Мне неуютно в моей квартире

Мне неуютно в моей квартире.

Я в ней – как в каменной скорлупе: три пары кипенно-крепких крыльев – тем необъятнее, чем слабей, и каждый шорох сродни ожогу – урон касаний неизмерим, толкаюсь в стены, как будто в кокон гигантской бабочки изнутри, где нет движения, глухо, тесно – где всяк щелчком выключает тьму, размах велик – здесь ему не место, он чужероден, суров, ему ещё не время, не в силах город проснуться, волю его впитать, вместить не в силах, погаснет скоро благословенная благодать.

Мне неуютно.

Где святость крыльев? Сомнутся грубо – они – и якорь мне, и постель, сплетённый богом воздушный купол из сухожилия и костей, поросший рутой, приросший к скалам, испивший праведной синевы...
Взъерошив перья молочных алул, я жажду вырваться, но, увы, я ниже пыли, я пал так низко, что здесь проблема моя проста: с годами крылья вросли в карниз, и я сам забыл, что могу летать, что я – чуть больше, чем смертный атом, пустой, не видящий сквозь миры, с его вселенной – искусно сжатой до мелкой гипсовой конуры.

Мне неуютно.

Мой склеп безмолвен, надёжен, крепок, стекло и тени – моя броня.
Спастись предложено человеку... А в чём спасение для меня?
Не видя неба, в колодце зданий, настолько древний, что помню Ад – живу и глубже пластом врастаю в практичный мраморный фолиант, в монументальный гранит, что плавит прозрачных рёбер моих ковыль, вплавляюсь в камень, в холодный кафель, не замечая, увы, увы, что время требует, а не лечит;
свиваясь в танце с земной ордой, но будто чувствуя бесконечность: ни стен, ни окон, ни городов...

Мне век бы мчаться в бездонном мире, в межзвёздной призрачной пустоте.

Мне
Неуютно
В моей
Квартире.

Квартиры
Созданы
Для
Людей.