Библия. Царствъ 1-я. Гл. 2, ч. 2

БИБЛИЯ. ВЕЧНЫЙЪ ЗАВЕТЪ.

АРИ НА РАДИО НОВА.

ЦАРСТВЪ 1-я.

ГЛАВА 2.
 
Часть 2.

        Синодальныйъ переводъ:
2:11 [И оставили Самуила там пред Господом,] и пошел Елкана в Раму в дом свой, а отрок остался служить Господу при Илии священнике.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:11 И оставиша его тамо предъ Господемъ и отидоша во Армафемъ въ домъ свой: отроча же бысть служа лицу Господню предъ лицемъ иліи жерца.

        И оставила его тамъ передъ Господомъ и отошла въ армаду, веющую имеющимся, въ домъ свойъ: а маленькийъ отрокъ сталъ служить лицу Господню передъ лицомъ подобие льющего жерца (священника).

        Анна оставила своего ребёнка – отроча (маленького отрока) у жерца, къ какому пришла въ храмъ Божийъ, а сама вернулась въ свой домъ, въ ту армаду пространства, веющего имеющимся – темъ, что въ нёмъ имелось. Обратите внимание, что въ этойъ второйъ главе церковнославянского текста имя «Илiйъ» тоже, какъ и имя «анна» написано съ маленькойъ буквы – «илiи», тогда какъ въ первойъ главе Книги это имя было написано съ большойъ буквы. Здесь тоже это слово показываетъ другойъ, приниженныйъ и приближенныйъ къ земле образъ – «И» - «Иже» - подобие «лiи» - лейъ, льющийъ. Этотъ жрецъ лилъ въ пространстве подобие лица Господа, ибо именно эти слова стоятъ впереди словъ «предъ лицемъ илiи жерца». То есть, этотъ «илiйъ» предстаётъ передъ читателемъ представителемъ лица Господа на земле. Именно потому, что онъ предстаётъ образомъ подобия лица Господа на земле – приниженъ къ земле, поставленъ, какъ представителемъ Господа на земле, льющего въ пространстве внизу на земле энергию подобия Господа – именно поэтому и слово написано съ маленькойъ буквы, дабы вы, дорогие читатели, умели, охватывая мыслью пространство, различать образы великого и малого по своимъ масштабамъ.

        Синодальныйъ переводъ:
2:12 Сыновья же Илия были люди негодные; они не знали Господа
2:13 и долга священников в отношении к народу. Когда кто приносил жертву, отрок священнический, во время варения мяса, приходил с вилкой в руке своей
2:14 и опускал ее в котел, или в кастрюлю, или на сковороду, или в горшок, и что вынет вилка, то брал себе священник. Так поступали они со всеми Израильтянами, приходившими туда в Силом.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:12 Сынове же иліи жерца [быша] сынове погибелнiи, не ведуще Господа,
2:13 ни оправданiя жреческа предъ людьми всеми жрущими. И прихождаше отрокъ жреческъ, егда варятся мяса, и удица трезубна въ руку его,
2:14 и влагаше ю въ конобъ великiй, или въ медяный сосудъ, или горнецъ, и все еже вонзеся на удицу, взимаше е себе жрецъ: и тако творяху всему Израилеви приходящему пожрети Господеви въ Силоме.

        Сыновья же иліи жерца [быша] сыновья погибельные, не ведуще (не ведали, не понимали) Господа, ни оправданiя жреческа предъ людьми всеми жрущими. Какая мудрая и о многомъ рассказывающая письменная речь заложена въ этомъ предложении. Но никто и никогда не понималъ эту группу стиховъ правильно. Синодальныйъ переводъ написалъ это такъ, что «сыновья же Илия были люди негодные; они не знали Господа и долга священников в отношении к народу». И въ смысле этого перевода фраза «ни оправданiя жреческа предъ людьми всеми жрущими» предстала совсемъ въ иномъ понимании, где вместо слова «оправданiя» появилось слово «долга», вместо слова «жреческа» появилось слово «священниковъ», и вместо словъ «предъ людьми всеми жрущими» появилось «в отношении к народу». Здесь изменёнъ смыслъ каждого слова, не просто изменёнъ, а извращёнъ и перевёрнутъ на противоположныйъ.
 
        Начнёмъ разбирать съ самого начала стиха 2:12. Синодальныйъ переводъ, конечно же, не придалъ значения тому, что въ церковнославянскомъ тексте слово [быша] заключено въ квадратные скобки. А я вамъ уже разъясняла, что въ квадратные скобки заключаются слова, когда они и окружающие ихъ слова требуютъ особо пристального изучения, и дабы заложенныйъ въ нихъ образъ и смыслъ не вышелъ бы за пределы пространства, ограниченного этими скобками. То есть, тотъ образъ, какими [были] сыновья этого жерца долженъ остаться въ прошломъ времени и не распространяться въ пространстве Бога въ томъ другомъ времени, когда люди будутъ читать эти строки.

        А что же такого было въ техъ сыновьяхъ, что они называются въ стихе 2:12 «сынове погибелнiи»? Само это словосочетание показываетъ образъ того, что они жили такъ, что это вело ихъ къ погибели. А какъ же они жили? А ответъ на этотъ вопросъ раскрываютъ все дальнейшие слова этойъ группы стиховъ. И первымъ разъяснением ответа есть слова «не ведуще Господа». То есть, эти сыновья не ведали Господа, они не знали Бога и не понимали Бога. А далее сказано: «ни оправданiя жреческа предъ людьми всеми жрущими». То есть, эти сыновья не ведали Господа и ни оправдания жреческа передъ людьми всеми жрущими. Синодальныйъ переводъ перевёлъ эту фразу, какъ «и долга священников в отношении к народу». Но разве то же самое сказано въ церковнославянскомъ тексте? Конечно же, нетъ. Тамъ написано слово «оправданiя», а не слово «долга», это – абсолютно разные слова даже въ современномъ ихъ понимании, а что ужъ говорить о древнеславянскомъ! И здесь слово «жреческа» категорически не соответствуетъ слову «священниковъ». Если бы въ церковнославянскомъ тексте хотели бы сказать слово «священниковъ» во множественномъ числе этого слова, то было бы написано слово «жерцевъ», какъ это уже много разъ встречалось въ церковнославянскомъ тексте, где речь действительно шла о жерцахъ – въ нашемъ понимании, какъ о священникахъ. А здесь написано «жреческа», что показываетъ образъ вкушения пищи кемъ-то ВООБЩЕ. Здесь идётъ речь о томъ процессе, что являетъ собойъ попадание пищи внутрь организма человека. Именно о процессе жречества.
 
