Квс метаморфозы венок 7

КВС *МЕТАМОРФОЗЫ* ВЕНОК №7

91
Попробовав любви запретной сласти,
Противиться не в силах я ветрам
Любовных чувств, их безграничной власти.
О, как надёжен грешника аркан.
Варган* души льёт ноты звездопадом,
О, колдовская музыка весны.
Пред взором зеленеет авокадо* —
Я снова погрузился в полусны.
И сходны судьбы Прошлого и Ио*.
— Всё дело, несомненно, в колдовстве, —
Опять мне прошептала тихо Клио, —
Беда твоей кудрявой голове.

У страсти и любви сильны войска —
Не устоят ни стены, ни века.

92
Не устоят ни стены, ни века
Пред армией и собранной, и сильной,
Готовой для могучего броска.
Сопротивляться — смерти равносильно.
Но лучше всё же пасть в таком бою,
Чем, спрятавшись ждать славы иль позора.
И разума солдаты вновь в строю,
И вновь полны и силы, и задора.
Сомнений в море чувств горит огонь.
Борьба внутри себя века не нова.
Силён кулак, но как слаба ладонь…
Нет, неизменна эта аксиома.

И если страсть — царица всех злосчастий,
Любовь — горенье душ среди ненастий.

93
Любовь — горенье душ среди ненастий
И путеводная ярчайшая звезда.
Судьба и жизнь играют разной мастью.
Так было и останется всегда.
И с этим ничего нам не поделать,
Не обыграть двух этих игроков.
У них все короли, у нас же — челядь*,
А козырь не родить игрой пасов.
И остаётся всё отдать бумаге:
И грусть, и радость, и печаль, и боль.
Чернилами впитает мысли, благо,
Такая уготована ей роль.

Волнует пусть других, спустя века,
Поэта пережившая строка.

94
Поэта пережившая строка
Воистину достойна уваженья.
А сам поэт достоин не венка,
Но поэтических венков из преклоненья.
О, Пушкин, Колос, Лермонтов и Блок,
О, многие из многих, что нам пели
Красотами воздушных дивных строк,
Спасибо за душевные апрели.
Спасибо вам за непомерный труд
И будьте вы вовек благословенны.
Сердечный жар вы отдали перу
И строки стали сразу же нетленны.

Надеюсь, что хоть что-нибудь оставил,
Ведь я не исключение из правил.

95
Ведь я не исключение из правил.
Не мной они придуманы самим.
Но кабы мог, то многое б восславил
Под треск горящих в сумраке лучин.
Да жаль не хватит ни лучин, ни жизни,
Чтоб описать всё близкое до слёз.
Мешают это сделать алогизмы
Судьбы моей. А это ль не курьёз?
Нет, не курьёз, пожалуй, ошибаюсь.
Ведь не смешно от понимания того,
Что так строкою иссыхая, маюсь,
Увы, бессилен в помощи кагор.

Не исключенье преданность перу,
Но только подтверждение тому.

96
Но только подтверждение тому,
Что мы любимы, ищем очень рьяно.
Я рад в душе горящему огню
И рад тому, что нет в душе бурьяна.
И вновь скользит безудержно перо,
Вверяя мысли белизне бумаги.
Я замечаю в зеркале Пьеро*,
Который от любви был в полушаге.
Я ближе, я уверен! Зеркала
Всегда нам врут! Обманы их стихия!
Чего нам ждать от хладного стекла?
Живут в нём только грусть и ностальгия.

А я живу (пускай он и коварен)
В любовном и безудержном угаре.

97
В любовном и безудержном угаре
Мелькают дни и ночи напролёт.
Я нахожусь как будто бы в Сахаре,
Вокруг пески. Нет запаха болот.
Пустыни зной подарен жаром венам,
И миражом украшены мечты.
О, страсть! Всего лишь часть любви, морфема*
(Корней не разрушаемы мосты).
Трудна задача, вот так незадача:
Чем проще, тем сложнее всё понять.
Слепому не видна его удача,
Не важно семь, одна во лбу ли пядь.

Я стал подобен древнему волхву.
Живу я сладкой сказкой наяву.

