Мой друг бывает крайне груб

Мой друг, бывает крайне груб
Бывает он несносен,
Да, он совсем не лизоблюд,
Его порой заносит.
Он славный малый, вот беда
Ему частичку бы ума,
Успешен был бы славен,
Непримиримый Ваня.
Он сам себе вредит порой,
В душе его всегдашний бой
Патрон в стволе заряжен,
- Иван – шепчу я иногда
- Куда ты лезешь – Ерунда,
Здесь правды принцип важен!
- Он улыбаясь говорит,
И, вдаль глядит, как в душу мне,
Я злюсь, и все во мне кипит…
Но, усмиряюсь: он в говне,
Он слушать не желает.
А, я быть может и в дерьме,
Но, каждый раз всплывает
Моя фигура над дерьмом,
В своем величии немом
С подсобной мимикрией
- Спасенья в этом мире.

Ах, как мне хочется – до слез,
С размаха садануть всерьез,
И плюнуть в морду смачно,
Чтобы до пяток обтекло…
Как было бы удачно,
И веско однозначно;
Но, так у нас заведено…
Что не плюет дерьмо в дерьмо…
Говнюк собрата видит:
Поможет, не обидит.

Он поцелуем награжден,
Как говорят от Бога…
Что ж мудрый Бог, при всем при том,
Не дал ума немного:
Совсем чуть-чуть – на пару строк,
Чтоб промолчать он только смог,
Пусть, даже отвернется.
Здесь шанс – единственный… Пойми:
Упустишь – не вернется
Другой не подвернется…
Молчи же – черт тебя возьми!
… И, что же? Все пустое,
Спич ничего не стоит…
Он лупит, словно пулемет,
И прочь, на все века идет.
Он, чертова заноза;
И, он талантлив – я щенок,
Но, я беру его кусок
По праву виртуоза…
Нет, мне не стыдно: я умен,
Я этой жизнью отклеймен,
И, сделал нужный вывод:
Я назначение имен
Учтиво, терпеливо,
Пусть презирая в час души,
Сверх силы, пусть и согрешив
Пред жизнью и собою,
Запихивал в ларец судьбы,
Чтоб «с этими» на равных быть,
И, ярый друг с тобою
- С такою головою!

Под сорок лет, уже, ему
Он, в сущности пропащий:
И, пусть несет свою суму,
Зачем он мне – я не пойму…
Нет, вру - он настоящий…
И, я к нему нутром стремлюсь
В те дни, когда мне гадко:
Я посижу и посрамлюсь,
И, станет легче - как-то.
А, он у правды «хвост» сосет,
И правды не перенесет,
Что безусловно знаю,
И, с тем оберегаю.

И думаю я каждый раз,
Когда его увижу,
Что вставил бы в иконостас
Таких же, … пусть и снизу.
Пусть те, как я, как мы с тобой
Придут глаза понуря,
И осенят себя рукой,
Но, только, вот вопрос – Какой?
И, чью оденут шкуру…
Но, осиянна – знаю я
Сойдет как тень с исходом дня.

О, сколько вас прохожих,
По жизни царственно идут:
Изысканно пригожих,
Покладистостью схожих:
Что, главное из всех заслуг,
Какой же это адский труд…
Не всяк, не всяк так сможет
Смазливо в задницу пролезть
И там, немножечко отъесть,
И слыть, почти, что дожем
С хребтом ничтожества внутри…
Ты выверни и посмотри,
Что там за клад, смердящий,
Ядреный гнилостью амбре;
Святой, непреходящий…
Настоянный умом в ведре,
На самом марочном дерьме;
Необозримо вящий,
Лилейный настоящий.

От друга я, иду сейчас,
В роскошный неурочный час
Растроганно в потемках,
Завидя пьяных – обхожу
По лужам, втихомолку
На фонари, как сыч гляжу,
А, сзади вопли и возня…
Простите, но, причем здесь я?
Я просто шел тут мимо
Случайно… что за крик и стон…
А, в окнах свет со всех сторон
Пусть будет не обидно…
Но, вдруг, как вкопанный стою
Там в скверике кого-то бьют,
Уйти? … но, неполадка,
И бьется сердце гадко.

Разбита бровь, жена в слезах,
А, сердце … сердце! изразцах…
Но, что же вдруг со мною:
Я, тот, кого не развести,
Кто в жизни с головою.
А, тут, как мальчик в кулаки
Со всею дуростью руки
С оттяжкой правды по зубам;
Смеюсь … себе не веря сам,
Что я, чего-то стою,
И сам себя статьею
УК(а) пред обществом вязал, 
От чувства омерзенья…
От чувств … О! Ужас – наказал:
Без слов, и заявленья
Лупил от всей, что есть, души,
Как будто, кто-то руку
Взял, и сказав – Не мельтеши,
И преподай науку…
А, ручки, ручки то дрожат:
Кулак припух, но сладко сжат.
Он, чем-то древним маясь
Зудит довольно, блажь поет
Уже не задираясь,
Вот, странность - с ним культурный код
Интеллигентства речь ведет
Кощунство принимая
Торжественно. Права молва:
С кем в жизни поведешься
- С того и наберешься.

Мой славный друг – твоя вина…

Мой друг, спасибо, что ты есть:
Нелепый и колючий.
Вдруг, воплощая слово – честь,
Порой, на всякий случай,
Я вспоминаю о тебе,
Пусть даже с чувством сплина,
И, в изощренной глубине
Потуг мирских – почти на дне…
Себя в своих руинах
Я чувствую – мужчиной.

25.10.24.