Человек в чемодане. Дневник солдата

Данная поэма не является обвинением или оправданием событий, повлиявших на жизни людей, как в трагические годы Великой отечественной войны, так и в послевоенное время. Данная поэма призывает чтить своих героев, даже если мы о них не знали...


Глава 1. Посвящение в воины

              I

Среди полей шумит рябина
Как знать, может в последний раз 
Ты видишь кудри славянина
И горько мне.... слезится глаз.
Уже трубят углём избушки,
Осенний вечер догорел, 
Лег первый снег вдали опушки.
- "Ещё б чуть-чуть и не успел
Увидеть первые позёмки"

Стою с походной сумкой я.
Глубокая, разрезав поле
Передо мною колея.
- "Здоров, земляк! Стало быть Толя?
Седай в повозку! Дай огня! 
Нам бы добраться до темна".

Не долго ехали вдвоём,
В соседних деревнях забрали
Двух пареньков. Не знав имён
Нас угостили табаком. 
Один, не ведая печали,
Плескал по кружкам самогон:
- "Ну как, поля уже убрали?
Меня земляк зовут Мирон".
Тянулась медленно повозка 
Через поля на перегон.
- "Вон ваш в посадке эшелон...."

Двумя часами ранее...

Как сладко спится на печи,
Приятен запах от соломы
В ногах лохматый кот урчит.
Пусть и не барские хоромы
За то отечество своё.
Висит отцовское ружьё,
Скрипит под мамкой половица.
Смахнув слезу с своей ресницы
Пока на улице темно 
Готовит узелок походный 
Она для сына своего.
Отдав войне сынов и мужа 
Меньшой сын был как лучик в стужу 
Был смыслом жизни для неё!
Он не держал ещё ружьё,
А вот уж на войну призвали 
Всех пареньков позабирали 
В деревне лишь одно бабьё.
- "Нельзя!" Сказала себе плакать.
- "Нельзя!" Смахнув платком лицо.
Сготовив хлеба и яйцо 
Шмыгнув на улицу, где слякоть
Несёт закутанный в тряпье 
Нательный крестик в серебре.

- "Вставай сынок, пора в дорогу..."
И протянув в платке кулёк:
- "Мы не молились раньше богу
Хотя отец его сберёг."
И тянет сморщенной ручонкой 
От той, что пахнет молоком
Нательный крестик.
- "Он мальчонкой
Носил его под сапогом.
Я приготовила поклажу,
Присядь со мною в дальний путь.
Да помни сын и не забудь
Своей земли, что цветом сажи,
Свой край и низкую избу,
Да береги себя в бою!"

Маманя долго провожала
Крестя тихонько за спиной.
- "Дождись мамань, вернусь весной!"
Но под Орлом земля дрожала 
Зовя на подвиги сынов 
И те, покинув отчий кров,
Сливались медленным потоком 
В поля, чтоб бить своих врагов...

             II

Повозка у посадки встала 
Таких под небом шестьдесят.
И вдоль походного состава 
Рядами земляки стоят.
Проходят военком отметку.
Кто-то скрутил табак в газетку 
Цыбарит.... очередь пройдя,
Угадывая в лицах наших
Знакомых или братьев младших.

- "Привет дружище, Островско;й?"
Одернул паренёк в шинели.
Русак был с фиксой золотой
Нет тридцати, не молодой,
Но кудри на главе седели.
- "Нет, я с Паниковца"
- "Ааа.. были тут два сорванца
С твоей деревне, дали жару
Уж я запомнил их дела.
Сейчас готовят к контрудару
Сильна браток врага броня.
Нас, чует сердце, ждёт резня.
Воронеж взяли, наших смяли,
Под Брянском ждут наш эшелон,
Хватило бы на всех патрон.
Такие брат у нас дела..."

Не долго длилась кутерьма
Потом неспешно погрузились
Пыхтя углем в даль покатились.

