Невезуха. Из жизни жулика

                Всю свою сознательную жизнь Манюня мечтал быть карманником. Ещё пацаном он прилепился
 к своему  взрослому соседу Мише Курочкису и тёрся возле него и его дружков.
Манюне нравилось, что никто из этой публики не говорил cквозь зубы, не пил водку стаканами и не рассказывал тюремные байки, как это делали хулиганы из его квартала.
Вечером эти люди ездили с девушками в рестораны, летом отдыхали на море и одевались
 хорошо и солидно.
                Но хотя  Манюня  по молодости и бегал  с ними по трамваям, осваивая  любимое ремесло, карманником он не стал.
                Во первых потому, что рост  сто девяносто  выделял его среди всех пассажиров трамвая,
или покупателей рынка, а  во-вторых ( и это было главным) за ним сохранилась наследственная привычка  ежедневно с утра  хорошо похмеляться.
А где вы, когда-нибудь, видели пьяного карманника?
Самой большой мечтой Манюни была возможность бросить пить.
Говорил он об этом постоянно, причём тыкал в слушателя своими огромными пальцами, после
 которых  частенько оставались синяки:
                - Не, Гриня, ты представляешь картину – горячо говорил он, тыкая  пальцами в грудь несчастного тшедушного Гришу, своего собутыльника  –  Манюня не пьёт!!! – Ты представляешь этот  дурдом, смеясь от восторга, орал он и тыкал пальцами ещё больнее – всё порядочные люди Львова  говорят о том, что Манюня больше не пьёт! Это же одуреть можно!
                Но пить бросить он не мог, а потому и не стал уважаемым карманником, а  «работал» вором-домушником, за что очень долго в душе глубоко себя презирал.
               
                А поскольку повод для гордости каждому человеку всё-таки необходим, то Манюня гордился тем, что в его боковом кармане в  кожаном  «лопатнике»  всегда были три тысячи баксов, которые он никогда, и ни при каких обстоятельствах, не тратил. Это было, как бы продолжение костюма.
Последнее время его уже стали, посмеиваясь, называть «Манюня - три тонны баксов». Он и сам над этим посмеивался  добродушно и с удовольствием.
                -Пока у меня без дела  лежат  три тонны баксов - я в полном порядке – растягивая  слова, любил говорить он собеседникам.
Никто и никогда не просил у него эти доллары в долг, потому что, если он находил нужным одолжить кому-нибудь деньги, он выгребал из заднего кармана, как он говорил «из жопника», всё, что там было, отдавал просящему и заканчивал разговор.

                Но хотя  свою воровскую специальность он презирал, она его неплохо кормила.
Работал он в паре с одним умельцем, который делая дермантиновую обивку  дверей, снимал для Манюни оттиски ключей и давал все возможные характеристики квартиры и её обитателей.
Запаса таких квартир было на год вперёд, а остальное было уже делом профессионализма.
                Несмотря на свои тридцать лет, у Манюни не было ни одного привода за кражу, и за это он был бесконечно благодарен своим  старшим учителям.
                Была у него своя трехкомнатная квартира в центре  Лемберга, как блатные называли Львов,
и пятилетняя Тойота. А ещё была  незыблемая вера в свой воровской фарт.
               
                День, о котором пойдёт речь, был пятницей тринадцатого. Манюня  верил в приметы, и если бы кто-нибудь заострил его внимание на этом совпадении, он скорее отрубил бы себе руки, чем пошёл  на дело. Но всё катило так неплохо, что он непростительно расслабился и поехал на работу.
                Оставив машину далеко от дома, он  дворами подошёл к нужному  подъезду и снова проверил все значимые для его безопасности факты. Всё было, как и при предварительных проверках. Кондиционер не работал, на звонки никто не отвечал, телефон не поднимали, газеты торчали из почтового ящика.

Дверь почему-то была только на защёлке, но Манюня подумал о безалаберности хозяев  и вошёл
 в прихожую. Он прошёл в зал, поставил на пол чемоданчик, помогавший ему выдавать себя за работника коммунальных служб, и огляделся. Квартирка была не бедная.
                Манюня прошёл чуть вперёд и увидел на большом кожаном диване укрытого пледом старика,
который молча его разглядывал.   
                - Открыто было – сказал уверенно Манюня – мне газ проверить надо. Он прошёл на кухню и увидел, что там стоит электроплита.               
                -Попал – подумал он, но не растерялся и крикнул деду из кухни:
                -Дедушка у вас выпить не найдется.
                -Глянь там, сынок, в холодильнике или в шкафах. Тут сын мой живёт, а я из деревни  утром приехал, да вот прихворнул маненько. Манюня вспомнил о двух сумках в прихожей.
                Он налил  почти полный стакан водки «Абсолют», выпил, протёр  полотенцем бутылку со стаканом и вышел в зал.
                -Нормально, папаша, - весело сказал он деду. Ему было хорошо и он решил покалякать с больным стариком, раз уж дело не выгорело.
                -А ты что же пьёшь с утра, касатик?
                -С утра я, батя, дома выпил – сказал  Манюня  и весело рассмеялся.
                - Вот беда - то какая – дед перекрестился
    -Да знаю я, отец, отдал бы сам всё, чтобы бросить, так  вот не получается.
Дедушка помолчал, пожевал губами и негромко произнёс:
                -А я ведь могу заговорить тебя, голубок, что и не вспомнишь о ней, проклятой.
                -Ты дед  никак колдун? – нарочито удивился Манюня.
                -Ты что окаянный. Окстись, безбожник! Я церковный староста, и в хоре у аналоя пою.
                -Отец, я тебе  сто, нет двести  долларов дам, помоги!
                -Помочь помогу, а о деньгах не заикайся, всё испортишь.
                -Так чего делать, батя, чего делать? – засуетился  Манюня  в радостном нетерпении.
                -Попервах  ты должен всегда носить крестик, а во - вторых  разденься  вот на стуле да пойди
 прими душ, чтоб Господь тебя чистым увидел. Потом придёшь сюда с рюмкой водки.
               
                Манюня выскочил из под душа, быстро налил водку на дно стакана и босиком уселся  в трусах на стул около деда.
                -Пей! – сказал старик, и после того, как Манюня опустил рюмку, пристально посмотрел ему в глаза.
                Манюне даже не по себе стало от этого взгляда.
                -Последняя! – чётко произнёс дед и ударил Манюню ладонью в лоб.
                - Иди домой, постарайся заснуть, а как проснёшься, так о  проклятой и не вспомнишь. С Богом!

                Манюня оделся забрал свой чемоданчик, и ещё раз поблагодарив деда  вышел из подъезда.
                Он добрался до своей машины, завел её и отправился домой поспать, как велел дед.
                Припарковываясь у своего дома, он чуть помешкал и неожиданно для себя воскликнул:
                -Не может быть!!!
                Он сбросил ремень и достал из бокового кармана бумажник. Руки у него тряслись.
                Денег не было!

                Он летел на предельной скорости, не смотря на светофоры и разметку.
Дверь была закрыта на оба замка. В прихожей не было сумок, а на диване не было старика.
                Манюня  схватил на кухне полотенце и стал протирать все места, которых он мог касаться.
Затем, чуть успокоившись, достал из холодильника бутылку и допил её из горла до конца.