Нуменор 11

Первый парус едва проколол горизонт,
Уж на пристани главной толпится народ.
Все кричат и шумят, дифирамбы поют.
Корабли дорогую добычу везут.

Вот неспешно причалили все корабли.
Небо рвет фейерверк, гавань криком гремит.
И с усмешкой косой, мрачен и нелюдим,
Норт стоит на носу, словно он командир,
Хоть на сходни его будто тащит магнит.
Он взбесился, так долго не видя земли.
Неподвижная тень как-то странно жива.
Черный росчерк. Морайта среди торжества…

…Словно ветер по пальмам пушистым подул.
Он несет сюда холод и злую беду.

Грандиозное шествие, точно во сне.
Государь восседает на белом коне.
И литавры звенят, и фанфары орут,
И летит к облакам за салютом салют.
Арфарон уже пьян, от триумфа хмелея.
…А с балкона глядит его дочь, Цианея.

С дочкой, надо сказать, королю повезло.
Длинный волос, как вороново крыло,
По плечам рассыпается с блеском чуть синим.
Сколько в каждом движении продуманной силы!
Скрыто что-то неясное, хищное в ней,
В этой гордости злой, в трепетании ноздрей,
В этой поступи царской и грации быстрой,
В гибкой шее, покрытой пушком золотистым,
В этих нежных руках, так покорных природе,
Что сжимались порой, как орлиные когти,
Когда искры мелькали, как воля в тисках,
Отражаясь в громадных и черных зрачках.

Цианея налево глядела меж делом,
Где лениво большая пантера сидела.
И две кошки смеялись, как дрожью по коже:
Они были так странно, так мило похожи…

А по правую руку водил хмурый взгляд
Ее будущий муж, Элендил Элессард.
Полководец, герой, превосходный боец,
Покоритель уступчивых женских сердец.
Он всегда короля уважал и любил,
Но сейчас недоволен он, кажется, был.

Безудержный триумф всей столице был внове.
Цианея всмотрелась и сдвинула брови:
Полководец ли пленный идет за отцом
С ледяными глазами и бледным лицом?
Он красив неземной, ледяной красотой.
Он почти человек, но какой-то другой.
Черный росчерк в толпе, демонический лик
От погибельной крови Тонгардских владык.

…И на фоне таком Арфарон с его флагом
Просмотрелся как нищий, бездомный бродяга.

Жениха Цианея о всем расспросила,
На щеках ее краска слегка проступила.
Отвечал Элендил: «Вот попался и он,
Властелин Средиземья, Нейгерт Саут-Рон.
Знаменитый колдун, бывший Моргота друг,
Демон Смерти и Вечной Ночи демиург.
С королем никогда не пытался я спорить,
Только нечего делать ему в Нуменоре.
Может, оригинально — вот так отомстить,
Но опасно сюда его было тащить!
Не игрушка он нам. И немногие знают:
Не в бою его взяли, а просто поймали…»

Но не слушала больше она Элендила.
С бледнолицего пленника глаз не сводила.
И зрачки осветились кометою страсти —
Тяга истинной гордости к истинной власти!