Озноб

Мы мерзнем… Отключили батареи
простых надежд на мягкое тепло,
и мы, уже дрожащие, не смеем
разбить вовне смотрящее стекло

уставшей веры. Близость горизонта
пугает разум злом температур,
и все преображений мастодонты
реальность оприходуют как сюр.

Наш мир знобит. Безвременность простуды
вбивает гвозди вечности в сердца,
что так заждались истинного чуда
от отражений грустного Творца.

А их все нет. И истины все строже
глядят на радость, словно на пожар,
в котором смысл будет уничтожен
за то, что объяснялся здесь как дар

Того, кто знал, тому, кто не способен
узнать себя в толпе таких же тел,
и, будучи Всевышнему подобен,
принять Его, увы, не захотел.

Толпа сточила камень покаянья
дождем страстей и, сев на страха мель,
пророчит миг земного воздаянья
покинувшим надежды колыбель.

Остались руки… ищущие руки,
да сонмы душ, витающие там,
где и любовь, и праведность, и муки
их принявшие делят пополам…