Абсолютная поэма

Я есть некоторый мертв
Вровень с литертаминарью
Люди меняются как платки чахоточника
Молитва от боли.
Болитва от моли.
Ты точно доволен?
Шум глухой, ты окунул меня в спину планеты
Закат закатился под шкаф
Кофейной эпохи гадатели
Затем мамаша подохла, затем отец умер
Героический возглас пыли
Разлиты волосы квартального тумана
Весталки суховлажного фонтана
В безвидье чахлом и сухом
Сегодня неуместно жить
Он пожил внадсебя
и умер, не дожив до смерти.
Звезды как взорванные ботинки
И залежи запахнутого мира
я оставляю в прошлого окне
КТО ВИНОВАТ, ЧТО БУКВЫ РАЗМЕРОМ ЧУТЬ БОЛЬШЕ ТАК ВЛИЯЮТ НА сознание?
Целую ночь целую ночь на сажень
и сребролукова бессонница мне дышит
Я сижу у окна. Я помыл минуту
Она выпила горький сок увяданья
Целовался вброд и влез на мель
Небо плыло женским закоулком
Сухой фонарь плывет котомкой над плечом
Я поражаю небо слабостью ума
Беззубая волна ложкой стадного вина
очерчивает грань между бокалом, смелым трупом.
Цисцерна времени свалилась на шоссе
Растаял свет вина — Дионис выпал вспять
Небо виной раскрашивает пол
Игривый плащ света
Я прыгнул к небу, потянувшись о ветки воздуха
Я пришел в магазин,
Взял стакан мороженого, на сдачу дав бога
Моей тоски величественный мёд
Они уйдут застенчивым упадком
Им край родной — как мысль шеста понырью
Я плакал стоя на руках
Написал сквозь себя эти строки
Впрочем, выдуман ангел за дверь
Ты есть свидание с провидением
На сапогах застывает пространство
Выключай рассвет, зажигай огни
Смерть — это бытие ничто, и оно гораздо приятнее
А на руке покой сопит гниющий,
Разящий крови пасть своим копьём.
Сердечный змей кряхтит дешевым ртом,
И смерть бессмертной силой тело душит.
Cogito ergo сумасшедший.
Иисус мой близится к концу
Запах умерволокна и выпить
Холодное яблоко бездны = луна
Мягкий, застенчивый челнок = облако
Хрустящая амальгама = небо
Тишина — тесто наших диалогов
Мой рот углеет к озеру Кацит
Звезды повесились.
Из моих глаз текут окна
Я разобрал вместе с тенью рассвет
Словно кубики Лего, плывёт солнечная яичница
по озеру горизонта, и рушится, кр;шится. Безотказно.
Слово — любовница, с которой я изменяю пустоте
Он умылся кусочками звёзд
Курит, а лёгкие как у бегунка на молнии
Капля мозга заплелась в полнолунье
Овраг на небе океаны ест
Сохрани окончание слова
Корень умер — пусть "ть" наших чувств
над могилою мхом расплывётся.
Жизнь — это филологическое дерево
Спектакль в стиле "Вас" —
Ничтожных залежей в белье сухих просодий.
Весенний луч пронзает лёд, и кровь зимы гниёт
Расставил мысли на лице, как шахматист фигурки
Солнце светит мимо тени
Я даже дышу по этой формуле
Мысли лезут на потолок
Сытая и бессмысленная эпоха
Знание — фибродисплазия духа
Тень отца Гамлета в перчатке бессмертия
Карие доры
Зигзагом сопит ложка старой вены
Стихи копаются на кладбище слова
в полупустых глазах
И пью бутылку языка
Гниют слова на ловле губ
Обливался причинами космоса
Санта Клаус подарил душу на рождество
Простуженный лед застудил первопричину-воду
Бутылку гуманизма пью, размазав на печи
колоду мальвы и машин
Моя память открыта сенью былых теорем
Стирать непогоду
Красить серым по мелому
Вкус стекает с обломков чая
Простите за отсутствие ассоциативных связей
Мозговодоворот
Держите слово
От церебральной шахты достал я для Повышено содержание тоски в крови
Мы бесплодные земли,
Надо вылечить время.
Мы полые блудим
Она космически больна
и сад гниловый в ней сидит
Я смотрю в землю и вижу божию слепоту
Миг разбрасывает ветра скользящие зубы
Молотком амальгамы шагает над утром туман
Солнце споткнулось о ступеньку, сорвав каблук из лучей —
мы умерли в пол, задохнувшись тобою, о истина!
