Таракаша. Психологическая сказка

Психологическая сказка о тараканах в голове

   Жил-был таракан. Не просто таракан, а тот, который в голове. Только было ему не комильфо, поскольку хозяин головы ходил к психологу и в долгих беседах на профессиональном уровне с почасовой оплатой обсуждал все тараканьи интимности: есть ли у него крылья, какого цвета, возможен ли пол и сколько экскрементов в виде депрессивных мыслей остается в результате тараканьей жизнедеятельности…
   Очень это все таракану надоело, поскольку нарушало его свободы. Он хотел обязательного личного пространства и его защиты, а хозяин святые параметры нарушал и вообще желал бы от таракана избавиться.
   Беседы с психологом даром не прошли. Таракан тоже извлек из них пользу самоидентификации и постановил: неправильно содержать, так называемых, тараканов в виде «тараканов», сдерживая их возможности, в то время, как они способны на большее. У него появилась идея стать гусем, – все веселее и самобытнее. Это и саморазвитие, и другой уровень, и новые возможности. Зоопарк в голове может быть разнообразным. 
   Но преображение в гуся-лебедя не получалось. Мозг обитания был средним, человек – самым обычным, полетать и разгуляться по его способностям было негде. 
   Однажды ночью Таракаша, так его звали, добровольно осуществил мечту нелюбимого хозяина: осторожно покинул его голову через сонное чихание и оказался на подушке. Он сразу почувствовал, что теперь может стать кем угодно. Это зависело только от психической энергии, которая его наполняла. Чем больше энергии, тем больше перевоплощений и возможностей. Таракаша даже подрастерялся от перспектив, тем более, что он оказался первым, кто посмел покинуть насиженное место и выйти в мир. Прежде ни одному сородичу это даже не снилось.
   Тараканий «привидос», – в чистом виде его и привидением-то нельзя было назвать, – воплощенный по первоначальной задумке в белого тараканного лебедя, взмахнул крыльями, – на это его сил хватило, – и вздохнул полной грудью. На этом силы закончились. Таракаша обиделся. Столько лет работал над зафекаливанием мозгов, а заслуг в виде энерджайзера никаких? Раз, и все обесточилось? Где брать силы?
   Электричество! Не попробовать ли его?
   Легко изменив свою структуру, он влез в розетку, но там действительность сразу превратила его в прообраз электрона, обязанного мчаться по проводнику. Таракаша сразу надорвался и ему самому чуть не потребовался психолог. Трудиться в виде электрического тока или чего-нибудь другого он не планировал, ему нужна была, так называемая, халява – дармовая энергия за так. Желательно, психическая! Он с трудом выбрался назад, ругаясь и разрывая связи с другими электронами, после чего решил сначала хорошенько думать, а потом предпринимать что бы то ни было.
   Пришлось признать: как просто и спокойно было в среднестатистической голове бывшего хозяина! Никаких забот. Но не сдаваться же? Таракаша все еще чувствовал в себе великие возможности творческой шизофрении, для которой требовался скрытый до поры потенциал нового мозга. Но где его взять?
   Следовало внедриться в чью-нибудь голову. Бывший хозяин для его заморочек больше не годился, там вообще нечего было делать. Тем более, что горемыке без него, наверняка, стало лучше, когда одна из психологических проблем, наконец, его покинула.
   Следовало поискать в большом мире. Через открытую форточку он тем же «привидосом» гуся-лебедя (полноценно сформированным привидением его все еще было не назвать) вывалился на полуночную улицу и принялся искать приключения на свою голову. Импульсивность, присущая данному складу характера, всегда спорит с предусмотрительностью. В процессе поисков Таракаша никем не побрезговал. Он внедрялся во все подряд: в спящих городских голубей, в бездомную собаку, в наглую уличную кошку, даже в дерево залез, но ничего путного так и не вышло. Попытки были неэнергозарядными и очень скучными. Голуби метались в воздухе, пес прыгал на Луну, кошка вопила на крыше. Про дерево и говорить нечего!
   И вдруг он увидел то, что искал.
   Огненно-рыжая в татуировках девчонка, лет восемнадцати, только что покинула ночной клуб, где, скорее всего, выпила несколько алкогольных тоников. Она нетвердо стояла на ногах, обнимая обеими руками уличный фонарь и пыталась вызвать его на откровенную беседу о взаимной любви. Таракаша очаровался. Он немедля переместился, устроившись на столбе между ее рук и повел душеспасительную беседу о пользе творческих закидонов, которые мог гарантировать.
   Странно, но девчонка его, как будто, услышала. Она точно сфокусировала на него окосевший взгляд и почесала нос о столб фонаря, поскольку руки по-прежнему были заняты. Получился поцелуй, и Таракаша упал в любовь. Он немедленно поглупел, получил положительный стресс и растерялся.
   – Как тебя зовут? – наконец спросил он.
  Девчонка икнула, снова почесала о фонарь нос и вдруг ответила:
   – Я – Мари. Да просто Маша я! Бабушка верит в Бога, назвала в честь Богородицы. А ты – Светик! Ты ведь оживший фонарь? – она снова икнула.
   Таракаша расстроенно вздохнул и стукнул ее по лбу остатком энергии. Она широко открыла глаза:
   – Ох…
   – Фонарь, – с обидой ответил Таракан, но на всякий случай стал привидосом фонаря. За любовь боролся.
   – Ты умеешь говорить?
   …Он не привык разговаривать с людьми. Раньше просто проецировал свои идеи в сознание человека, его же руками осуществляя задуманное – это отлично работало, но, кажется, теперь Мари его слышала, значит, с ней можно было все.
   Он снова заглянул в ее серо-зеленые глаза. И снова утонул. Вот те раз! Для настоящего чуда много времени не нужно. Ему так понравились ее татушки, рваные джинсы, голый пупок, красные волосы – все то, что, вопило об экстравагантности и, как ему казалось, о родственности душ, перспективах сотрудничества и любви, что Таракаша расправил появившиеся лучезарные крылья и стал ее Ангелом-Хранителем. Да, самым расчудесным Ангелом-Хранителем! Шизоидная проблема мужской головы стала частью Божьего Промысла – над женской.
   Теперь он защищал, развивал, поддерживал любимое существо, но ни в коем случае не лез ни в душу, ни в голову, потому что уважал свободу ее решений и личное пространство – все то, о чем когда-то мечтал для себя. Он обожал смотреть на нее из зеркал, с поверхностей луж или из радужных пузыриков кружечки кофе, когда она целовала его в край чашки, а он щекотал любимый нос вкусным ароматом.
   И на все стало хватать энергии!
   А чего удивляться? Любовь – она и в Африке любовь!
   А что мы все про нее, да про нее, про любовь-то?
   Да потому что!
   Мари больше не захотела посещать тусовки. Она стала известным художником-абстракционистом. Ее рука сама создавала неведомые сюжеты, даря поклонникам ощущение присутствия в нарисованных местах, а цветовые сочетания ее картин всегда оказывались завораживающими, на грани фола, рождали в сознаниях решения, ведущие к избавлению от проблем и тягостных настроений.
   К слову сказать, тонкая, как ниточка, граница между «шизоидностью» и творчеством тараканов, гусей-лебедей, слонов в посудной лавке, на самом деле – целая пропасть, смотря в чьей биополевой структуре она присутствует.
   Проверьте, пожалуйста, свой «зоопарк»!
_______