            III 

Шёл эшелон на Брянский фронт
Уже "вкопались" наши части, 
Призвал в ряды стрелковый полк 
Терпеть и тягость и ненастье.
Чтоб подарить потомкам счастье
Освободить их от оков
Всё как обычно сквозь веков
Встаём рядами голой грудью
На льду зимой, весной в распутье 
Нас бьют, а мы идём вперёд.

Барак сколоченный из леса 
Вмещал пол дюжины бойцов.
Отдельный кубрик для "отцов"
Растянут фланг под Русским небом 
Под вечер угостили хлебом
Собрав пришедших вновь юнцов.

"Сыны!" Вдруг начал старшина.
"Идёт тяжёлая война!
Наш долг встать на защиту дома,
И не боясь ночного "грома"
Бить крепко подлого врага!"
И жестом вниз : "Моя нога,
Осталась в поле рядом с речкой."
И показав протез с насечкой
Распределил нас старшина.

Он был весёлый удалец 
Но он нашел себе конец 
В первой минуте столкновенья.
Закончилось его везенье
На поле брани роковой.
Когда случился первый бой
Его накрыло возле дота,
Пробившаяся позже рота
Нашла с пробитой головой.

            IV

Нас били так, что гнулись ели,
Взмывал от взрывов к небу грунт,
Давался тяжко каждый фут.
Под животом земля взрывалась, 
Пехота жарко в поле дралась,
Шли в рукопашную, с ножом
Кому винтовка не досталась
И всё в дыму, в огне - как сон!

Под вечер стихло, лишь местами
Вдоль фронта черными столбами
Тянулся дым на юг дугой.
Собрав с десяток под сосной
Тех, кто в окопах отсиделся,
Нам приказали осмотреться
Собрав оружие в полях.

Мы шли, тела лежат рядами
С застывшими в бою глазами 
Смотрели братцы на меня.
И кое где, слегка дыша
Стонали еле слышно люди,
В последней жизненной минуте, 
Что подарила им война.

"Такие брат у нас дела" 
Вдруг вспомнились слова солдата 
С кем повстречался я вчера.
Теперь он смотрит на меня 
В траве с улыбкой атеиста
Блестит у мертвых губ фикса;
В объятьях мертвого нациста.

В цветах осеннего заката
Идя с оружием с полей
Упала предо мной граната... 
И после, в памяти моей,
Всплывали редкие фрагменты:
Носилки, бинтовые ленты,
Кузов машины, горизонт
И отдаляющийся фронт....


Глава 2. Тыл

            I

Во снах я видел свою хату,
Как мать несёт бушлат солдату,
Свой стог и низкую избу,
Немецкий китель да стрельбу.

Прервал мой сон, моё виденье,
Голос надежды и забвенья.
И чья-то нежная рука 
На жаркий лоб как лёд легла.

Уже как пятую неделю,
Среди больничных коек я 
Лежу, под войлочной шинелью.
Так мне сказала медсестра
Что руку убрала со лба.

И под шинелью я увидел
Десятки докторских узлов,
Усыпанных на теле швов.
Кровавый бинт аж до бедра,
И что отсутствует стопа.

Не зря мне снился перед боем
Тогда безногий старшина 
Поймал себя на мысли я.
И снова погрузился в грёзы
С словами на устах "война"
В подушку пряча свои слёзы
Да будет проклята она!!!

Ещё лежал недели две,
Пока не подошёл ко мне 
Один весёлый паренёк.
Держа в руке костыль из дуба,
Заговорил довольно грубо.
- "Ну что ты ёрзаешь браток.
Вставай, пора расправить кости,
Пойдем пройдемся к бабам в гости.
В соседний двухэтажный блок"

И отказаться я не мог.
Услужливо помог подняться,
Дав опереться на костыль
Я брел бинтом стирая пыль.

В женской палате уже ждали
У дам начесаны хвосты,
Кто-то вплетая ленты в косы
Шепнул украдкой "Вон смотри".
И тут же смех среди палат 
Хоть и палата та жила
Коек на сорок для солдат 
Но жизнь здесь бабская была.
      
