Служу Советскому Союзу! Штабная рота

Служу Советскому Союзу!
Штабная рота

     “Фили”, летний военный лагерь в/ч 77043 за Волгой под Ярославлем. Я служу библиотекарем, и служба эта лёгкая не то чтобы разбаловала меня, но распустила, да и всю штабную роту так же. Причиной не только необременительные обязанности, но и характер командира роты капитана Килькина. Он гордился своим мордовским происхождением и при случае говорил о том с гордостью: вот, мол, смотрите, какой славы сын вырос у маленького народа.
     Капитан Килькин, которого легко описать одним словом “подушечка”, был говорлив и нескончаемо добр. Легко поддавался на просьбы рассказать о себе и рассказывал так.  
     – Под окончание офицерской школы проводили соревнование выпускников училищ железнодорожных войск СССР. Я и тогда был невысок, но десятижилист. Бегать на длинные дистанции любил и умел. И понятно, на кросс – называй полосу препятствий – меня и выставили. 
     Когда мой черёд эстафеты наступал, а были мы уже вторые – далековато отстали, а всё ж вторые, я тут, понимаете, сильно какать захотел. И что ж ты делать-то будешь. Я на соседа-соперника смотрю, спортсмена такого прирождённого, и понимаю – обойду я его как пить дать. Первыми будем, и мне не младшего, а полного лейтенанта дадут. 
Как я на стенку полез, что ни крепился, а в штаны всё выпало, да уж как-то много вышло. Сам удивился. А первым таки и прибежал.
     Начальник войск ко мне подошёл медаль на грудь укрепить, так у него от смрада слёзы потекли. Он на мои галифе сзади обвисшие глазом искоса не удивился – понял, сунул мне медаль в руку и назад поспешил, голову вытряхивая. 

     Ещё при мне, к чистой радости всей-всей роты капитану многострадальному наконец-то майора дали. Боже ж ты мой. Начштаба полка подполковник Дыхан за самоволки и распущенность роты его рашпилем обдирает, а он счастливой улыбки с лица прибрать и на минутку не может.
Через 55 лет я его пухленькие щёчки и добрейшую улыбку раз из раза вспоминаю.

     Утренняя поверка.
     – Рядовой Пучинский, выйти из строя. Пучинский, вы сегодня не ночевали в казарме.
     – Ночевал, товарищ капитан.
     – Нет, не ночевали. Я сам проверял. Вы шинель сложили под одеялом. Я поднял одеяло – это были не Вы.
     – А кто?
     – Я расправил шинель, Вас в ней не было тоже.
     – А где я был?
     – Вы были в городе Ярославле в самовольной отлучке.
     – Так точно, за пределы города Ярославля я не выходил, товарищ капитан.
     – Вы, рядовой, напрашиваетесь на гауптвахту. Хотите попасть на гауптвахту?
     – Так точно, хочу.
     – Ну вот, раз не хотите, пять суток ареста, рядовой Пучинский, и пять нарядов вне очереди. Повторить. Запомните, Пучинский, когда солдата нет на месте, границы родины открыты.
     – Так Вы же были в роте.
     – Не валяйте дурака, Пучинский. Капитан не обязан защищать родину, это обязанность рядового.
     – Товарищ капитан, до границы от нас тысячи километров.
     – Это вредная трактовка. Границы родины должны проходить через сердце солдата. Повторить!
     – Есть повторить. Границы должны проходить… я забыл, товарищ капитан, через что?
     – Через что, через что… Через задницу.
     – Так точно, есть повторить: граница должна проходить через задницу солдата.
     – Пучинский, Ваша нация – умная нация, а Вы строите из себя дурака.
     – Товарищ капитан, Жуленёв сказал, что на Вас направили представление на майора.
     – Правда? Спасибо, Лёва. Гауптвахту отставить, наряды остаются. Становитесь в строй.
     – Есть стать в строй.

    ***