Друг мой Пират - лучший друг на свете

Пляшет горячим рыжим огнём
То, что осталось от взрыва снаряда.
Мы пробирались с «Пиратом» вдвоём,
Но нас разбросало, куда не надо.

От взрыва снаряда погас рассвет,
От пуль свинцовых зловещий свист.
Мысли о друге: жив, или нет?
А там, в лесочке, засел нацист.

Боль в спине, не могу распрямиться,
Видно, осколок попал туда.
От боли горит огнём поясница.
«Пират» кричит: «Друг, ползи сюда».

Жив. Слава Богу! Встать бы на ноги.
Но что-то подняться мне помешало.
А нам идти ещё пол дороги,
Но сил осталось предельно мало.

Холодно телу, в глазах темнеет.
Думаю: вот и закончен путь.
Ног не чувствую, деревенеют,
Я не могу ими шевельнуть.

Голос «Пирата»: «Ты, как, дружище?
Братан, держись, я к тебе иду.
Лежи, не двигайся, коптер рыщет.
Лежи, замри, не накличь беду».

Чугунной становится голова,
Спина и руки совсем немеют,
Чувствую тело своё едва,
И ноги, всё больше, деревенеют.

Думаю: где-то сейчас тепло,
Вспомнил сынишку, жену, друзей…
Пирата криком, вдруг, обожгло:
- Дружище, держись, сдаваться не смей!

- Мужайся, братан, - орёт «Пират».
И я про себя: «Поднимайся, трус.
Да, я и подняться был бы рад,
Не устою на ногах, боюсь.

Бошка заполнена чугуном,
В глазах, от боли в ногах, темнеет.
Но друг где-то рядом, мысли о нём,
И только это мне сердце греет.

Эх, думаю, спиртика бы глоток,
Затяжку бы сигаретного дыма…
Пробую встать ещё разок,
Мне встать, мне выжить необходимо.

Слышу «Пирата», вдали, слова:
- Вставай, братан, как бы не было тяжко.
Встаю. КрУгом вертится голова,
А тело – замёрзшая деревяшка.

Мне удалось от земли оторваться.
Боль превозмог и шагнул вперёд.
«Пират» орёт: «Братан, не сдаваться,
Дома сынишка трёхлетний ждёт».

О сыне мысли сдавили виски.
Делаю шаг. Нет, сдаваться рано.
Крови напились мои носки,
Огнём горит в пояснице рана.

Сердце стучит, прямо, в горле где-то.
Ору сам себе: «Нет, не пропаду»!
И я «Пирату» кричу ответом:
- Я на ногах, я к тебе иду.

Полузамёрзший, полуживой,
Я выбираюсь из адова круга.
Вот и «Пират». «Друг ты мой дорогой».
И падаю, не дойдя до друга.

Замёрзли руки, лицо и губы,
Резкая боль в ногах и спине.
И я говорю «Пирату» сквозь зубы:
- Братан, ты помог продержаться мне.

- Молчи, - говорит «Пират» и плачет,-
Хватит нести этот детский бред.
Ты – мой дружище, а это значит,
Друга на свете дороже нет.

Мы, в этот момент, были словно дети:
Я – полузамёрзший и полуживой,
И друг мой «Пират» - лучший друг на свете,
Брат и товарищ мой фронтовой.

А нам идти ещё три километра.
Я – не ходок, не смогу идти.
Дождь проклятый, порывы ветра
Нам усложнят дорогу в пути.

Друг мой - «Пират» говорит мне тихо:
-Не дрейфь, братан, на меня положись.
И не такое бывало лихо,
Ты, главное, парень, давай, держись.

Взвалив моё тело себе на плечи,
Перекрестившись, «Пират» сказал:
- За нас дома молятся, ставят свечи,
Чтоб Бог нас на фронте оберегал.

Три километра распутицы вязкой
Друг мой меня на себе тащил.
А по дороге, с особой лаской,
Бога меня уберечь просил.

И мы дошли. Я лежу в палате.
Врачами заштопан, другом спасён.
И мой день рождения в новой дате.
Я, словно, второй раз теперь рождён.

И был я счастливейшим на планете:
Выжил, и друг мой, спасибо, живой.
Самая сильная вещь на свете –
Дружба мужская и друг фронтовой.