Одна расчесывала волос,
Другая поднимая голос
В споре отстаивала быт.
Иная не подав и вид
Пройдет неся ведро иль таз,
Всё как у всех, так и у нас.
Кто-то украдкой вскользь посмотрит,
Кто-то пройдя о чем-то спросит.
А вот они, те что сгорают,
Глаза влюбленным жаром тают, 
И смотрят прямо на него 
Того, кто держит за плечо
Меня... идущего средь коек.

И выдал: "Дамы, это Толик"
Растаял доблестный жених
При встрече девушек двоих.

В тот вечер растворяясь в них
Я позабыл о днях тревоги,
Про то, что не ходили ноги,
Про тягость уходящих дней.
В знакомстве боевых друзей
Дышалось легче в этом мире.
Играли тени как в эфире
От света фыркающих ламп,
Сквозь шепот и далёкий храп.

И ещё долго, смотря в звёзды
В спокойные часы войны
Спасали в лютые морозы
Воспоминания мои.

            II

Когда укрыло поле снегом
Мне медсанбат вручил протез,
А дальше в тыл
Сквозь редкий лес
Там оборудовали доты,
Снабжали связью блиндажи.
На нас свалились все заботы
И тыл, и фронт, и рубежи.

Порой добытого разведкой
Вели в полон, там под замок,
И мы, шурша в углу газеткой
Тянули в щель ему бычок.

Но были случаи иные
Когда являлся особист,
То все заслуги боевые
Летели так, что слышен свист.

По меркам времени войны
Это казалось нам удачей 
Ведь были те, кто за раздачей
Придя, не возвращались к нам
Отдавшись небу и полям.
Как говорится "за заслуги"
Мол у него по локоть руки - в крови 
Кто знает, им и впрямь видней
Что он соврал, что он предатель
Советской Родины моей. 

Бывали славные минуты
Когда смещался к фрицам фронт
Срывали с наслажденьем путы
С селений, проливая пот.
Мы принимали донесенья
Встречая с завистью бойцов.
И всем, кто был средь нас юнцов
Сзывая в круг герой пришедший
Рассказывал про бой прошедший.

Да мы внимали сей рассказ
Мечтали, чтоб судьба и нас 
Связала с подвигом
А как же
Неужто я, да хуже Вас?!


Глава 3. Родной дом

                I

Прошло тяжёлых пару лет
Что тыл, что фронт иль лазарет
Не всё ль одно, и лица воинов
С кем повстречался я вчера
Уж и не вспомнят про меня.
Прожить хоть день
В той мясорубке 
Не всем сготовила судьба
А называлась она просто
Орловско - Курская дуга.
За эти длинные года
Мы отходили в глубь союза,
Теперь под немцами земля
Но мы погоним как француза
Однажды гнали от себя.

Я ждал той роковой развязки
Мне не терпелось в этот бой,
Со мной парнишка Островской 
Взволнованный тяжёлой думой
Был бледен, резок, даже грубый.
Ведь немец был уж под Колпной 
Тогда мы шли к себе домой....

Мне удалось спастись в аду,
Не много нас тогда осталось
В том тяжком для страны году.

Я часто вспоминаю вечер
Той встречи со своей землёй.
Меня встречало поле брани
До пепла сожжены дома,
Кругом руины, гарь и камни
А на душе одна тоска.
Не залечить мне эти раны
Хотя давно ушли те дни
Но больше я не видел мамы...

            II

Тогда, идя к своей избе 
Разбитой, по уши в руинах 
Я горького плакал по тебе 
И довоенных днях наивных.

Разжёг костер под звездным небом
На месте где стояла печь 
И попытался рядом лечь
Набивши щеки чёрствым хлебом.
Смотрел на звёзды и костер
И на разрушенный свой двор.

Гремели залпы за полями
И кровь журчащая ручьями 
Пришедшая в тылы с водой 
С души моей смывала боль.

Потом, когда мы отходили 
С деревни, догоняя часть
Над убиенными кадили,
А я искал глазами мать.

