Памяти Аркадия Райкина

Его имя гремело по всей стране,
в миниатюрах Райкина все
узнавали себя,знакомых,
чиновников всех мастей,
смеялись над острыми шутками,
и над глупостью людей,
на его концерты
трудно было достать билеты,
на радио и на ТВ
он был гвоздём программы,
куда бы не был приглашён!
Сам Сталин был им восхищён!
За границей много раз
с успехом выступал он,
и вёл монологи на языке стран,
принимавших его...
Аркадия Райкина
называли "русским Чарли Чаплином"!


Аркадий Райкин родился 24 октября в 1911 году в Риге, в семье латышских евреев. Его отец Исаак Давидович работал в порту бракером строительного леса (проще говоря, сортировщиком), мама — Лея Борисовна — была акушеркой. Аркадий был старшим ребенком в семье: после него родились Белла, Софья и Макс.
Перед революцией семья перебралась в Рыбинск, а в 1922 году — в Петроград. Там будущий комик познакомился со всеми прелестями коммуналки: Райкины поселились у своей родни в коммунальной квартире, где помимо них ютилось еще… 26 человек. Мальчик не жаловался, но бескрайние утренние очереди в туалет запомнил на всю жизнь.Примерно в пять лет, почти сразу после переезда в Рыбинск, Аркадия впервые повели в цирк. Там мальчик увидел коверного клоуна — и от восторга забыл, как дышать. Придя домой, он кинулся к зеркалу и попытался повторить все трюки и шутки, которые сумел запомнить. Вскоре такие «кривляния» стали регулярными.
Райкин-старший, застав сына за этим занятием, был в ужасе: «Еврей — клоун?! Да никогда!!!». Не одобрил он и его участия во всевозможных театральных постановках, которыми мальчик увлекся во время учебы в школе. Поэтому, когда шестнадцатилетний Аркадий устроился лаборантом на химический завод, Исаак Давидович вздохнул с облегчением. Радость, однако, оказалась недолгой: вскоре «строптивый ребенок» подал документы в Ленинградский техникум сценических искусств, причем сделал это «без родительского благословения» — тайком и против их воли.После переезда в Петроград в жизни будущего комика появился театр. Он стал таким преданным фанатом Александринки, что старался каждый вечер пробраться на спектакль — не важно, какой. Однако денег на билет у школьника не было. Поэтому он втихаря начал продавать тетрадки и книги, чтобы раздобыть хоть какие-то гроши для прохода на галерку. Когда же этот «источник доходов» иссяк, юноша научился монетизировать природное обаяние — и вскоре билетерши, которые к тому времени уже прекрасно его знали, начали пускать в зал юного театрала абсолютно бесплатно.
Ему было 16 лет, и вместе с какой-то любительской постановкой он «гастролировал» по ближайшим школам. На одном из таких представлений он разглядел симпатичную двенадцатилетнюю девочку, сидевшую на пятнадцатом ряду. Парня привлек красный берет и хулиганский хвостик черных волос, который торчал из головного убора вместо помпона. Однако познакомиться с обладательницей берета у него не получилось.
Второй раз он увидел свою будущую жену уже в городе, на Невском проспекте — и так растерялся, что не сумел подойти. К счастью, от судьбы не уйдешь, поэтому актер получил еще один шанс: через полтора года они пересеклись в столовой театрального техникума. Девушка, которую звали Руфь, заговорила первой — и Райкин осмелел настолько, что позвал прекрасную незнакомку в кино. Руфь согласилась, и сразу же после сеанса Аркадий сделал ей предложение. И, хотя родители девушки сделали все, чтобы брак «с нищим клоуном» не состоялся, влюбленные поженились в 1935 году, а уже через год стали родителями: на свет появилась будущая актриса Екатерина Райкина.
Аркадий Райкин год сидел в Бутырской тюрьме.
Информации об этом инциденте практически нет: при жизни актер категорически отказывался о нем рассказывать. Тем не менее, его личный биограф, Елизавета Уварова, однажды сумела его разговорить.Дело было так. Будучи совсем молодым актером, Райкин несколько раз приезжал в Москву, чтобы прорваться на спектакли столичных театров. Денег на билеты у него опять-таки не было, однако школьный опыт научил его подбирать ключ к сердцам билетерш, которые не могли устоять перед его обаянием и в итоге пускали симпатичного парня бесплатно. И вот однажды Аркадия зачем-то занесло на закрытый правительственный концерт, выйти с которого оказалось сложнее, чем войти: на выходе нужно было предъявить специальный пропуск, а его у актера, разумеется, не было. Договориться с проверяющими не удалось, и Райкина задержали по обвинению в шпионаже.
В результате он год просидел в Бутырке, где его допрашивали чуть ли не каждый день: пытались выяснить, по чьей просьбе он следил за членами правительства. Закончиться все это могло очень плохо, но актеру повезло: признаваться ему было не в чем, и в конце концов его отпустили.
В 13 лет будущий комик оказался между жизнью и смертью: катаясь на коньках, он не заметил переохлаждения, сильно простудился и слег с ангиной. Однако страшной оказалась не она, а ее последствия: болезнь дала такие серьезные осложнения на сердце, что врачи в один голос твердили: «Не выживет». Однако парень выкарабкался, хотя проблемы с сердцем остались.