Брови речи в себе утопив,
он сжимает свой мозг наизнанку.
мылом дышит луна без оглядки
и уносится с фибр Земли
К ипостаси под номером три.
Бытие — это попытка дозвониться до бога.
Никто никогда нипоймёт
Окна существует лишь для того,
чтобы выветривать жизни
Хаосмический вальс труб и кузнечиков
Жукообразная цепочка
В головах капает день
медленной бабушкой-черепахой-стрелой
к идеалу — вечно.
Один поделить на тринадцать миллиардов сантиметров за час.
Либо худ, либо художник
Выпил. Во рту вымпел.
Камень пасмурных глаз издаётся миллиоными тиражами
Стихи - бальзам на бездушие
Смертельный во рту кисель
Стальные жуки засорили пространство
Темный закоулок алой ночи
Отвалился от волос глубой планеты
Потушил свет в мультиварке пустоты
Капля червя течет по губам
Запах в щеке качается качелей
Донжон кипит, Джон Донн уснул, Жуан цветёт
Клетки брюха гнетут позвоночник в полоску
Я проснулся в двенадцать утра
на скамейке лежала весна
Тупая зима, как вселенский толстяк, легла на землю
Люди словно стаи одеяла
Выпей каплю секунды
и да очистятся струны твоих клеток!
Утопия — это отсутствие звонков из банка
Жизнекат под порами поры
О сколько моряков пьет солнце из горла!
Их зубы тают впрок виниловым пластинкам
Пропал на фронте мыслей
Запишите растите звоните
Разведя руками, они развелись руками
Море простужено
Вселенский будильник макает кометы в сливочном масле — болван —
ему не постичь велелепия сметаны из сыра — обломков луны
Солнце — филологический блин
Море — философский блииин
Не есть ли влелепие в том,
что вода составляет большое меня?
Волны на море — Зевса усы
Он высморкался материком — вот и всё первоначало
Столица дружит с жемчугом-занозой
Страдает от избытка зари
Яблок сахарный дискурс
и горький привкус мысли
Играем в парус как два преступника
Согласны? — Иконогласны — цивилью боремся
Оторочить пространство стало бы надо бы —
иначъ не отмоемся.
Клавиши струн пока бегают по сковородке,
но скоро весна проглотит февраль
и медленный голодарь
за пазуху, словно за дальнекартинье, нальёт перевод
Пока выстрелом мелькают горизонты,
пока Хруст не обращается в -ианство
я лежу и раздеваюсь от снежинок,
из которых, как из фабрики жеманства
производится сухая благодарность.
Я знаю только то, что я все знаю
Запах тьмы с балкона сбрасывает годы
Зима неудобна и трется о рёбра
Подковы ночи искали копыта очей
Продайте мне парочку снов
Я слыл обмакайте квартиру
Ладанные глинянки смеха
Непонятно в рост барокко
Я натужен тетивой эпохи
Я простужен вирусом мысли
Червивая тоска на позвонках
Завяжи мои волосы пеной по ветру
Шум знойный выкопал слезу
Напрасные щеки
Суконные глаза
Я дышу назад, к лунам и буниям
На столе лежит пятница
На руках течёт нежность
На ногах плывёт вечность
На щеколде дверной — года
Пломбы на корочке зимы
Пломбир растлил растительность природы
Грязный Моисей скальпелем поранил хрупкую реку
Осевое, осиное время
Порочное солнце затмило светлую тьму
Мудрец — тот, кто может предсказывать прошлое
Снежинки словно стайки малых устриц
летят на языки богатых северян
Светляковый, столичный город
Я не хочу просыпаться в сегодня
Не выходи с брода, если нет повода
Я поцелую тебя заочно
Я соткан из крови и женщин
Чаша, а в ней теперь медленное время
Нет, прошу прощения.
Это глупое прощу прощение.
онанизм золочёной перчаткой.
пить болото в хрустале Людовика
Черт тебя за копейку
Все перепуталось и сладко растворять
ликер и водку с молоком
Моя жизнь как бог Гассенди
Мне бы кончить на человечество
И удить вязь языческих рыбок
И, повесившись, увековечиться
И висеть, словно солнце, на мире
И мешать инвалидов-кузнечиков,
Как пельмени, давить их богами
Измерять время суток веками
И метаться, как терпящий мечется
Залпом летят людовеки на дно
Звезды шагают, как муравьи неба
Скоротечна эпоха, как открытая консервная банка
Из целей на жизнь лишь стремленье проснуться.