Я потерял былую ярость
И после этих жутких дней,
Когда встречал я смерть людей
Не находил в себе ни жалость,
Ни состраданье, не вину,
Лишь злоба на свою судьбу
Заботила меня. Хоть малость,
Найдя во всем этом усталость
Я стал безропотным в бою.

Переживал я быт солдатский
Нисколько не считаясь с ним
И был безмолвным и глухим.
В победах уж не видел радость,
Дойдя с боями до Карпат
Там кончился во мне солдат.


Глава 4. Воскресение 

             I

Случилось это на границе
Нас ждал Дуклинский перевал
Словакия была под немцем 
Союз её освобождал.

Мы заходили через горы
И сильный ветер через поры
Морозил душу до костей.
Фашист не ждал в горах гостей.
Мы били в лоб, по всему фронту
И завязался долгий бой
Пока противник гнал пехоту
Мы накрывали их арто;й.
Ведь там, на "диком" перевале
Лишь вьючный транспорт верный друг,
Пока позицию меняли
Вдруг слышу - залп
И всё вокруг, померкло...
Помню как стонали
И как шакалы под луной 
У убиенных плоть жевали,
Как на рассвете под сосной 
Нас немцы снова расстреляли.

Среди крутых косматых гор
Лежал и я, принявши пули
Фашисты проходя сквозь бор
Через меня перешагнули 
И скрылись в местности лесной.

Не помню, что было со мной
Лишь только редкие фрагменты -
Как тощий, хмурый рядовой
Нас бросил грубо под брезенты.
Потом как щупали карманы,
Как зачитали документ,
Как осмотрели мои раны
Сказав: "Живых средь этих нет!"
Как я лежал среди покойных
Раздетый с биркой на ноге,
Пока не подошёл ко мне
Один солдат из медсанбата
И обратив на меня взор
Он крикнул: "Быстро, физраствор!"
Я слышал как упали в вёдра
Протез, а в след за ним нога
Да вероятно не одна.
Как распилила мои бедра
Пилой младая медсестра,
А я не мог сказать ни слова
Я был в бреду, я был без сил
Лишь что-то тихое бубнил.

Очнулся в узком коридоре
От стона, что царил везде.
Еловый лапник на бетоне
Средь тел лежащих на земле 
Коптил под примусам. И двое,
Лежащие подле меня, просили пить...


Глава 5. Чемодан и колодки. 

             I

Теперь в военном лазарете 
На всех калек, таких как я 
Составлен список в кабинете,
Туда вписали и меня.
Мои отпиленные ноги
Мне долго снились по ночам.
Я часто ползал по врачам 
Теряв сознание в дороге,
Порой я обивал пороги
У хат живущих горожан.
Хозяин подносил стакан,
Подкидывал краюху хлеба
Как - будто на душу бальзам.
Один военный ветеран,
Что разделил со мной бутылку,
Перед уездом в пересылку
Отдал дубовый чемодан.
Я пару дней искал колеса 
Их выменял на портсигар
У председателя колхоза
И стал похож на самовар.
С забора сняв две перемычки
Срубил колодки для ходьбы 
Не ждав подарка от судьбы.

            II

Медбратья часто привечали
Пока справляли документ
Который в части потеряли
Везя нас с фронта в лазарет.
Но вот спустя недели две
Все те - привыкшие ко мне
Среди калек не замечали.
Но вот когда меня списали
И дали воинский билет 
Меня сердечно провожали
А кто-то о;тдал свой жилет.

Толкав себя на полустанок
Моя каталка - чемодан
Везла моей свечи огарок,
К тому же отданный подарок
Мне заменил большой карман.
В нем были все мои пожитки
Коих немного набралось:
Махорка, скрученная в свитки,
Да пару целых папирос.
Туда же спрятал и харчи 
Что мне отсыпали врачи.

На полустанке было шумно
Здесь развернули гарнизон,
Разбитый бомбами перрон
Преодолеть довольно трудно 
И нас калек, солдатам пять
Пришлось в вагон спиной таскать. 