        Поэтому и «оправданiя» это – вовсе не те оправдания, какъ это привыкъ понимать современныйъ человекъ, когда кто-то виновныйъ въ чёмъ-то ищетъ себе оправдания. Здесь слово «оправданiя» имеетъ тотъ же смыслъ, какойъ мы съ вами изучали по ходу чтения предыдущихъ Книгъ Библии, и показываетъ онъ фразу: «оправъ данiя», а это, въ свою очередь, показываетъ, что въ самъ процессъ поглощения человекомъ пищи, какъ и въ строении каждого Слова Божия, заложенъ принципъ «оправъ данiя».  Какъ въ каждомъ русскомъ слове Богомъ даны оправы – то есть, формы фразъ и раскладокъ слова съ помещёнными внутрь глаголами, определяющими действие слова въ пространстве Бога, такъ и при процессе поглощения пищи или питья Богомъ также даны некие оправы, какихъ долженъ придерживаться человекъ, дабы тёмная энергия не проникала бы внутрь него при томъ процессе, когда онъ что-либо намеревается поглощать внутрь себя, будь то пища или питьё. Оправы, въ данномъ случае, это, какъ бы, некие правила приготовления того, что потребляется внутрь, и поведения за столомъ при вкушении пищи и питья (но о правилахъ поведения за столомъ - несколько позже).
 
        Поэтому вотъ эта первая фраза стиха 2:13 «ни оправданiя жреческа предъ людьми всеми жрущими» вынесена въ отдельныйъ стихъ, чтобы вы, читатели, видели бы, что это – нечто особенное, хотя и являющееся продолжениемъ речи, изложеннойъ въ стихе 2:12. Именно въ такойъ манере изложения заложенъ принципъ построения стиховъ Библии вообще. Древнеславянская письменная речь построена на такомъ стихотворномъ принципе написания, где стихи, излагающие длинную речь, следуютъ черезъ запятую или двоеточие, и при этомъ важные акценты речи, либо какие-то отдельные правила и особо значимые слова, и фразы выносятся въ отдельныйъ следующийъ стихъ.

        А вы, дорогие читатели Библии, задумывались когда-либо, что вообще собойъ значитъ слово «стихъ»? что оно показываетъ? и почему Библия написана именно въ такойъ манере написания – стихами? Пришло время задаться такими вопросами и увидеть скрытые образы. Слово «стихъ» это – фраза, показывающая «съ-тихъ», то есть, «съ темъ, что тихо», причёмъ буква «с» здесь, какъ и везде, показываетъ «слово». Поэтому въ слове «стихъ» заключена главная мысль – «слово тихо». Но это – ещё не все раскладки слова, ибо слово «стихъ» ещё и показываетъ фразу «с-тихъ», где «тихъ» это – современное слово «техъ». То есть, «стихъ» это – ещё и «слово (некихъ) техъ», то есть, техъ, кто написалъ этотъ стихъ. А само слово «техъ», въ отличие отъ приближенного слова «этихъ», показываетъ образъ отдалённыхъ людейъ, зверейъ, объектовъ или давно минувшихъ людейъ, или даже цивилизацийъ – техъ далёкихъ днейъ. Такимъ образомъ, «стихъ» это – потокъ энергии речи техъ, какойъ стихъ. Онъ (этотъ потокъ техъ людейъ, какие что-то рассказываютъ въ нёмъ) тёкъ-тёкъ и, въ конечномъ итоге, стихъ. А это показываетъ, что любая речь человека въ конце её произношения должна стихать. Речь можетъ быть совершенно разнойъ, речь можетъ быть громкойъ, но въ своёмъ завершении она должна стихать – вотъ главныйъ принципъ управления правильнымъ течениемъ энергии человеческойъ речи. И вы, дорогие читатели Библии, должны запомнить этотъ принципъ, ибо безъ его применения въ своейъ речи вы будете продолжать привлекать къ себе и окружающимъ тьму – тёмную мыслящую энергию жестокости, насилия, лжи, хаоса и смерти. И вотъ вамъ яркийъ примеръ – вспомните, какъ разговаривалъ известныйъ всемъ вождь немецкихъ фашистовъ Адольфъ Гитлеръ: онъ всегда кричалъ, иногда даже переходя на высокийъ визгъ. Вотъ вы, Мои светлые люди планеты Земля, никогда не должны такъ делать.

        Поэтому речь должна быть плавнойъ и тихойъ, и тамъ, где вы хотите сделать на чёмъ-то акцентъ въ своейъ речи, вы должны писать это съ нового стиха – съ новойъ строки, дабы показать некое возвышение въ потоке реки энергии речи или её новыйъ поворотъ, и при произнесении всехъ этихъ возвышенийъ и поворотовъ, ваша речь должна стихать ближе къ точке, где вы хотите её поставить.