Я выгнал бога с бухгалтерии за беспечность
Мысль через глаза — слепые тупые
И пчелиное время ужалит меня
И наденет ошибку.
Выпьет скатерть до дна мировая пчела
Жизнь — это кошмар, от которого я пытаюсь проснуться
Космос режет собственные вены
Человек должен быть тем, чем он должен быть
Искусство не мешает росту производства
домов и людей для глухих инвалидов
Праздник самоубийств — это весица
Пластиковый эха стон
Поцелуй на увидимся
Это не _из_-кусство, это _в_-кусство
Аутопоэзис как синтом
Занимается боксом — сам себе гильотина
Пропишите платки, чтоб сморкаться под грохот оружий
Как чахоточник масло без масла —
я мальчик вненольный, вненужный
меня люди кроваво ордюжат
Заплачивал касточку, не веренуйтесь о страхокрады
Свиграл; внедосильный тимаж на прощание жатвы и солнца
Дерево и почки бифуркации
Мир и я, а их связь — это божественное шитье глазничного сока и нитей природы
Я запланировал страдание на 7 утра
Не временуйте без повода
Скупайте поводы
Скупайте броды и лезьте на проблемы, как пчелы на шмеля
Производство производства
Зачем ломать кости движению?
Правильный прикус — причина луны, что красива
Проиграл подневольность, и вручен миру по общему приговору
Замшелые губы
Кассетные зубы
Я ложками ем воспоминания о тебе
Я ложь-ками двигаю христлявое тело
Я проснулся от революции в моей голове
И уснул от революции в головах многомира
Каскад бешеных утюгов — высечете, загладив мою вину
Виски висконтированы, увы
Проступок долгий и требует мало внемалий
Картезианство до шишки властей
Бог заплакал, выплакав Спиноз
Горбатый нос огромных гор — для ветра-скрипки новый воск
Угостите прощением
Уведомляйте взад, прежде чем выслушать перед
Я ненавижу звезды, что сшили меня своей грязной парчой
Голова сбита, как солнце, в которое врезалась ракета
Мой плевок достает до самых глубин и едва перерастает меня
Сделайте вывод: снизу — вечность, сверху — макушка
Цветы не переведены ни на один язык мира
Сахарный кашель
Хрестоматийный стон
И кудрявое прощание
Поцелуй на ничто
Задвигайте секретер, мне скрывать больше нечего
Как шахматисты, глядят,
вдаль — на прощание слова.
Остров, где горсть мудрецов
сушит в песке знойный холод
Пешка fПять. fСто три.
Ты победил, мою мать.
Вечностью плачет кровать
Вместе взойдем умирать.
Как утята, глядя в бездну, жарят холод
Мир промок
Садитест в лес, садистесь в штампы корок
Кроны пролов, отпускайте производство
Гул лежит над стайкой мира, как петромизонтиформа
Его учили злу, но он — бездарный недоучка
Учитесь вслух, глаза — модальный сноб-наручник
Фонарь перерос человека
Злобная молодость умирает
И я плачу, а младенец мой, уставший, меня гладит
И берет меня на ручки (о, блюститель)
Люди – стайка недоваренных безумцев
А культура — ржавый гвоздь, и дышит дольше
Не надо выбивать зубы, выбивайте слова
Лунное затмение — это сокрытие первородного греха от отца (от Земли)
Будильник трется об уши, как стайка свинёнков о лужу
Ласкает меня моя бессонница и драит мой дряхлый невроз
Жир плещется о крошки воды
Шахматный невроз
Асфальтовые руки
Мышцы льются по воздуху, как криль по дешевым трахеям
Как уже было сказано, вербализовать вербу
(даже в верлибрах и вербах — "вербать"), увы, вневозможно
Опустело
Опус тела
В мире кончился рассвет
Философию штампуют на заводе, как память о будущем
Соизвольте выйти, свет
Ползет февраль по ржавым полкам
И где-то качется листва
И где-то пес сжигает свет, как волка
На завтрак – Бэкон, вечером – вечнарь
События: футбол, прыщавый воск глотает сон
рубцовый голос – май – глотает гроб и жрет пшеничный колос
Жарятся смыслы, как шашлыки на ложе Герострата
Мне васрать
Я положил общество в морозилку до лучших времён
Гроздья людей — баналисты
Банализм заплатил богу девством за место под солнцем
Безвылазное космокопание
Пересдача будет в Аду, а пока — наслаждайтесь каникулами
Традиции — сборище сверхстарых планет, ставших карликами
Закопайте со-знание, откопайте я-знание
Тела людей трещат по швам, как молния на куртке
Дела людей, и жирная ночь-алкоголик
когда я усну литургическим сном?