Таких вагонов в эшелоне
Я насчитал порядка трёх,
Из-за ворчаний, суматох 
Царящих в каждом гарнизоне
Мы тронулись часам к семи
Там и сомкнул глаза свои.

Уж ночью, когда нас тряхнуло
От взрыва я открыл глаза,
Сквозь щели света - полоса 
По лицам вспышкою блеснула
И тут же порохом подуло 
И заворчали голоса.

Один сидел подле меня
И всё нашептывал шутя
Мол немцы так его боятся,
Что клятву дали небесам
За всех убитых поквитаться
За ним охотясь по следам.

Смеялись все над чернооким
Бойцом давно уже безногим.
Потом склонившийся ко мне
Он долго спорил о судьбе.

          III

Он говорил: " Лежу в окопе
Сместился в тыл кровавый бой
Осколком разорвало ноги
А над окопом пулей рой.
Невесть какой тогда удачей
В окоп свалился бедный Ганс
И завязался бой кулачный
Я не богат был на аванс 
И распорол ножом пол брюха
Потом ударил в область уха
И замолчал противник мой.
Тогда был страшным этот бой.

Он спустя время захрипел
И как-то странно пожелтел.
Не в силах было с ним покончить
А он стонал всё громче, громче.
Я мысленно его жалел.
Он там казался человеком
Не тем, кем видишь их в прицел
И я к нему подполз и сел 
Он озирался, дёргал веком,
Боялся.. с криками ревел
На большее сил не имел.
И те с часами угасали 
Пока над нами пролетали 
Осколки, пули и земля
Он умирал из-за меня.
Я дал воды ему напиться
И ночью издавая стон
В нем сердце перестало биться
А над окопом стоял звон.

Вот как от этого не спиться.
Лишь через день меня нашли,
Да Слава Богу хоть свои.
С ногами мне пришлось проститься,
А он, ночами часто снится.
Теперь страдаю от тоски."

Тут подключились и другие
Рассказывать свою судьбу 
Ведь мы солдаты не штабные
Чего стесняться, не пойму.

За разговорами летели
Дорога, длинные часы
И с остановками редели
В вагоне плотные ряды.


Глава 6. День победы

           I

Разбит наш город от бомбежек:
В развалинах горят костры,
Под воду сброшены мосты,
Толпятся люди у окошек,
Гремят орудия труда,
Снуёт по городу толпа.
Кто занят чистками дорожек,
Кто строят битые дома,
А на дворе пора серёжек
Пришла в Орёл теперь весна.

Нас было трое на вокзале
И все с войны пришли без ног.
Один служил при генерале 
На пол груди имел медали,
Но вот домой прийти не смог.
Кому в семье такой он нужен?
Второй, на столько был контужен,
Что часто прятался в мешок
Ложился тихо на порог.
И представлял домашний ужин -
Гуся томлёного в печи 
Под соусом из алычи.

Их звали Сева и Егор
Я третий, по годам всех младше.
Тот, что с медалями - постарше
И часто примечал тот двор
В котором мы могли укрыться.
А иногда даже напиться.
Кому хвала, кому позор
Но наш вечерний, скудный стол
От яств ни разу не ломился.
Мы проползали по домам
И кто, что даст покушать нам
Мы складывали в мой чемодан.
Под вечер, отыскав ночлег
Мы разводили в нем кострище 
И заводили толковище 
Про нас - ненужных всем калек.
Закусывая тем, что дали
Мы долго мысли обсуждали
Зачем и почему мы здесь.

Таким же был и этот вечер 
Раздул костер влетевший ветер 
Трещит сучками и углем
И озаряет нас как днём.

