Вне культурный роман адам и ева

Встречаться с мужчинами его цивилизации было табу. Не по ограниченности ума или предрассудкам, а по соображениям совершенно неизведанного мира другой цивилизации. Чтобы изведать нужно было родиться там. Такой возможности у нее не было.

Картину миру перевернули подушечки пальцев его рук. Они моментально взяли под контроль все её тело. Оно безоговорочно было согласно следовать за этим мужчиной в пучину неизведанного. И отвращение из середины живота из глубин генетической памяти выворачивало сердце наизнанку. Словно тысячи ножей вычищали каждую живую клетку и оставляли только оболочку, внутри звенящей пустотой. От этого звона хотелось бежать в его объятия, навстречу душевной смерти. Такие два прекрасные и совершенно разные. Этой сказке не суждено закончится счастливо, а может и начаться.

Как же искусно и непринужденно он заиграл на струнах её души, но в силу своего творения не мог и не сможет услышать её музыку.

Он рассуждал в традиционной парадигме. Зачем моей женщине работать и сражаться, улыбаться начальнику? Я буду сражаться за нее. Эмоции на его лице отражались, как зайчики солнца на воде.

Они рассуждали про стереотипы, про Палестину и устойчивость общества, благодаря институту семьи. Такому характеру она могла бы варить борщи. Она. Кто знает её, никогда бы не подумал, что у этой ретивой найдется наездник. Наверное, дело в том что не бывать в судьбе этого её рождения наезднику. В этой судьбе она из семейства кошачьих. Однако, помечтать она могла.

Он в Москве до января. Дальше их судьбы разлетятся по разным странам и цивилизациям. Стереотип в его мире о ней, как о недостойной. О нём в его мире - как о грязном. Стереотипно мужчины его цивилизации тираны, жестокие и уж точно не способны к нежности. Однако, правда совсем в другом.

После ужина она не пошла к нему в отель. Он очень хотел, но не пригласил. Он не знал, как и стоит ли. В переписке спросил. Как быть. Она ответила несколькими вариантами о доступности Московских женщин. Кто-то из них мечтает уехать с иностранцем, кто-то просто экспериментирует. А ты?- спросил он. А я отвечу завтра. На завтра они шли играть в мафию.

Всю игру она переводила ему реплики и ведущего. Когда город заспал, он гладил её за талию. В конце он очень увлёкся общением с новыми друзьями, что не подал ей пальто. Это было для нее грустно. Хотя видеть огонь интереса в его глазах было приятнее, чем видеть себя особенной. Галантность его была скоротечной. Неуловимый ветер поведенческих реакций принес очевидный исход их флирта. Не более чем флирт и не более чем на… тут срок не важен. Важно, что скоротечный.

За полночь они сели в такси и уехали к нему. Был откровенный массаж, секса и поцелуев не было. Для нее это было и облегчение и ветер очевидности. Как бы не играли подушечки его пальцев на её коже струнами её беспомощной  женственности, романс не будет написан. Дирижер заболел.

Он жаловался на боль в горле. Это было похоже на правду. Под предлогом ответственности, он не стал её целовать, чтобы не заразить. Что ж, если боль - правда, очень достойная забота. Если не правда, то очень мягкий способ выйти из ситуации. После массажной ночи он написал - давай будем друзьями. В контексте разных культур и невозможности серьезных отношений. Это было понятно и очевидно.

Не понятно было только двойное послание - она все еще видела с его стороны не только дружеский интерес. Он провоцировал её сообщениями в 3 ночи и исчезал. Слал любовные смайлы  и не давал возможности увидеться. На прямое предложение избегать встречи, заверил что это не так.

С такими качелями можно было бы долго чувствовать ноющую боль в сердце, отвергнутой женской беспомощности. Спасало то, что он из другой цивилизации. И то, что она уже точно знала, что «со мной всё так». Было что-то в его восприятии её. Это могло быть всё, что угодно.

Она спросила. Нет, он не считал её распутной. Оказалось дело в разности культур. Банально после каждого похода в туалет необходимо мыться. А русские не моются. И он чувствует запах от русских и европейцев. Его же она относила в категории арабов, что у русских автоматически на обывательском уровне воспринимается, как грязные люди.

Правда оказалась противоположной. Диалог выпустил черную розу из тела, и она вырвалась черным вороном, верно унося душевные терзается женской отверженности.

Улыбку вызывали два воспоминания. Полгода она жила с прекрасным мужчиной. Давно. Тогда она называла его «моё сокровище». Они оба были русские. Он как-то признался ей, что приятно удивляется, ведь от неё всегда хорошо пахнет. И второй момент. Однажды после секса, когда она просто терпеливо и вежливо ждала, когда он кончит, а всё внутри неё хотело закричать - я больше не могу это терпеть. Он кончил, а потом сказал, что секс был очень страстный. Страстный??? Он совсем не почувствовал, что для неё это был ненастный секс. Такое разное бывает восприятие.

Теперь она оказалась на другой стороне. Она хотела. Её хотели хотеть, но не смогли.

И роза та цветет внутри
До глубины, до черноты.
И от того черны шипы,
Что нет взаимности, увы.

When I think about you, a black hole is born inside me and sucks in all my insides from above and below. a flower starts to grow in the lower abdomen, and several needles pierce the heart. I call this condition - the black rose. I look at you with such ; eyes and go down below your waist. because I feel powerless to refuse you. this is an absolutely feminine state of helplessness when the brain turns off.