        И ещё, что вы должны понимать, почему слово Библии, являясь тихимъ и спокойнымъ, изложено стихами. Это – точно такъ же, какъ и въ молитве Анны, что изложена въ этойъ же главе выше по тексту, где сказано, что вы не должны разговаривать высокимъ тономъ съ кемъ бы то ни было: «и не глаголите высокая въ гордыни, ниже да изыдетъ велеречiе изъ устъ вашихъ». Вы должны разговаривать тихимъ и спокойнымъ тономъ, а не высокимъ тономъ въ гордыне, только въ этомъ случае тёмная энергия не будетъ улавливать въ пространстве звуковые волны повышенного высокомерного тона, и только въ этомъ случае не будетъ приближаться къ человеку. И такая же ваша речь должна содержаться на письме, если вы хотите что-то изложить письменно. Именно поэтому манера вашего, люди, письма, должна быть такойъ же, какъ изложенъ церковнославянскийъ текстъ Библии – стихами. Вы должны научиться такъ писать. Именно поэтому Я давно говорила вамъ, что «Вселенная стихами говоритъ» - вотъ такими стихами она говоритъ, какими говоритъ Библия.

        Какъ часто вы, люди Земли, сами того не замечая и не понимания, въ своихъ письмахъ допускаете высокомерие и велеречие. А всё это притягиваетъ къ вамъ тьму. Поэтому вамъ, люди Земли, придётся изменить все свои привычки въ написании письменныхъ текстовъ. Упорство въ изучении древнеславянского языка и трудъ, въ конечномъ итоге, сделаютъ своё дело и вы научитесь писать стихами, какъ это написано въ Библии, и какъ васъ учитъ этому Библия. Вы можете нумеровать (если вамъ такъ легче и виднее), а можете не нумеровать начало каждого стиха (ибо древнеславянскую математику мы съ вами будемъ изучать намного позднее), но каждыйъ важныйъ поворотъ вашейъ письменнойъ речи долженъ начинаться съ новойъ строки.
 
        Но вернёмся къ «оправданиямъ жреческа», вынесеннымъ въ начало следующего стиха въ речи и явно указывающимъ на какие-то важные правила, чтобы понять, что же это такое, и что такого неправильного делали сыновья «погибельные», что это вело ихъ къ погибели. Читаемъ далее вторую часть стиха 2:13, переходящую въ отдельныйъ следующийъ стихъ 2:14: «И прихождаше отрокъ жреческъ, егда варятся мяса, и удица трезубна въ руку его,
2:14 и влагаше ю въ конобъ великiй, или въ медяный сосудъ, или горнецъ, и все еже вонзеся на удицу, взимаше е себе жрецъ: и тако творяху всему Израилеви приходящему пожрети Господеви въ Силоме».

        Синодальныйъ переводъ полностью ввёлъ читателя въ заблуждение, написавъ, что всё это делалъ «священникъ», но въ церковнославянскомъ тексте написано: «взимаше е себе жрецъ», что буквально означаетъ: «взималъ это себе жрецъ» – тотъ кто ЕЛЪ. Каждыйъ человекъ, кто вкушаетъ пищу или питье тоже называется ЖРЕЦЪ, ибо онъ каждыйъ день своейъ жизни вкушаетъ плоды цивилизации, въ какойъ живётъ, и безъ этого онъ жить не можетъ. Онъ жрётъ, пожираетъ эти плоды. Но и пожирать все эти плоды онъ долженъ по правиламъ священнодействия. А какие именно правила жречества нарушали эти сыновья, какъ разъ и написано въ этомъ длинномъ предложении. Я представлю вамъ современныйъ переводъ на русскийъ языкъ, дабы вамъ было понятнее: «И приходилъ отрокъ жреческийъ (то есть, юноша, что хотелъ есть), когда варится мясо, и бралъ вилку (удица трезубна) въ руку свою, и погружалъ въ котёлъ великийъ, или въ кастрюлю (медныйъ сосудъ), или въ горшокъ, и всё, что вонзится на вилку, забиралъ себе жрецъ (тотъ кто сильно хотелъ есть - жрать): и такъ творилъ всему Израилю, приходящему вкушать пищу (пожрети Господеви) въ Силе мысли». Обратите внимание, что здесь вновь, какъ и во многихъ иныхъ местахъ церковнославянского текста Библии, написано не «Господу», а «Господеви». А это означаетъ, что эти правила жречества въ Силе Мысли вы, дорогие читатели Библии, поймёте тогда, когда появится эта Господствующая Дева.
А пока, говоря проще, чтобы вамъ было понятнее – когда люди Израиля приходили въ храмъ и варили для всехъ кушания, дабы всемъ вместе откушать въ присутствии Бога въ силе мысли, то эти сыновья погибельные по-хамски вытаскивали себе лучшие куски мяса прямо изъ кастрюль, въ какихъ то варилось. Имъ было наплевать на все правила. Опять же, что же это были за правила? А объ этомъ намъ расскажутъ следующие стихи. Читаемъ.   

        Синодальныйъ переводъ:
2:15 Даже прежде, нежели сожигали тук, приходил отрок священнический и говорил приносившему жертву: дай мяса на жаркое священнику; он не возьмет у тебя вареного мяса, а дай сырое.
2:16 И если кто говорил ему: пусть сожгут прежде тук, как должно, и потом возьми себе, сколько пожелает душа твоя, то он говорил: нет, теперь же дай, а если нет, то силою возьму.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:15 И прежде кажденiя тука, прихождаше отрокъ жреческъ и глаголаше мужеви жрущему: даждь мяса испещи жерцу, и не возму от тебе мяса варенаго от коноба.
2:16 И глаголаше мужъ жряй: да покадится первее тукъ, якоже подобаетъ, и тогда возмеши себе от всехъ, еже хощетъ душа твоя. И рече: ни, ныне даждь: аще же не даси, возму силою.