И репродуктор загудел,
Знакомый голос Левитана
Подобно силе урагана
От всех столбов во тьму летел.
Разрезав тишину ночную
Он выдал сводку фронтовую 
Да так, что каждый побледнел!
Ура! Кричали горожане.
Ура! Никто не умолкал.
Ура! Кричал я со слезами.
Один Егор дрожал губами,
А я всем сердцем ликовал.
Кричал под своды нашей крыши
Да так, что б каждый мог услышать
Кто рядом ещё крепко спал.
Народ по улицам бежал
Стучал по окнам, бился в двери
Гудел в безудержном веселье
Друг друга крепко целовал
И громко песни напевал.

Под утро марш пошел победный
И наш народ в руинах бледный
Его слезами провожал.
На окнах, в хатах уцелевших
Портреты Сталина висят,
Глаза рубинами горят
На лицах уже захмелевших.
Вдоль улиц чуть позеленевших 
Снуют машины, люди в ряд
И флаги красные висят.

Весь город встал как на дыбы:
Фронтовиков бросают к небу,
Несут охапками цветы,
И повязав на шею ленту
Идут вперёд выпускники.

И мы ползём среди толпы
В победных радостях купаясь.
Друг другу в важном сознаваясь 
Лелея давние мечты.
Ведь этот день для всей страны 
Нас разделил на до и после
Менялись лета, зимы, вёсны
В победу верили все мы
И вот она, весной явилась!

Пыль над посадками клубилась 
Когда въезжал к нам генерал
И всех с победой поздравлял.
Отметил он и инвалидов 
Те, что кочуют по стране,
О выделении лимитов,
Что ждать их только в сентябре.

Все мы восторженно внимали
Его торжественную речь 
Уборы с головы снимали,
Когда минутой почитали
Павших героев жарких сечь...

И вот прошёл победный месяц
С войны пришли домой бойцы.
Дождались сыновей отцы
Заколот в сенях пленный немец,
Пришедший в дом красноармеец 
Свёл счёты ночью с ним свои.

Пополнили ряды калеки
Разбившись на десятки групп
Кто занял обгоревший сруб,
Кто глинобитные постройки,
Тянулись очередью к стройке 
К обеду клянча редкий суп.
Так проходил день ото дня
Пока к нам не пришла зима.
Её сменило снова лето
И так по кругу до поры
Пока не дождались зимы
Той что разбросит нас по свету.


Глава 7. Этап

            I

Смоля окурки, дыша в пальцы
Мы кучкой грелись у костра
Сидим безродные скитальцы
Уставив в жар свои глаза.
Угрюмы лица, брови тучей
Дверь замело уж снежной кучей
Провизии на десять дней
Сидим и жарим окуней.
Один рыбак принес нам в хату
И о;тдал бывшему солдату
Внушительный по весу дар
И вот уж с них струиться пар.
Сочиться жир, дымит полено
Запахло высохшее сено
И сладкий в воздухе кумар.

Прибившийся с весны татар
Был осторожным и наивным
И в спорах несколько ранимым
И все держал в своем уме.
Он часто щурился глазами
И подмечал всегда за нами
К нему умышленный подвох
Но был на ум весьма не плох.

В тот вечер он завел беседу
Что с четверга, согласно рейду
Милиция возьмёт и нас
Костёр неумолимо гас.
Сева подбрасывая ветки
Скрутив махру в клочок газетки,
Пускает дым себе под нос
И задаёт ему вопрос.

- "С чего бы им брать инвалидов,
Неужто стали мы враги?
Я потерял обе ноги
И что теперь, для московитов
Я лишний? Ересь не пори!"

- "Нет ты конечно же не лишний
Нас разместят под общей крышей
Представь - и ужин, и обед".
- "Ага, с утра в постель омлет
По воскресеньям фильмы в клубе,
В морозы каждому по шубе".
Раздался дружно громкий смех.
- "Ну что за странный человек?
Хотя постой, скажи что нет!
Иль все же ты навёл на хату?"
И началась у нас возня.
Ну а в четверг точно по плану
Зашла в наш дом милиция.