Он стирает остатки сослёздий
глядя в даль, в сребролукий закат,
что как шлюха, с глазами блюющими
бьет зрачки вверх, как стонущий мяч
я хочу с её взглядом возиться
как уборщица, в мозге прибраться
но охранник, чей ножик, как туфля средь ножек
не дает мне (живительно) шанса.
Хватит продавать воспоминания за бесценок
Павшая девадаль
Моя голова плачет по горло и сцене
Поэт — паралитик чернильного плена
Ваша жизнь бес цена
Одни и те же слова от разных людей — эманация в вербальную воронку
Эминенция тела — мой гроб, что плывет в супермаркете голым
Мой череп — сторож моего безумия
Появляется персонаж: Контемплаций.
"— Мне многонравится ваш смертеутверждающий антисебятизм!
— Развяжите мне кожу.."
_Что_ж, бермудообразный вопрос закусили, раскудорив у сгущив мойня!,
Я отрежу вам притчу,,,
у меня барокко в мозгу, задыхаюсь и плачу и хнычу,,,
чух! Парамертвый признанник сколыптился (навсикайте до хлыста)_
В моем котелке он варит мышцы звезд,
ведь он серийный звездобой
И сухожилия его чужи, как нефть
Растерзана столица ракушкою проблемнолицых ->
петь – не значит не быть в списке подозреваемых
Сиротеют забытые сны
Дух облака, раздетый в женское белье
Их рот, свергающий любовь как корку красных шкварок от рубцов
Березовый почерк России
Я бегаю за Богом, как школьник за одноклассницей
Прощальный зрачок
Хронический скрипач, поэт, палач
Жареная грусть
Поэтьте, другомор, поэтьте
Не страшись шершавых, громких глаз
Прошу: не заразите меня ничто
Кидайтесь "мы были" — тает желе моего человечества
без вас, картонный закат
Знаки препинания знакомых лиц
Знаки припоминания ухоженных птиц
Хлыст в пустыне, жирная тоска
И запятых кровавый уксус
Стойте, жизневолокно
Боль — это минута, которая упала в пропасть
Война — невозможность подобрать нужное слово
Радость — минута, прошедшая по канату
Отщепенец — луч, попавший прямо в тень
Как муха, посыпанная чесноком, я выбрасываю привлекательность
Иностранная нежность
Моя слабость похожа на меч, снова ставший мячом
Горбатые дёсна
Зачем играть в гляделки с мышлением?
Держава на жаль
Какова скорость слов?
Дождик, как жареный дротик,
в фарш превративший мой зонтик,
Сколько еще провожать каждый день мой христлявый гипноз?
Осень — эквилибрист на отмене
Вечер как карточный домик
Я не мерил, не мерил, не мерил, увы, вашу веру".
Мой прощальный психохозяйственный смерчь.
Детство — пшеничные гроздья на ржавой мотыге в сгоревшем подвале
До встречи, выпускники нашей жизни
До встречи",
Глоток вашей веры
Суп с моей грацией
Вы можете меня ты-слушать?
Облака, словно пепел из ели
Вобла, как слово, пел-пел – изъяли
Во, бла! Как? Сноб? Но плепет изянов
В облаках снова плен пил из ямы
В лоб лакал сном а пе лилт и взяли
Вол болтал. Смол, а пень (пли!) – и взъярил
Влом, Лакан, сонно: плень вилл из дали
Облакали слон – пленник изданий
Христианские уши
Горбатый рот
За что молчишь?
Площади улиц — гнилые сухожилия
Его рвет и мечет
д л я ч е г о ?