Они дали о себе знать в 26 лет, когда произошел рецидив, и молодой артист загремел в больницу. Врачи снова уверили его, что он безнадежен, да и сам Райкин чувствовал себя по-настоящему плохо: жара в палате стояла такая жуткая, что он стал задыхаться и бредить. Когда же сознание к нему вернулось, Аркадий решил, что, если уснет, то уже никогда не проснется, поэтому он отчаянно не давал себе спать. Правда, через несколько часов этот бой был проигран, и артист заснул. Когда же он пришел в себя, то почувствовал, что болезнь отступила. А вот в зеркале он узнать себя долго не мог: на него смотрел абсолютно седой старик.
Смириться с сединой в двадцать шесть лет Райкин не мог, поэтому стал регулярно ходить к парикмахерам. Однако краски в тридцатых были, мягко скажем, несовершенные, поэтому волосы артиста иногда становились рыжими или даже фиолетовыми. Но в итоге он нашел хорошего мастера, который, кстати, посоветовал оставлять одну прядь седой — это добавляло комику шарма. Краситься он перестал только в семидесятых.
В конце тридцатых Райкин считался уже довольно популярным актером, а в ноябре 1939 года даже стал лауреатом Первого Всесоюзного конкурса артистов эстрады, где выступал с номерами «Мишка» и «Чаплин». После этой победы комика пригласили на очень ответственное мероприятие: нужно было выступить на закрытом банкете, который проводился в честь шестидесятилетия великого вождя.
Однако вечером в день банкета Райкин почему-то решил, что мероприятие отменили, поэтому он облегченно вздохнул, закрылся у себя в номере и заснул сном младенца. Каково же было его удивление, когда в пять утра его растолкали, чтобы отвести к юбиляру, который заинтересовался его отсутствием. К счастью, Райкину и в этот раз повезло: сидя в двух метрах от Сталина, он сумел представить свой номер так, что тот засмеялся и начал хлопать, а потом встал и поднял бокал со словами «Побольше бы таких комиков!». После этого Аркадий Райкин по своей собственной инициативе начал показывать номер за номером, ни один из которых заранее не согласовывался, что было серьезным нарушением протокола. Однако хозяин банкета был в восторге и увлеченно аплодировал после каждого сюжета, поэтому организаторы попросту закрыли глаза на такое «самоуправство» артиста.
В том же 1939 году Аркадий Райкин был принят в труппу Ленинградского театра эстрады и миниатюр, а через несколько лет стал его художественным руководителем. Театр много гастролировал, был в том числе и в Одессе, где начале в 1960-х артист попал на представление молодёжного театра «Парнас-2». В 1962 году нескольких актеров этого объединения он пригласил в свою труппу. Среди них были Людмила Гвоздикова, Виктор Ильченко, Роман Карцев и Михаил Жванецкий.
Вскоре тексты Жванецкого стали частью репертуара Райкина, к тому же в 1969-м они поставили совместную программу «Светофор». Однако Михаилу Михайловичу вскоре стало тесно на территории театра, и он начал выступать с сольными концертами. Райкину это не понравилось — и он уволил Жванецкого. Тот ушел не один, забрав с собой Карцева и Ильченко. Вместе они основали Одесский театр миниатюр.
В своих воспоминаниях Михаил Жванецкий в шутку называл Аркадия Райкина «тираном и кровопийцей». «Это был абсолютно гениальный великий игрок, которому все подавали мячи. Он не терпел, когда кто-то забивал. То есть играть — играй, но не забивай. Ты играй на меня, а я буду забивать, я знаю, как это делать».
Дисциплина в его театре тоже была очень жесткая: он не позволял актерам где-либо подрабатывать или сниматься в кино. Он говорил так: «У нас нет дублеров. Ты должен выбирать: с нами ты или нет». При этом он никогда не кричал: он просто переходил на «вы» и смотрел куда-то поверх головы собеседника. Тот сразу же понимал: «Маэстро в ярости!».
А еще Аркадий Райкин не любил пьяных: за приход в театр «подшофе» увольнял сразу и без каких-либо объяснений. Однажды он все-таки сделал исключение ради отличного молодого артиста, который совсем недавно был принят в труппу. Он увидел, что в гримерку несут стакан водки из буфета. «Что это?», — спросил Райкин. «В…вода», — ответил испугавшийся до дрожи в коленках посыльный. «Отлично, я как раз хочу пить», — улыбнулся худрук и медленно, глоток за глотком выпил всю водку, хотя до этого к спиртному практически не притрагивался. Потом дошел до своего кабинета, рухнул на диван и буквально вырубился. Актеру же стало невероятно стыдно — и больше в театре он не пил никогда.
«Русский Чарли Чаплин» был одним из немногих советских актеров, кому разрешались зарубежные гастроли. Он был в Польше, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Румынии, ГДР, и даже в капстранах, например, в Англии.
Причем в каждой стране он давал концерты на ее языке. При этом полиглотом он не был, поэтому ему приходилось заучивать «тарабарщину» на слух вместе с профессиональным переводчиком. Как ни странно, это работало: зрители понимали, о чем он говорит, и удивлялись, как хорошо «этот иностранец» разбирается в их проблемах.
А во время поездки в Лондон Аркадий Райкин и вовсе совершил невозможное: записал целую программу для ВВС. Программа шла 45 минут на отличном английском языке, которого Райкин не знал.
В последние годы его отношения с партийными властями Ленинграда стали ухудшаться, и он попросил у Л. И. Брежнева разрешения перебраться вместе с театром в Москву. В 1982 году театр переехал в Москву и был переименован в Государственный театр миниатюр, в апреле 1987 года получил имя «Сатирикон» (с 1992 — имени А. И. Райкина).
Скончался в 23 часа 10 минут 17 декабря (по другим данным 20 декабря) 1987 года на 77-м году жизни в Москве от последствий ревмокардита. Похоронен на Новодевичьем кладбище.