             II

Нам ничего не объясняли
Всех до единого забрали,
Потом доставив в кабинет
Вели беседу тет-а-тет.
Кого вернули в отчий дом
И тот смущаясь за столом
Глядел в глаза родимой бабе.
Кого-то гнали на этапе
На Валаам в казённый дом.
Мелькали сопки за окном
До дыр прогнившего вагона,
То голоса, что вдоль перрона,
То ржанье лошадей в полях
Напоминали о боях.

Стучат колесами вагоны
Пыхтит углем наш паровоз,
В пылу ночных коротких грез
Везёт за дальние кордоны.
Мелькнут конвойные погоны
И дым трофейных папирос
Начнёт угадывать мой нос.
Под лёгкий сап, чужие стоны
Наш паровоз всё вез и вез...

           III

Когда состав остановился
На полустанке, средь лесов,
Со скрипом отперся засов
Щиты упали в борт вагонов...
И вот по доскам поползли
Кто на тележках, кто руками
Вчерашние фронтовики.

Стоят полуторки рядами
И сверлят будто бы глазами
Ползущих к ним лучом от фар.
Гудят моторы в ряд, и пар
Повис над ними будто грузом
Нас погрузили плотно в кузов
И караваном повезли
В путь неизведанной судьбы.


Глава 8 Появление на Валааме

             I

- Куда везут - то,  узнавали?
- Кто ж скажет!
- Если бы мы знали!
Ворчат по кругу голоса.
Мы едем, а вокруг леса
Присыпаны январским мехом
И вто;рящие дальним эхом
В ответ на наши голоса.
И кто-то крикнул
- "Гляньте, братцы,
Неужто нас везут туда?!"
И еле разгибая пальцы,
Он указал на берега
Которые уж проступали
Через стволы и частокол.
Пыхтел угрюмо ледокол
На берегу пришвартовавшись 
И пирс, к борту его прижавшись
Нас одинокий молча ждал.
Полуторка притормозила
И заглушив мотор водила
Со скрипом опустил борта.
Мы кое как преодолели
Маршрут из кузова на борт
И ледокол пошёл на ход.

Как будто гром стонали льдины
Поднявшись кверху толстый лёд
Ударит гладь, и будто мины
Взмывают массу здешних вод
Сначала вверх, потом на борт.
Мы шли по Ладоге на остров
Где нас встречали корпуса,
Едва виднелась полоса вчерашних келий,
Опустевший, стоял на камнях монастырь.
Уж догорал в костре псалтырь
Когда мы к келии поднялись
И перед нами оказались
Среди кирпичных серых масс
Ещё шестьсот печальных глаз,
Таких же как и мы обрубков.

            II

Дым от костра и их окурков
Повис в трёх метрах над землёй
Напомнив мне будто весной
Туман висит перед зарёй.
Из корпуса, что был правее
На встречу вышел персонал
И нас приветливо встречал.

- "Ну что ребятушки родные,
Добрались? Это хорошо!"
Врача спокойное лицо,
С очками больно уж смешными
Нас вмиг к себе расположили.
Мы поползли за ними в след
В дежурный теплый кабинет.
- "Сейчас оформимся, а дальше
Всех по палатам разведем"
- "Накормишь может быть борщом?"
Раздался голос за спиною.
- "Согласен полностью с тобою,
Но вот обед сготовят в час,
А мы пока оформим вас".

Уж после покидая столик
Приятно млея от еды
Услышав сзади крики -"Толик?!"
Я обернулся... средь толпы
Сидел Мирон в своей каталке.
Тот с кем мы пили самогон
Пока в полях ждал эшелон
Который увозил из дома....


Глава 9 Знакомство

            I

- "Вот так!" - закончил свой рассказ
Мирон, не поднимая глаз.

На острове уже стемнело,
Повисла мёрзлая луна
И кое-как, толкая тело
Брели неспешно в корпуса
Людские массы.

В углах лежали стогом рясы
Тоскливый ветер задувал
Сквозь щели окн, дверных проемов,
Мы с ним устроили привал
Преодолев пару подъемов
У входа в общий всеми зал.

