правописанья,
Ни вождь их - энциклопедист,
Ни парикмахерша Маланья,
Ни даже сам этот бабтист !
Религиозным вовсе не был
Упоминаемый герой,
Хотя во храмы для потребы
Частенько хаживал порой,
Постичь блаженство не пытался
Он по канону Римских Пап,
Ведь он бабтистом назывался
Лишь потому что тискал баб...
Хоть не являлся он баптистом,
В церквях баптистских всё ж бывал,
Но не свечей огонь лучистый
В нём трепет сладкий вызывал,
Не песнопений свет духовный
Его торжественно манил,
Не крест резной всияпоклонный,
Не благовоние кадил...
И хоть искал он в сводах храма
Надежду, Веру иль Любовь,
Иную чаще видел даму
Что прочих волновала кровь :
Она с младенцем умилённо,
Увековеченно влекла
Фигурой вооцерковлённой
Из освящённого угла,
Завет любви провозглашая,
Её блаженное чело
Улыбкой одухотворяя
Мгновенье радости лило...
Однако вовсе не прельщала
Его фигуры благодать
Себя иметь что завещала,
Хоть и имел уже он мать,
Хоть это вовсе не мешало
Иметь и прочих матерей,
Именье всё ж не возвещало
О неимении страстей ...
Здесь всякий раз искал он тщетно
Надежду, Веру иль Любовь...
И становилось ему скверно
При имени Мария вновь...
Марии прелестей искусных
Из ценных дерева пород
Дарующих блаженство устно
Ему неведом был почёт,
Давно познал он откровенье  :
Сия Мария всем даёт
Осуществить прикосновенье
И снять с души тяжёлый гнёт...
Однако к Таинству святому
Не приобщался он увы,
Хотя лобзать она любому
Давала с ног до головы...
Его бабтизм с баптизмом этим
Казался лишь формально схож,
Однако этот ему претил,
Не вызывая в сердце дрожь,
Ведь он искал с бабтистской страстью
Надежды, Веры иль Любви...
А впрочем - лишь бы посисястей,
Как её чёрт не назови...
И исходя из сих воззрений
Он тщетно силился понять
Традицию прикосновений
Дарующую благодать...
Путём мучительных сравнений,
Духовной жаждою томим,
В великой разнице учений
Бабтизма своего с сиим
Он убедился без сомненья
В довольно краткий право срок,
Имея чудное знаменье
О воскресеньи между ног...
Постигнув это откровенье,
Не стал евангельствовать он
Адептам лживого ученья,
Мудей не слушающих звон,
Толпою тискающих бабу
Из ценных дерева пород,
Неся как в лапу Эскулапу
Её младенцу круглый год
Плоть заповедных искушений
Что хлебить детям не дано
И кровь святых усекновений,
Играющую как вино,
Под сводом Бога - Недотрога,
Где он бабтистючи прозрел,
Баптистских баб истискав много,
И в деле столь поднаторел
Что даже думая о бабах
Бабтизм без баб не представлял,
Хоть гвозди бей ему на лапах -
Кол по - приаповски стоял,
Что убедило его свято
Для джентльменов всех и дам
Во славу Града - Коловрата
Воздвигнуть свой Бабтистский Храм,
Где масло лья в огонь Адвента,
Грешить - а не греха таить,
Не по патенту импотента
Заблудшим проповедь гласить
О том как ёbanые крепнут,
Что Царство Жопье внутри нас,
И никогда его не свергнут
Покуда нет на жопах глаз,
Что Храм сей будет утешеньем
Для всех кто был духовно слаб,
Что осознают воскрешенье
Все те кто будет тискать баб,
И сим взломав печать Успенья
Как зимний ларь весны ключом,
Унизившись до Вознесенья,
Не печься боле ни о чём
Что пребывает в Жопьей Воле,
Блажен кто чует всяк пердёж
В Карнеги Холле иль гондоле,
Чтоб понимал ещё и ёж,
Ведь предрекал апостол Хэффнер -
Вершитель глянцевых чудес
Страдать не кончит юный Вертер
По воле ангельских небес...
Так в древнем Граде - Коловрате
Бабтистский первый храм возник
И культ бабтистской благодати
В народе признанным был вмиг...
Бабтист ученье основавший
Бабтиском Первым вскоре стал
Чтоб древний род колом вращавший
Колом вращать не перестал..
Ряды бабтистов пополнялись
С неимоверной быстротой,
Со страстью вооцерковлялись
Под знамя истины простой
Не только жаждущие лапы
Колом вращавших мужиков,
В бабтизм ударились и бабы,
Преобразив рубеж веков...