        Но, прежде чемъ понять правила вкушения пищи, нужно понять значения многихъ словъ, стоящихъ въ данномъ предложении. Нужно понять фразу «прежде кажденiя тука». Синодальныйъ переводъ написалъ: «Даже прежде, нежели сжигали тук», но это – совершенно не верныйъ и невежественныйъ переводъ, ибо синодальныйъ переводчикъ не могъ себе представить образъ того действия въ пространстве, что показываютъ эти слова. Здесь тукъ никто не сжигалъ, хотя все богословы расскажутъ вамъ, что слово «кажденiе» означаетъ то же, что и кадить – когда особую смесь помещаютъ въ кадило, зажигаютъ её и священникъ, размахивая этимъ въ разные стороны по ходу своего движения, начинаетъ этимъ кадить, то есть, распространять въ пространстве особыйъ запахъ, какойъ, какъ считается, является Божественнымъ и очищающимъ пространство. Но здесь не написано слово «каденiе», отъ какого происходитъ слово «кадить», и не написано слово «каженiе», когда кому-то что-то кажется въ пространстве, а написано слово «кажденiе», и это вовсе не сжигание тука, здесь представленъ инойъ образъ.
 
        И всё намного проще, но, одновременно, замысловатее чемъ то, что кажется на первыйъ взглядъ. Ибо фразойъ «кажденiе тука» описывается процессъ варки мяса въ котле или инойъ ёмкости. Процессъ варки именно мяса. А ведь любое мясо содержитъ въ себе тукъ – жиръ, прослойки жира, и именно этотъ самыйъ жиръ въ процессе варки мяса начинаетъ сильно пахнуть въ пространстве – кадить. Это знаютъ все хозяйки. При варке мяса, когда оно только начинаетъ вариться и до его окончательного приготовления (когда котёлъ снимаютъ съ огня), изъ котла начинаетъ распространяться во все стороны запахъ варящегося мяса. Именно жиръ, находящийся въ мясе, издаётъ этотъ запахъ. И когда хозяйка завершаетъ варить блюдо изъ мяса (когда оно – готово), то этотъ запахъ въ окружающемъ пространстве потомъ куда-то самъ по себе девается – улетучивается. Такъ вотъ, слово «кажденiя» въ своейъ оправе данiя содержитъ несколько раскладокъ:

        Во-первыхъ, въ слове «кажденiя» явно видна фраза «каждыйъ день я». Приглядитесь, и вы увидите: «каж-день-и-я», то есть, это что-то – некийъ процессъ, какойъ совершаетъ каждое «я» каждыйъ день. А каждыйъ день человекъ долженъ принимать пищу, и, соответственно, передъ этимъ должнымъ образомъ приготовить её.

        Во-вторыхъ, въ слове «кажденiя» явно видна фраза «каж-денiя», что показываетъ образъ «каждыйъ денется». И когда мясо сварилось, то этотъ, вначале распротраняющийся, запахъ каждого варящегося мяса куда-то девается – денется (денiя). Онъ испаряется и улетучивается. Но когда мясо варится, то каждыйъ человекъ чувствуетъ этотъ распространяющийся запахъ. И также чувствуетъ его Богъ, ибо въ пространстве (эфире) Бога отчётливо слышны и чувствительны все запахи, какими бы они ни были.

        Поэтому первая фраза стиха 2:15 «И прежде кажденiя тука» показываетъ самъ процессъ варки мяса, когда ещё этотъ запахъ распространяется въ воздухе и, соответственно, мясо ещё не сварено, а только находится въ процессе варки. Здесь этотъ отрокъ, какойъ очень хотелъ есть, приходилъ и говорилъ, обращаясь къ «мужеви жрущему» - то есть, къ мужчине, готовившему мясо и пробовавшему блюдо на вкусъ (какъ и каждая хозяйка пробуетъ на вкусъ готовящееся блюдо): «даждь мяса испещи жерцу, и не возму от тебе мяса варенаго от коноба», то есть, «дайъ мяса изъ печи (испечёного), тогда не возьму мяса вареного изъ котла (коноба)». Обратите внимание, что въ этойъ фразе въ слове «жерцу» ударение стоитъ на последнемъ звуке – жерцУ. Здесь образъ слова «жеръ» слился въ оправе слова съ образомъ слова «рцу» (говорю). Этимъ ударениемъ показано, что слова эти относятся не къ священнику, какъ это представилъ синодальныйъ переводчикъ, а относятся къ тому, кто хотелъ есть, и поэтому это говорилъ, произносилъ.
 
        А знаете, почему понимаемыйъ современными людьми котёлъ для приготовления мяса (любыхъ блюдъ изъ мяса) назывался «конобъ»? Да потому, что это слово показывало всё тотъ же образъ исходящего изъ него запаха, что доходилъ и до носа Бога – ко-но-бъ (к (ко) носу (но) Бога (б)), только здесь слово «носъ» и слово «Бога» слились воедино въ оправе слова въ буквосочетание «нобъ» съ предлогомъ «ко». И это же «нобъ» ещё читается по древнеславянскимъ буквамъ: Наше Онъ Богъ, и поэтому вместе съ «ко» показываетъ тотъ же образъ.

        Но продолжаемъ понимать дальше. Въ ответъ на эту хамскую просьбу-предложение отвечалъ «мужъ жряй» (мужъ, варившийъ мясо и пробовавшийъ на вкусъ то, что въ конобе): «да пусть покадится первее тукъ, какъ это подобаетъ, и тогда возьмешь себе отъ всехъ, что хочетъ душа твоя». Но этотъ «погибельныйъ отрокъ» говорилъ: нетъ, ныне – теперь, немедленно, сейчасъ – дайъ, а если не дашь – возьму силойъ. Онъ не хотелъ ждать, пока мясо сварится должнымъ образомъ и требовалъ отдать немедленно, съ угрозойъ применения силы.