Заднебесье, я ртом оттуда
Нарезайте зрачки
Я рвом оттуда
Неждачная бумага
Разбросали кордебалет
Аксиоматический рот
Чернильные реки – ослы церебральной вселенной
Лодка; ванильное зодчество
Весла; крючок прапророчества
Сбиться с дороги это ещё не половина пути
Лужи вулканового цвета
Крапленая карточка неба
Повисли баньяновым деревом нежные мысли
Задайте кожаные буквы
Бесконечный памятник смыслов
Синтез моря и ржавой трахеи
Общественная деятельность – коктейль для душевнобольных
Мой психически вздернутый нос
Век купается
Боль привычна как гвозди в бассейне
Наши предки весь съели желток
И кофейный рассвет черно-белой иглой
Как лягушка, на старость плюется
Завтра, как ногти кастратов, я выйду на поле
В нем заморю я, под солнечный грохот, тело (м/тв)оё
Кашель похож в своем ритме на звуки костра
Издали вой(ско), как радуга, движется к нам!
Осенние квашеные реки
Гиена подлости рта — ненавистный оратор
Трезубец городских площадей
Может быть, мы сможем?
Раздетые зрачки модального
Утром был он, и лезвие тела в кармане хранил
Пойлософия
Eyesophy
Человечество — бантик на кукле
Человечество — памятник трупу
Пора памятник делать из плоти, а человека – из мрамора
Тиски раздеты в сахарную пену
Не женись на мне, дорогая
Это смерть, обернутая в подарочную упаковку
Скоро я прочитаю собственную биографию
По истечению мысли
Ни слез, ни товарно-производственных отношений
Одни железы зримого
Разряжена игла, где лежат твои губы, увы
Ывлекане
Как подушка, чихая и падая
От шеста и от черного ладана
Контемплаций, забрав с собой панцирь
Покидает Коцит –
так желе, собрав речи и стансы,
п,о-кидает, несчестное, карцер.
Канцелярская цель — Церебральций,
Ему говорят: это всего лишь школа взглядов
Плешивое солнце
Закройте закат
Контемплацию: "Вруйте ме, вруйте.
Захлестательный марш ваш промаршен. И врувернута проводаль".
Мое тело разберут на цитаты
Громкое молчание вселенского молока вот что страшно
Непричастный оборот
Ведь я – гений без сухожил, гений без сухожил
Этот голос, завернутый в свиток на тысячи лет
Великий поэт сказал: "Я хочу кушать"
и теперь этой фразе посвящена кафедра
Мне на всех могилах восемнадцать
Город проснулся в улыбке антилопы
Их бремя – в чужом свое эхо безумное слушать
Горбатые складки застигнутого врасплох заката
Глаза как два молота
Бить взглядом, резать зрачком
Ванна со сколиозом
Слегка шизоидный закат
И истеричная даль растекается по жуку
Если не за что держаться надо вырывать волосы
Эластичный катафалк возит смерть по вкусу и духу
Смерть – вселенский сутенёр
Я начал, кончив
Телосипед
Интерьер: два рубца на стене, макароны, небритый воск слагает сон как том пшеничный возглас через нос как лоно в тропку скомканых щипцов по косогору сквозь разобранный оброк и отзвук-хвост по морю
Равнина со сколиозом
А могли быть выше, если бы не холмы
Перетанцуй свою страсть
Эти сливовые глаза
Взгляд на 10 абзацев
Скомканный жир столетий
Пыльные женщины
Фимозные души, не замыкайтесь в себе – сделайте обрезание и родите новую жизнь
Лезвие молчания
Бритва времени
Бита времени
Сколько песен осталось до смерти?
Тотальное небо-фашист
Тотальные тени из мяса
Письмо – это состригание булыжников: бессмысленно и благородно (мне сказали)
Я не веру в чу!-деса
Отвернись от меня, небо
Стихи — это всегда какое-то предисловие
Пусть губы молчат и кричат рукава
Я не научился считать, что мнение другого – рыба, выпрыгнувшая с водоема
Застигнут в раз плох, в два плох
Я трусливые летние санки
Внутривенное переживание
Собрание подчинений
Мучения в 3х томах, самиздат
Твои веки как пятна коровы
Апельсиновый снег черно-желтых равнин
Отполируйте меня, я устал быть крылатым и грубым
Пока ты спишь, циферблат зевает от скуки
Хроническая шея
Ватные палочки, эмбриональная юность
Сферы планет и вата без сахара – пьем
вместе мы – сотни страниц – занимая объятиями том
Тело, как грустный комбайн, собрав весь урожай, отвернулось
Мы никогда не сойдемся в молчании том