Молчания

Сирены хрипотца оповещает помолиться…

И с треском час пройдет, погаснет пламя битвы.
Солдатский строй разбит и войны позабыты.
У ног Кармил, в грязи покоятся приказы.

А подле жмется тишина вселенского масштаба,
Что прокляла детей Адама.
Не слышно больше голоса напутствий и обряда.

Нет детских плачей, нет окопных кличей,
Не слов вины, не хитроумных мыслей.
Блаженны только чудеса, те не вдыхают жизней.

И им осиротевше шепчет тень «скучаю»
Седьмой иглой, прямым стежком с печалью,
Сшивает лоскута знамен по краю.

Немою хворью давится судьба,
Ведь все небесные тела
И козней полная орда.
 
У переправы склочные застряли,
Монет недали так их наказали,
Венки на золотых и смоляных челах завяли.

Стоят одни поют, гундят
И оба племя дико плачат
О том, что покаяния не слышат.

Как руки ссохлись, силы стали хилы,
Мечи затуплены и сгнили,
Враждой друг друга погубили.

И в месте день уйдет, и ночь пройдет,
И утро вечное настанет,
И кровь неотличима от росы на пустыре растает.

Ведь были славные тогда,
Теперь настали времена,
Кода не радует людская кутерьма,

Лежащая на поле с сорняками,
И боле не мечтают с облаками
Лететь идти их непременно звали.

Ведь раньше люди правдой называли,
Все то, что толком и желать не знали,
Перстами разной веры выжигали,

Пускаясь в лай спесивых прений было не унять.
Врагам всю прелесть наказаний показать,
Геройской страстью что-то доказать.

Кичились властью, лихо бились об заклад,
Стяжали мелочь, торговали сумы в склад.
Теперь им не поможет рай и даже ад.

Лишен и мир уюта солнечного лета,
И звезды, на груди блестят, -  остатки света,
Зимой холодной вьются призраки завета.

Над пепелищем подлых рукотворных огоньков
Витает пепел сладких снов,
Кошмаров очертания, из транспарантых гордых слов.

Страдают также херувимы серафимы,
Они могуществом отлиты и покрыты,
Ведь опустел сусальный трон, и все дела забыты.

Кого еще им защищать?
Чью волю должно назидать,
И Метатрону объявлять?

Кому явления свыше предъявлять?
Причины нет прощения грешным отпускать,
К кому чертям, в укусах ладана, бежать.

Замучены святейших обещания и обеты.
Мамону в пору голодать, звучат издевкою советы.
Нет злу пути, восстать, загублены наветы.

И в этом нету никому зерна отрады,
И этой славе души пущены в уплаты,
Долгов налипших были жатвы планы.

Под весом злобы, почему
До тяжб житейских нету дела никому.
Все дети Евы сведены к нулю,

Гниют на радость разным тварям гадам,
Змеиным торжеством обманутые разом,
Шипящим звуком травят воздух газом.

Уже ничто и никого нельзя вернуть назад
Любить всем сердцем или проклинать.
Уже вмешаться силе высшей поздно,

Теперь здесь пляшет вольный озорник
Над язвами коробящие грады слышен крик,
Гуляет ветера лютый рык.

И дождик с ним в обнимку в грозные раскаты
Всю боль земли зальет, утопит человечьи яды,
Излечит склоками оставленные раны.

И в этой кажущейся новой суете,
На всех парах спешащие из вне,
Свои права на трон предъявит небытие…

И призывает троекратно поклониться.