        Въ этихъ стихахъ показано хамство этихъ погибельныхъ сыновейъ и ихъ эгоизмъ, сопряжённыйъ съ наплевательскимъ отношениемъ къ чему бы то ни было – къ процессу нормальнойъ варки мяса (ибо они готовы были жрать сырое), къ людямъ, готовившимъ это мясо и просто находившимся въ этомъ месте и, конечно же, къ самому правильному процессу вкушения пищи. А ведь люди варили мясо, дабы вместе, какъ это положено въ храме Божиемъ, вкушать потомъ это въ пищу вместе съ Богомъ, какойъ слышитъ все запахи и чувствуетъ все вкусы. Просто представьте себе эту картину, когда къ общему котлу подбегаетъ голодныйъ детина и начинаетъ жрать сырымъ всё, что накалывается ему на вилку, наплевавъ на чувства всехъ остальныхъ. Въ этомъ и заключалось ихъ «звериное» и даже хуже, чемъ звериное понимание мира, въ какомъ лишь собственное «я» превалировало надо всемъ. Именно такъ въ людяхъ проявлялось действие тёмнойъ энергии: что хочу – то и ворочу, а если что не такъ или кому-то не нравится – возьму силойъ.

        Изъ того, какъ неправильно поступали эти погибельные сыновья, можно сделать выводъ (не о всехъ), но объ отдельныхъ правилахъ вкушения пищи – нельзя есть сырое мясо. Но въ современное время часто подобные блюда можно встретить даже въ ресторанахъ, и есть даже приверженцы, такъ называемого, «сыроедения», въ томъ числе, сырого мяса, что должно быть абсолютно неприемлемымъ для человека разумного. Но когда въ человеке находится тёмное сознание, то никакие человеческие правила ему - не указъ, и никакие логические аргументы не подействуютъ на такого человека, какъ мы и видимъ изъ данныхъ стиховъ.

        А нельзя есть непроваренное (недоиспечённое) мясо ещё и потому, что въ нёмъ находится огромное количество разныхъ микроорганизмовъ, какие при варке мяса уничтожаются. Такъ ужъ устроенъ этотъ миръ Богомъ. Но, съевъ непроваренное (недоиспечённое) мясо, въ человеческийъ организмъ попадаютъ эти, часто патогенные, микроорганизмы и, развиваясь внутри тела человека, не только приводятъ къ болезни этого, съевшего мясо, человека, но и многихъ другихъ людейъ, находящихся въ зоне его окружения и общения. И эти микроорганизмы начинали потомъ массово распространяться среди людейъ. Это понимали все нормальные люди всехъ времёнъ Земли.
        Читаемъ далее.
 
        Синодальныйъ переводъ:
2:17 И грех этих молодых людей был весьма велик пред Господом, ибо они отвращали от жертвоприношений Господу.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:17 И бысть предъ Господемъ грехъ отроковъ велiй зело, яко отметаху жертву Господню.

        И былъ передъ Господомъ грехъ отроковъ очень великъ, такъ какъ отметали жертву Господню.
        Здесь важно понять, что смыслъ этого стиха вовсе не въ том, какъ это написалъ синодальныйъ переводъ: «ибо они отвращали от жертвоприношений Господу». Здесь не написано слово «жертвоприношенийъ», а написано «жертву». А любое заколотое для приготовления мяса животное является жертвойъ, ибо оно жертвуется въ пищу человеку, темъ более, когда такое мясо варится въ храме Господнемъ для всеобщейъ трапезы. Только поэтому здесь стоитъ словосочетание «жертву Господню». А эти отроки «отметаху жертву Господню». Это означаетъ, что они (эти погибельные сыновья) отметали (отбрасывали) все правила, какие установили для себя светлые разумные люди при приготовлении мяса жертвы въ своейъ жизни и въ храме Господнемъ.

        Синодальныйъ переводъ:
2:18 Отрок же Самуил служил пред Господом, надевая льняной ефод.
2:19 Верхнюю одежду малую делала ему мать его и приносила ему ежегодно, когда приходила с мужем своим для принесения положенной жертвы.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:18 И самуилъ бысть служа предъ Господемъ, отрочищь сый опоясанъ во Ефудъ льнянъ.
2:19 И хламиду малу сотвори ему мати его, и приношаше ему от дній во дни, егда восхождаше съ мужемъ своимъ пожрети жертву дній.

        А въ этихъ стихахъ вы должны заметить, что слово «самуилъ» въ церковнославянскомъ тексте стиха 2:18 тоже, какъ и слово «анна» выше по тексту, написано съ маленькойъ буквы, тогда какъ въ предыдущейъ главе писалось съ большойъ. Это – тотъ же самыйъ приёмъ написания текста, когда читатель долженъ обратить внимание, что все действия этого «Самуила», какъ героя повествования, теперь касаются каждого человека, и все сказанные имъ слова тоже относятся къ любому человеку. Именно поэтому его имя теперь пишется съ маленькойъ буквы. Но синодальныйъ переводъ всё делаетъ наоборотъ.

        И самуилъ былъ (существовалъ, жилъ), служа предъ Господомъ, подросшийъ отрокъ этотъ (отрочищъ сыйъ) опоясанъ во Ефудъ льнянъ. Это – смыслъ стиха, касающийся того прошедшего времени, въ какомъ жилъ геройъ этойъ Книги Самуилъ, писавшийся съ большойъ буквы. Но для насъ, живущихъ въ современномъ времени, смыслъ этого стиха будетъ совсемъ инымъ. Обратите внимание, что здесь, въ церковнославянскомъ тексте, слово «Ефудъ» написано съ большойъ буквы, а синодальныйъ переводъ пишетъ слово «ефод», да ещё и съ маленькойъ буквы. И поэтому здесь «Ефудъ льнянъ» для насъ съ вами, живущихъ въ современномъ времени – это не какая-то часть одежды изъ льна или какое-то облачение священниковъ, а фраза: «Существующее веяние устоевъ добра льнущее».  Ефудъ – существующее (Е-есть) веяние (звукъ - ф) устоевъ (у) добра (д-добро), льнянъ – то, что льнётъ къ телу, къ человеку.
 
        И поэтому каждыйъ самуилъ – самъ существующийъ въ устояхъ поселенийъ людейъ – подрастая отъ отрочества, этотъ опоясанъ въ существующее веяние устоевъ добра, льнущее къ нему (человеку). Вотъ смыслъ этого стиха, раскрывающегося для васъ, современные читатели Библии. Къ каждому человеку, съ малого отрочества живущему по заветамъ Бога, будеть льнуть, опоясывая всего вокругъ, веяние светлойъ энергии добра. Именно это вы должны понять, читая данные стихи.