Но вопреки религьям прошлым
Бабтизм бабтисток не судил
Даб тисканье не стало пошлым
Уделом избранных мудил...
Завет бабтистского ученья
Всем даровал один бабтизм,
Без половых ограничений,
Без примененья сложных схизм...
В рядах духовного единства
Нигде не слышен был укор,
Несущий плевела бесчинства
И вызывающий раздор...
Баб тиская, бабтисты жили,
Благословив благую весть,
Поскольку бабы в мире были
Покуда бабы в мире есть...
Знаменьем крестным не владея,
Иной методикой труда,
Взаимно тискались, радея,
И госпожи, и господа,
Друг другу тискать помогая,
Прелести ближнего любя,
Бабтиснутым уподобая,
Иные тискали себя...
Но вопреки религьям прошлым
Бабтизм си действа не судил,
Даб тисканье не стало пошлым
Уделом избранных мудил...
В рядах баб тискавшей общины
Случались казусы порой,
Где бабой тискались мужчины
В порыве страсти пресвятой,
Хоть были здесь важны вагины,
Но сладок столь был мудозвон
Что и мужчины сей общины
Нередко пели не в канон,
Взаимной отдаваясь страсти,
Мудей усиливали звон
Бабоподобяся от сласти,
Глуша баб тискаемых стон...
Но вопреки религьям прошлым
Бабтизм и это не судил,
Даб мудозвон не сделать пошлым
Уделом избранных мудил...
Никто не делал изваяний
Из ценных дерева пород,
Статистика людских страданий
Преуменьшалась круглый год,
Быть может бабы так старались,
А может только мужики,
Вопросы вечные решались
По мановению руки...
Приход бабтистов умножался,
Росло количество церквей,
И древний Град преображался
Под дивным звоном их мудей...
Сражая тьму ученья светом,
Бабтизм возвысился горой,
И за Бабтиском Первым следом
Последовал Бабтиск Второй,
Всяк уроженец Коловрата
Вошедший в сей священный круг
Обязан тискать был за брата
Сестричек, матушек, подруг...
Никто канону не перечил
Дабы ослушником прослыть,
Xuёm одним взжигали свечи
Чтоб истинный бабтизм открыть,
Любому юному сатрапу
Дабы бабтистом верным стать
Лишь полагалось тискать бабу
Какую сможет он достать,
На xyi послав всех староверов
От Елисея до Луки
И восxyiнством новохеров
Принять завет шальной руки,
Отвергнув лживые искусства
Под всепасхальный мудозвон,
Спастись вовеки от безxyicmва
В edinoxyicmвенный канон...
Бабтизм окреп, и в свете силы
Он вышел за предел церквей
Где старохерные мудилы
Ведут людей в музей мудей,
А прежний культ Девы Марии
Он свёл практически на нет
Как в городской гастрономии
На чаевые ввёл минет...
Баптизм же вовсе вымер прежний
И популярней стал Ватсапп,
Лишь кое-где на месте грешном
Остались изваянья баб...
Пылясь без дела за пределом
Религиозных нынче норм,
Хранят фигуры их замшело
Черты антропоморфных форм...
Уж и не вспомнят те кто молод
Кого Мария родила...
Живёт большой и древний город,
Идут другие в нём дела,
Всяк уроженец сего края
Степенно тискающий баб,
О бабских прелестях мечтая
Едва ли к ним протянет лап...
Любя грозу в начале мая
Уж лучше полистать "Плэйбой",
На баб нетисканых взирая,
С естественною наготой !
Скорей взаимностью ответит
Баба одетая в хиджаб
Чем куклы всех Марий на свете
Что настругал нам божий раб !
Скорей пришествие случится
В ещё неосвещённый паб
Чем истуканная девица
Заменит настоящих баб !
На том стоял, стоять и будет
Град - Коловрат и каждый кол !
Царь -Xui за xuicmво не осудит
Пока он гол аки сокол !
Меня зовут Савелий Чацкий,
Сиим кончаю летопИсь,
И как потомок коловратский
Колом вращаю вам на бис !
Жаль что альбом кумы солдатский
Без иллюстраций - как тетрадь,
И завтра вновь на службе статской
Мне предстоит "Плэйбой" листать !
На этом - всё ! Аста ла виста !
Крепитесь все чей кол ослаб,
И в память Первого Бабтиста
Не забывайте тискать баб !