В автобусе

«Что-то еще»

В автобусе
С потолка сочится
Острый запах раздавленной луковицы…

Ветер слизывает с дороги
Легкий покров снежинок,
Унося его в небо,
И она оголяется до льда
И бьется одуревшей своей головой,
Как свежеванная рыба.

Колеса разъезжаются в стороны,
И кажется, что вот-вот
Автобус грохнется
Железным брюхом об асфальт,
Окна брызнут спиральной мантрой осколков,
А внутри ухнет
Положенная последнему автобусу требуха.

Трясу над ладонью пустою копилкой,
Чтобы извлечь хотя бы одну монетку,
Накопленную за день-деньской,
И чувствую, что это бесполезно,
Потому что она увеличивается, разбухает
И узкая дырочка – как угольное окошко:
Одна падшая женщина,
Одна – понимающая,
Одна – счастливая…

У ночи – вдохновенное лицо.
Она – красноречива
Отеками  сургучных огней,
Погремушками фонарей,
Запаянных оловянными блестками неба,
И слипшимся от вращения волчком луны,
Но всё самое необходимое происходит в глубине…

И вдруг я полностью теряю ориентацию
И не узнаю ни домов, ни улиц,
Ни конского навоза остановок…
Стараюсь себя успокоить:
- Это всего лишь рецидивы потери
Телефонной книжки…
Зато все лица кажутся удивительно знакомыми.

И вот,
Из чувства самосохранения
Я выскакиваю из автобуса и думаю,
Обманывая самого себя:
- Если он и грохнется, то,
По крайней мере, без меня!
И ухожу куда-то вверх
По горбатой, все более слепнущей стыни.
Потом интуитивно застываю
Перед крыло подобным зданием –
Меня гипнотизирует синий свет
В одном из окон,
Но потом я слышу резкий
Ослепляющий крик
Только что оборванной нити,
Связующей нечто,
Предстоящее быть человеком
С наполнившим меня хаосом,
А в негативе окружающего
Черное и белое
Вновь меняют наименования,
И вновь формообразуется
Принципиальная прямоугольность
Городского пространства,
И движение, однонаправленное,
Прижимает к плоской груди мои ступни,

И я
Раскаиваюсь в своей слабости,
А на руке оттаивает рыбным благословением
Золотая копейка:
Запах раздавленной луковицы,
Одна падшая женщина,
Одна – счастливая…

1984

*** ***