20 кун...

Звонарщик бодр, предзимью вопреки.

Взмывает ввысь мелодия простая
колоколов,
тревожа птичьи стаи,
что собрались в излучине реки.
Им скоро в лёт над плоскостью земли.
Далёк их путь на юг
в страну чужую.

Тревожен звон и мне,
листом дрожу я:
смогу ли грех свой тайный отмолить?

Мне серебро весь город нёс, как дар:
прими, сынок, для меди колокольной.
Поверье:
в медь монет подсыпать коли,
то станет звон малиновым тогда.

Не зазвонят, боюсь, колокола!
Народ, подбрось ещё сребришка малость!-
я так взывал, пока в мошне не стало
монет на вес - как гривна пополам.

Отца - в полдня скосила сука-смерть.
Но он успел шепнуть отливки тайну:
лей - в глинозём с реки под Аристанью,
в шихте лишь только - олово да медь.

Нечистых
в ту годину принесло.
Народу в стан немало поугнали.
В полоне их - моя невеста Галя.
И выкуп назван - в двадцать кун числом.

А был я зван продолжить тятин труд -
колокола отлить для колокольни.
Народ честной дурить - до жути больно.
Но взяться где на выкуп серебру?

Малинов звон.
Но совесть так болит!
Подвёл отца -
с народом был нечестен.

Шурша листвой, идём мы в храм с невестой.
Победоносец строг.
И ждёт молитв...