        Следующийъ стихъ 2:19 тоже имеетъ совсемъ не такойъ смыслъ, какъ это представилъ синодальныйъ переводчикъ. Въ синодальномъ переводе словосочетание «хламиду малу» превратилось въ «верхнюю одежду малую», но это – невежественныйъ переводъ, ибо всё, какъ разъ, наоборотъ. Древнеславянское слово «хламида» закрепилось въ греческомъ языке, и, считается, что у древнихъ грековъ оно означало верхнюю мужскую одежду, изготовлявшуюся изъ шерстянойъ ткани, и отличавшуюся отъ прямоугольного гиматия меньшими размерами и покроемъ. Хламида у древнихъ грековъ представляла собойъ продолговатую мантию, накидывающуюся на шею короткойъ сторонойъ, и застёжка укреплялась или на груди, или на плече. То есть, у грековъ это былъ, какъ бы, прямоугольныйъ плащъ или накидка типа балахона. И оттуда такая одежда пришла и въ наше современное время, где сейчасъ у русскихъ можно услышать на подобныйъ несуразныйъ видъ одежды фразу, типа: «Напялилъ на себя какую-то хламиду».
 
        Но каждыйъ народъ по мере своего развития и трансформации языка привносилъ въ древнеславянские слова своё, часто совсемъ иное, понимание и применительно къ своимъ условиямъ жизни. Но ведь вы, дорогие читатели, уже должны увидеть въ оправе слова «хламида» известное вамъ слово «хламъ». Въ этомъ слове «хламида», словно, содержится намёкъ на хламъ, плохую одежонку.  А ведь само древнеславянское слово «хламида» показываетъ фразу: «хлам-ида», где «ида» это – сейчасъ глаголъ «идя», когда человекъ идётъ, шагая, идя. Поэтому образъ слова «хламида» показываетъ фразу «хламъ - идя», то есть, показываетъ ту одежду, какая въ процессе ходьбы человека превращается въ хламъ, разрушается, ветшаетъ. Ведь само слово «хламъ» показываетъ: «х - пересечение путейъ, ламъ (ломъ, где «а» и «о» - означаетъ, практически, одно и то же: азъ – онъ, она, они) ломается». А чаще всего изнашивается и быстрее превращается въ хламъ именно нижняя одежда человека, чемъ верхняя. Именно поэтому въ церковнославянскомъ тексте после слова «хламиду» стоитъ слово «малу», то есть, это - та малая по размерамъ одежда (какая сейчасъ въ современномъ понимании называется нижнимъ бельёмъ), что изнашивается быстрее всего, быстрее другойъ одежды, носимойъ человекомъ. И ещё быстрее всего изнашивается та одежда, что находится внизу тела человека, то есть, на его ногахъ, и какая при ходьбе (идя) более всего подвергается процессу трения (перетирания, такъ сказать, ломания), а это – прежде всего, мужские штаны, и, конечно, обувь. Вотъ вамъ и полное противоречие того, какъ древнеславянскийъ образъ нижнего белья, штановъ и обуви превратился у синодального перевода въ «верхнюю одежду малую».

        И ещё въ этомъ стихе синодальныйъ переводъ перевралъ слова «от днійъ во дни», написавъ «ежегодно». Фраза «от днійъ во дни» показываетъ понятие «периодически» – отъ днейъ въ те дни, въ какие мать этого Самуила (мы говоримъ о герояхъ повествования въ давно минувшемъ времени) «восхождаше съ мужемъ своимъ пожрети жертву днійъ». То есть, это означаетъ – периодически, время отъ времени, а не ежегодно, какъ это представилъ синодальный переводъ, да ещё и написавъ: «когда приходила с мужем своим для принесения положенной жертвы». Всё не такъ. Она (мать) приходила съ мужемъ своимъ «пожрети жертву днейъ» - то есть, приходили они, чтобы вкушать пищу въ те дни, а вовсе не «для принесения какой-то положеннойъ жертвы». Синодальныйъ переводчикъ совсемъ не понималъ всехъ словъ, написанныхъ въ церковнославянскомъ тексте, именно поэтому синодальныйъ переводъ делался и съ одновременнымъ подсматриваниемъ того, что написано въ текстахъ Библии на иныхъ языкахъ, а именно, на еврейскомъ языке и въ Септуагинте на греческомъ языке. Но каждыйъ народъ, какъ я уже сказала, привносилъ свое понимание древнеславянскимъ словамъ, изменяя ихъ на свойъ ладъ. 

        Поэтому въ понимании, относящемся ко днямъ давно минувшихъ времёнъ, въ какихъ жили герои этого повествования, смыслъ данного стиха таковъ: 
2:19 И нижнюю изнашивающуюся одежду малую делала ему мать его, и приносила ему периодически отъ днейъ въ те дни, когда приходила съ мужемъ своимъ вкушать мясо жертвы днейъ (всехъ днейъ, въ какие они жили). То есть, это означаетъ, что мать и отецъ того Самуила часто и постоянно ходили въ храмъ, где онъ служилъ, а вовсе не «ежегодно», и тамъ вместе съ нимъ вкушали пищу, трапезничали.
        Читаемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
2:20 И благословил Илий Елкану и жену его и сказал: да даст тебе Господь детей от жены сей вместо данного, которого ты отдал Господу! И пошли они в место свое.
2:21 И посетил Господь Анну, и зачала она и родила еще трех сыновей и двух дочерей; а отрок Самуил возрастал у Господа.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:20 И благослови илій Елкану и жену его, глаголя: да воздастъ ти Господь семя от жены сея за даръ, егоже даровалъ еси Господеви. И отъиде человекъ въ место свое.
2:21 И посети Господь Богъ анну, и зача, и роди еще три сыны и дщери две. И возвеличися отрокъ самуилъ предъ Господемъ.