Тут коротали вечера
Все те, кто прибыли сюда.
Шумели в спорах голосами
Отстаивая местный быт,
Который богом был забыт.
- "Вон те", окинув группу взором
- "У нас особая тут масть".
Мирон подняв ворот с подбором
Мне начал тихо объяснять
Какие здесь были порядки.
Он продолжал: - "Вон те ребятки
Обчистили уж не один карман,
Держи закрытым чемодан
Когда они подсядут ближе.
Вон тот слепой, воюет с мышью,
Она настолько с ним хитра,
Что отнимает изо рта кусок еды
Он под подушкой порою держит свой обед,
А эта - Оля. В свои семнадцать с лишним лет
Чтобы наладить связь для части, ушла в леса
Её под утро разыскали и вырубали изо льда.

             II

Потом он рассказал про группу
Которой в этом зале нет,
Про самоваров, про халупу
И что весной наладят свет.
Мы ещё долго толковали
О том, о сем, да обо всем
О том как оба потеряли
В своем краю родимый дом.
Объятой легкою дремотой
Мы впали с ним в короткий сон.

Прошло уже четыре года
И домом стал мне Валаам
Приелась здешняя природа,
Уж нет нужды голодным ртам
Просить удвоенной похлёбки.
Порой хвостами от селёдки
Кормили местного кота,
А к осени была свекла
Весной, кто мог, был на хозяйстве
Иные прибывая в пьянстве
Сжигали полностью себя
И помирали за сараем
Обжитым с первых зимних дней
Среди помоев и камней.

Бывало, создавали браки
Обзаводились и детьми,
Не редки здесь случались драки
Попробуй только разними.
Заколют первою же ночью
Бывало и такое тут,
Под вечер к стеночке припрут
Наутро на погост несут....


Глава 10. Человек в чемодане

            I

Прошло ещё немало лет,
Я стал совсем больной как дед.
В узком кругу, в одной из келий
Мы приготовили обед.
Сготовили гуся в печи
Под соусом из алычи,
Стояла самогона банка
На досках прям из под рубанка,
Мирон по кружечкам разлил
И медленно заговорил:
" Друг мой родимый, Анатолий!
Прошла вся жизнь у нас с тобой
Всё перечеркнуто войной,
Но мы желаем тебе с Олей
Чтоб оставался ты собой.
Я помню нашу с тобой встречу
Как нас с Паниковца везли
И кое что ещё подмечу
Нас пьяных ноги подвели,
Когда мы спрыгнули с телеги".
Мы засмеялись, кот наш пегий
Вскочил, понёсся будто пьян
И я достав свой чемодан,
Открыв его, нащупал крестик
Мирону в тряпке протянул,
Слезу из глаз рукой смахнул
И говорю: " Все что осталось
Мне в память о моих родных,
Доживши до волос седых
Его я не надел ни разу.
Мирон, товарищ дорогой!
Прими как в дар подарок мой,
Ты среди нас увы один
Кто стал молиться всем святым,
Тебе он будет точно в прок,
А я его надеть не смог.

Мы отмечали день победы,
Тридцатилетний юбилей,
Наладили страну "советы"
И нет бездомных уж людей,
Мы первые, кто вышел в космос,
Кто больше всех насеял колос,
Кто дал объемами угля,
Кто встал в морях на якоря!
Мы расцветали с каждым годом,
Но наш далёкий островок
Как будто был забытый богом
Был так же сер и одинок.
Уж многих здесь давно не стало
Их помнят камни и кирпич
Как помнят пасху и кулич
И паству, ту что убежала
Боясь советского "кинжала"

           ***

Он умер в семьдесят шестом...
Осенним теплым ранним утром
Был найден мертвым за селом,
Играло солнце перламутром
И еле греющим лучом
Сквозь ветви реденькой рябины
Святило на его седины.
Его каталка - чемодан
Лежала на боку от тела,
Что за часы окоченело
Когда рассеялся туман.
Вот-вот казалось он проснется
Его спокойное лицо
Было блаженно и светло
Увы... он больше не вернётся...