98
Живу я сладкой сказкой наяву.
Мной создан мир. И нет ему подобных.
Ращу я сладострастную айву*
В сонетах древних, странных, многостопных.
Не всё и самому понятно мне.
Переплела все чувства зелень мая.
Я знаю, что нет истины в вине,
Но где её ещё искать — не знаю.
Всё перемешано и в мыслях, и в груди.
И поднимает голову досада.
Средь счастья чую поступь я беды,
Боюсь, застану увяданье сада.

Но близок жар безоблачного лета.
Баталия любви. Близка победа.

99
Баталия любви. Близка победа.
Победа ли? Ох, как бы ни… беда
Чья песня не пропета, чья же спета?
И выигрыш ли в покорном тихом «да»?
Не выпив, вкуса точно не узнаешь,
А посему и нечего гадать.
Весна! О, как ты чувствами блистаешь.
Какая неземная благодать.
Какое буйство красочных фантазий.
Не описать словами этот блеск.
О, время чувств! Вулкан многообразий!
Неподражаемый природы арабеск.

И счастья закружил водоворот…
Хотя, пожалуй, всё наоборот.

100
Хотя, пожалуй, всё наоборот
Случается, когда мечтаешь сильно.
О, сколько лет не тонет тот вельбот
Законов Мерфи*. Все шторма бессильны.
Вот только рифы эти на пути…
Любви и страсти бриг, конечно, прочен.
Но тянут руки жадные грунты.
Не налетел — коснулся и… испорчен.
Не гладко всё, не гладко далеко.
Теория, увы, не жизни проза.
Рождает мысли: где же он альков?
Внезапная любовная заноза.

В погоне за мечтой с названьем Зета*
Я потерял сердечного валета*.

101
Я потерял сердечного валета*.
Нет, карточное счастье не моё.
Я сел за стол мне чуждого квартета
Без опыта невидимых боёв.
И проиграл любви и страсти душу,
А сердце той, что в белом, навсегда.
Судьба моя, смеясь, склонилась к кушу,
Сказав мне напоследок: «Не беда».
Но, как же не беда, когда растерян,
И в изумрудах чистых глаз тону?
Я был душой всегда агату верен,
Призвать к ответу эту бы весну…

Без прошлого я стал почти банкрот,
А разум потерял последний взвод.

102
А разум потерял последний взвод.
«О, горе мне!» — сказал когда-то кто-то.
О, как непрост судьбы круговорот,
Похоже для меня момент цейтнота.
На месте стой, шагай, беги, лети.
Не вырваться из замкнутого круга.
Как глина вязок страсти апатит*,
Сердечный тать не просто жал мне руку.
Немало стоят, знать, его хлебА,
Вся жизнь — давно гнетущая богема*.
Спроста ли чую внутренний набат?
Спроста ли провожала Мельпомена?

Я вопрошаю, руки к небу взняв
И сердца дрожь в груди своей уняв.

103
И сердца дрожь в груди своей уняв,
Бреду средь чуда дивного заката.
Бреду вперёд, себя во всём виня.
О, как весна русалками богата.
Мне не закат улыбку подарил —
Русалка с изумрудными глазами.
Я превратился в нечто с парой крыл,
И не родня мне дивные агами.
Мне кажется, что стал я многолик,
Утратив независимость былую.
В груди уже готов родиться крик.
О, кто я? что я?! Мысленно бунтую.

Но укрощён, увы, строптивый нрав!
Не отступил, но пал, не устояв.

104
Не отступил, но пал, не устояв.
Венера, вдруг возникшая средь мая,
Затмила красотою краски дня,
Затмила всё от края и до края.
Пред ней склонилась радуга небес,
И птицы, изумившись, замолчали.
Колени преклонил покорно лес,
Когда ветра нас радостно венчали.
И как назвать всё это? Небыль? Быль?
Я не могу найти определенья.
Качаются все мысли, как ковыль,
От жаркого той страсти дуновенья.
Себя я отдал миру сладострастий,
Попробовав любви запретной сласти.

105
Попробовав любви запретной сласти,
Не устоят ни стены, ни века.
Любовь — горенье душ среди ненастий,
Поэта пережившая строка.
Ведь я не исключение из правил,
Но только подтверждение тому.
В любовном и безудержном угаре
Живу я сладкой сказкой наяву.
Баталия любви. Близка победа.
Хотя, пожалуй, всё наоборот.
Я потерял сердечного валета,
А разум потерял последний взвод.

И сердца дрожь в груди своей уняв,
Не отступил, но пал, не устояв.