    Я проверила…
Теремок в голове

Что за странный мышонок в моей голове?!
Разогнал тараканов и диких гусей!
Заявил, что страдает о чёрной вдове –
Незамужней пока что Маде Му-А-Зель.

Что её колдовская, в перчатке, рука
Ждёт колечка на пальчик, остёр язычок,
Что она утонченна и нервна слегка,
Что возмездием Кармы наполнен зрачок.

Что ей надобно жить, как привыкла она:
В непрерывном комфорте тоскующих дней.
Ей сгодится, как пристань... моя голова!
И всё то, что ещё прилагается к ней!

(Вместо прежних извилин расправят диван,
В мой гипофиз внедрят управленческий чип,
Для всеобщего блага на лобный экран
Будет выведен каждый поступок и чих!)

Тараканов теперь не сыскать по углам,
Гуси-лебеди переползли в мозжечок.
И никто не воюет за старый бедлам,
Не творит и не пишет во мне ничего.

Ах ты, подлый мышонок, с мечтой о вдове,
Погружённый, как в сон, в разрушительный мрак,
Экспонатов довольно в моей голове,
Не нуждается в жителях мой зоопарк!

...Отчего ты повесил свой крошечный нос? –
Так и быть! Заселяйся ко мне на «Бродвей»
Распевать, встав на стульчик, до горечных слёз,
За кусочек халвы, песни Музы моей!

Выползай из припрятушек, местный народ,
Отменяет тревожную кнопку спецназ!
Я сегодня среди ежедневных забот
Сочинила нестрашную сказку про нас!