Боаз и Яхим

Боаз и Яхим

Лучше быть львом в клетке, чем собакой на цепи…
--------

Два ярых льва бродили по лесу
Рычали они, как сто тысяч громов.
Рвали их когти корни из недр,
Как-будто вулканы рвут лаву с глубин.
Как два метеора, горя налету, львы дрались,
Точили клыки у скал на опушки,
А когти – о гальку прибрежья у рек.
Бродили два льва по лесам и равнинам,
Цепляя когтями корни старых дерев;
И корни, как сети, цепляясь за крюк,
Тянулись и рвались, как нить за иглой.
Бродили два льва по лесу и лугу,
Встречая на тропах разных существ,
Гнались за ними, охотясь на них.
Серны бежали, скалились волки,
Медведи рычали, а тигры дрались.
Летели два льва по извечному кругу,
Их звёзды назвали Яхим и Боаз.
Бродили два льва, бродили два брата
По шири лугов и по дебрям лесным:
Делили укрытье, делили добычу –
Два льва и два брата – Боаз и Яхим.
В те времена жил сын человечий
С печатью небес на высоком челе;
И не было в мире мудрее от века
Сына царя, что пришёл из рабов.
Не раз выходил сын царя на охоту
С дружиною бравой в дремучих лесах
На лис, серн пугливых, волков и медведей,
На белок пушистых, на грозных орлов,
Живущих на скалах, на странников-львов,
Из дальних краёв в Град Господень забредших.
Поймали их в сети для грешных забав,
Народ чтоб стращать на гульбах кровавых…
Львы – вольные твари, а их, словно псин,
На цепь посадили, как приблудных дворняг,
На глотки надели ошейники псов:
Ни рык не издать и ни встать в полный рост –
Шмёт кожи смердящей сдавил знойный вдох,
И взор повернул во тьму от лучей...
Бьются львы в клетках, как рыбы в сетях,
Пока не ведут их на бой с человеком –
Грязным, вонючим, как пёс у дверей.
И рвутся пред всеми их кожа и когти,
Нутро оголяя – кровавую плоть.
Ликуют трибуны в неистовстве диком,
Ревут, словно стаи стравленных львов…
Ревут и бушуют лихие трибуны
В неистовстве диком, как звери в сетях.
Боаз и Яхим в сражении кровавом
На задние лапы в пылу оголтелом,
В подобье людям, будившим их ярь,
Вдруг встали с рычаньем громов поднебесных
Пошли, словно волны, столпами на чернь…
Но Вышний и Небо в сей час не желая
Победы природы над глиной живой,
Зверей обездвижил, и в камень холодный
Их ярые сути вмиг обернул
Единым раскатом всеразящего грома,
Возвысив тех львов над людьми в шесть локтей.
Сын пастуха повез в град их морем,
Где трон, данный Богом, во славе стоял.
Отец обещал за любовь и корону
Воздвигнуть Всевышнему Земной Славы Храм.
Но он не успел, – коротка жизнь земного,
Пусть мудрого и во всей славе царя:
Не делаем мы на земле, что наметим,
Всевышний лишь знает, что отпущено нам.
И сын пастуха стал строить храм славы
Где злато небес отражалось в земном.
Там страж у ворот пастуха сын поставил,
Чтоб царские львы, храня Божий Свет,
Ни зла, ни лукавства туда не пускали,
А только любовь и почтенье Отцу.
И не было храма величавей и краше,
На всём белом свете – куда взор не брось…
И в нём отражалась Слава Господня,
Как на Синае Свет Неба в восход…
И листья падут, но цветы не увянут,
И храм будет вечно мощью Неба сиять!
-----
А мы, ведь с тобой – две горячих вселенных.
Любовь – это наши верховые столбы...
Не впустят в дверь храма всей тщеты они бренной,
Чтоб службу любви в нём вели я и ты.

Стихами писала Светлана Клыга из Белой Руси