        И благословилъ подобие жизни льющийъ (здесь «Илiйъ» написанъ съ маленькойъ буквы, поэтому «иже-лiйъ» - подобие (иже – и жизнь есть) льющийъ) Елкану и жену его, глаголя: да воздастъ тебе Господь семя отъ жены этойъ за даръ, какойъ даровалъ сейчасъ Господеви. И отошёлъ человекъ въ место своё.
        И посетилъ Господь Богъ анну, и зачала, и родила ещё три сына и две дочери. И возвеличился отрок самуилъ передъ Господомъ.
       
        Въ этихъ двухъ стихахъ важно понять очень прочную связь между ними. И заключается эта связь въ слове «ГЛАГОЛЯ», где ГЛАсно (гласомъ, голосомъ) ГОЛъ забиваю Я. Именно глаголя фразу: «да воздастъ тебе Господь семя отъ жены сея за даръ, егоже даровалъ еси Господеви», илiйъ (иже жизнь есть льющийъ) запустилъ въ пространстве Бога необходимую цепочку словъ съ глаголами, определяющими действие въ пространстве, и, словно, точно забилъ голъ въ нужные ворота, что и показываетъ образъ слова «глаголя». И именно поэтому далее сказано, что анна зачала и родила трёхъ сыновейъ и двухъ дочерейъ. Взгляните, что здесь «анна» тоже написана съ маленькойъ буквы, а это означаетъ, что такое же нечто подобное при стечении такихъ обстоятельствъ и словъ, запускающихъ начало жизни, можетъ случиться съ каждымъ человекомъ, какъ это случилось съ Елканойъ и Аннойъ. И понять правильно эти слова люди смогутъ, опять же, когда появится Господствующая Дева, ибо сказано «Господеви», и не «Господу».
        И завершаютъ стихъ 2:21 слова: «И возросъ, сталъ ещё больше (возвеличися) отрокъ самъ въ устояхъ людскихъ поселенийъ передъ Господомъ». То есть, отрокъ самуилъ выросъ, ибо между событиями рождения трехъ сыновейъ и двухъ дочерейъ у анны и Елканы, конечно же, прошло определённое количество времени.

        Синодальныйъ переводъ:
2:22 Илий же был весьма стар и слышал все, как поступают сыновья его со всеми Израильтянами, и что они спят с женщинами, собиравшимися у входа в скинию собрания.
2:23 И сказал им: для чего вы делаете такие дела? ибо я слышу худые речи о вас от всего народа [Господня].

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:22 Илій же состареся зело: и услыша, яже творяху сынове его всемъ сыномъ Израилевымъ, и яко бываху съ женами предстоящими у дверiй скинiи свиденiя,
2:23 и рече имъ: почто творите по глаголу сему, егоже азъ слышу изъ устъ всехъ людій Господнихъ [о васъ]?

        Илiйъ состарился очень: и услышалъ, что творили сыновья его. А вотъ далее, внимательно взгляните на синодальныйъ переводъ и обратите внимание, какъ тамъ написано – «со всеми Израильтянами», то есть, представлено некое обобщённое понятие, какъ бы, жителейъ всейъ местности или гражданъ всейъ страны. И именно это неправильное обобщённое понятие не даётъ читателю увидеть правильныйъ образъ, о чёмъ идётъ речь въ далее расположенныхъ стихахъ, какие связаны съ предыдущими. Обращаемъ внимание, что въ церковнославянскомъ тексте написано: «творяху сынове его всемъ сыномъ Израилевымъ». То есть, синодальныйъ переводъ извратилъ смыслъ темъ, что выбросилъ изъ своего текста слово «сыномъ», а церковнославянскийъ текстъ показываетъ, что погибельные сыновья илiи творили какие-то деяния именно СЫНАМъ, то есть, мужчинамъ. Это – принципиально для понимания. И далее, после запятойъ, написано: «и какие бывали съ жёнами, предстоящими у дверейъ скинiи свиденiя». То есть, имеется въ виду, что творили мужчинамъ (сыновьямъ) Израилевымъ и какие бывали съ жёнами, предстоящими у дверейъ храма, а не такъ, какъ это представлено въ синодальномъ переводе: «и что они спят с женщинами, собиравшимися у входа в скинию собрания».

        И поэтому далее илiйъ рече имъ (своимъ сыновьямъ): зачемъ творите по глаголу этому, какойъ я слышу изъ устъ всехъ людейъ Господнихъ [о васъ]? И вновь обращайте внимание, что въ конце изрекаемого предложения стоятъ прямоугольные скобки, въ какие заключена фраза «о васъ». Это, опять же, сделано для того, чтобы действие глаголовъ, предопределяющихъ нехорошие действия техъ сыновъ, о какихъ шла молва среди всехъ людейъ Господнихъ, осталось бы запечатано въ томъ времени и не распространялось бы въ реке энергии сейчасъ среди читателейъ Библии въ нашемъ современномъ времени.
        То, что это - не хорошее действие, о какомъ ведётся речь, производилось именно въ отношении мужчинъ, ещё находитъ своё подтверждение далее, въ стихе 2:25. Читаемъ.

        Синодальныйъ переводъ:
2:24 Нет, дети мои, нехороша молва, которую я слышу [о вас, не делайте так, ибо нехороша молва, которую я слышу]; вы развращаете народ Господень;
2:25 если согрешит человек против человека, то помолятся о нем Богу; если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем? Но они не слушали голоса отца своего, ибо Господь решил уже предать их смерти.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:24 ни, чада, ни: яко не благъ слухъ, егоже азъ слышу о васъ: не творите тако, яко не добры слухи, яже азъ слышу, еже не работати людемъ Богу:
2:25 аще согрешая согрешитъ мужъ мужеви, помолятся о немъ ко Господу: аще же Господеви согрешитъ, кто помолится о немъ? И не послушаста гласа отца своего, яко хотяй восхоте Господь погубити я.

