Эдвард Томас. Сова

The Owl

Downhill I came, hungry, and yet not starved;
Cold, yet had heat within me that was proof
Against the North wind; tired, yet so that rest
Had seemed the sweetest thing under a roof.

Then at the inn I had food, fire, and rest,
Knowing how hungry, cold, and tired was I.
All of the night was quite barred out except
An owl’s cry, a most melancholy cry

Shaken out long and clear upon the hill,
No merry note, nor cause of merriment,
But one telling me plain what I escaped
And others could not, that night, as in I went.

And salted was my food, and my repose,
Salted and sobered, too, by the bird’s voice
Speaking for all who lay under the stars,
Soldiers and poor, unable to rejoice.

Edward Thomas


Сова

Голоден и зол, я с хо'лма в дол,
а норд в лицо, хоть стоки не рекой,
не скоченел— иззяб, обут, не гол,
не замертво бы пасть и покой.

Блиндаж вдали— вблизи— подать рукой–
и я согрелся, сух и сыт, не зол,
а ночью б сон, целительный покой,
но зов совы, грустный, долгий зов,

плывя во тьме, надо мной кружа
в сухом тепле в нелучшем из миров,
втемяшил вмиг, чего я избежал–
не те, за мной– и опостылел кров:

вам доложу, совой отрезвлён,
своё живём едва целы пока,
для отдыха положен вечный сон
воякам да цивильным беднякам.

перевод с английского Терджимана Кырымлы