Первым делом, первым делом самолёты...

Он пылко любил её, а она обожала Ес Сою.
Они летели на Боинге, которому суждено разбиться.
«Если я со своей любовью для тебя чего-нибудь стою,
А не лишь кошелёк ходячий, совершающий рейсы в Ниццу,
Отбрось шуршащую книжицу попсового графомана,
Ведь ты чернишь ею очи, в которых отражается рай…
Ес – это даже не жалко… Ты же вся осияна...
Вот завалялся томик. Сам Пастернак!.. Не скучай…».

Хитро её глазёнки блеснули, как у бесёнка, –
Рай в них можно увидеть лишь от большой любви:
«Нравоучитель нашёлся… Мудро, остро и тонко,
Не долетая до Рашки, прям на сиденье УМРИ!..
Как же тебя терпела… Тьма у меня ухажёров…
Ишь, оплатил мне поездку… Ницца с тобою – ад!
Тупоголовый боров, ба, прослезился… Норов
Твой бы, может, сгодился… где-то в республике Чад…

Что свою челюсть выпятил? Думал, любовь до гроба?..
Больше любви у устриц. Страстности больше в чатах…
Ну, кавалер, особа, я не твоя зазноба…
Лучше поплачь о деньжонках, лучше поплачь о зарплатах,
Что на меня растратил, строя амурные планы.
Я не ведусь на это. И на твоих Пастернаков.
Планы твои поганы…
А Пастернак… Много знаков!».

Он глядел на неё опустевшим, как Припять, взором,
Миросистема рухнула, сердце скукожилось в мячик…
Ес – это просто ангел. Мы же обрушимся в скором
Времени преданных судеб, невыносимых качек…

Повалил из моторов дым… Кислородное голодание стало душить, как удав…
«Может, там за чертою лучше… Только жаль молодых, а впрочем…»…
И свалилась железная птица, над горами упала стремглав,
Ну, а мы: «Уииии, фейерверк!», – хохочем…

Не сажайте любовниц в кабину,
Соблюдайте хотя бы устав,
Чтоб затем не решить вдруг: «Сгину,
Сотни жизней с собой забрав».

2015