        Обратите внимание, что въ стихе 2:25 церковнославянского текста написаны слова: «аще согрешая согрешитъ мужъ мужеви». А въ синодальномъ переводе написано: «если согрешит человек человеку». Видите разницу? Въ синодальномъ переводе вновь написано обобщение, какое не даётъ увидеть истину, что речь идётъ о согрешенияхъ мужчины мужчине(!), а не человека человеку. То есть, эти сыновья илiи, будучи мужчинами, согрешали съ мужчинами, въ томъ числе, и съ теми, что приходили съ жёнами въ храмъ Господень. Вы, читатели Библии, теперь понимаете уровень греха этихъ сыновейъ? То есть, они не просто согрешали мужчина съ мужчинойъ, а согрешали даже съ теми, кто ходилъ въ храмъ вместе съ жёнами. Именно поэтому речь илiя заключается въ следующемъ: нетъ, дети мои, нетъ: не благъ слухъ, какойъ я слышу о васъ: не творите такъ, какъ въ этихъ недобрыхъ слухахъ, какие я слышу, ежели не работать людямъ Богу: если согрешая согрешитъ мужчина мужчине, помолятся о нёмъ Господу: но если же Господеви согрешитъ, то кто помолится о нёмъ? И не послушали гласа отца своего, что, желая (хотяйъ), восхотелъ Господь погубить ихъ.

        А вотъ тутъ, дорогие мои современные читатели Библии, заключена очень важная для понимания фраза, какую испоконъ вековъ никто не виделъ и не понималъ её правильного значения. И увидите это только вы – современные читатели Библии, живущие въ настоящемъ времени. Внимательно глядите на первую часть стиха 2:25 церковнославянского текста до вопросительного знака. Что вы видите? Видите ли вы, что въ первойъ части этого вопроса стоитъ слово «Господу», а затемъ, после двоеточия, стоитъ слово «Господеви»? А синодальныйъ переводъ написалъ эти слова «Богу» и «Господа» соответственно. Вы, дорогие мои читатели уже много разъ видели, что въ церковнославянскомъ тексте встречаются и слово «Господу», и слово «Господеви» въ техъ же, одинаковыхъ падежахъ современного русского языка. Ну, не могъ синодальныйъ переводчикъ понять, что:

- есть «Господь», какъ Господствующийъ на Земле Богъ, что былъ въ давние времена и назывался Мойъ Сейъ (Моисейъ), оставившийъ людямъ заветы Бога въ Пятикнижии Моисея, и кто былъ для людейъ какъ Господь, ибо слышалъ Бога и проводилъ въ жизнь заветы Бога, 
- и что такойъ же Господь былъ въ разные времена, ибо было много иныхъ спасителейъ (въ такихъ же человеческихъ телахъ), къ какимъ прислушивались, какъ къ Богу, и за какими шли люди, о чёмъ вамъ рассказываетъ Книга Судейъ Израилевыхъ,
- но есть и Господева – Господствующая Дева, что есть и будетъ въ другие времена, а именно, въ нашемъ съ вами современномъ времени, и какая будетъ глаголать вамъ, люди, заветы Бога, и разъяснять вамъ всё то, что вы, люди, веками не понимали въ Книгахъ Библии. Только эта Господствующая Дева будетъ въ самомъ конце всехъ такихъ времёнъ, когда человечеству нужны были спасители, ведущие за собойъ къ Великому Богу въ условияхъ наличия не такого огромного количества тёмнойъ энергии, сколько её есть сейчасъ. Именно поэтому вначале написано слово «Господу», а въ конце стоитъ слово «Господеви».
   
       И поэтому, если ранее, когда согрешали мужчина съ мужчинойъ, то о нихъ могли помолиться Господу другие люди, то, если Господствующейъ Деве согрешать, то кто помолится о нихъ? А никто не будетъ молиться объ ихъ грехе, ибо они сами заслужили свою участь. Стихъ завершается словами: «И не послушаста гласа отца своего, яко хотяй восхоте Господь погубити я». То есть, во времена жизни отца ихъ, голоса какого они (его погибельные сыновья) не послушали, явилось то, что желаниемъ Господь (яко хотяйъ) захотелъ (восхоте - вверху хоте) погубить ихъ. То есть, желание погубить ихъ возникло ещё тогда, въ те времена. Только тогда на Земле такихъ мужчинъ, согрешавшихъ съ мужчинами, было не такъ много, что даже если появлялись всего несколько такихъ, то о нихъ шла недобрая молва (слухи – какъ рассказывается здесь), передаваясь изъ устъ въ уста. Это никогда не приветствовалось и всегда запрещалось, въ отличие отъ сегодняшнихъ днейъ, когда во многихъ странахъ современного мира мужеложество стало новойъ нормойъ поведения и даже открыто пропагандируется другимъ, и даже детямъ. И поэтому въ тотъ моментъ времени на Земле не было ни Всемирного потопа, ни Апокалипсиса, шествующего по Земле сейчасъ, и между этими событиями прошло огромное количество времени. И Великийъ, Вездесущийъ и Всёохватывающийъ Богъ взиралъ сверху на все творящиеся беззакония на Земле, и пока накапливалъ ихъ въ себе. Но во времена и въ Царстве Господствующейъ Девы всё будетъ по-другому: мужчина съ мужчинойъ не будутъ согрешать нигде и никогда! Такие мужчины противопоставляютъ себя светлойъ энергии и Великому Богу, сотворившему на Земле правила, что спать (въ понимании соития телъ на общемъ ложе) мужчина можетъ только съ женщинойъ, причёмъ съ однойъ, любимойъ имъ, и любящейъ его женщинойъ. А мужчины, согрешающие съ мужчинами, несутъ въ себе и распространяютъ другимъ тёмную энергию, поэтому они все будутъ уничтожены.
 
        Читаемъ главу далее.