Из цикла Пантеон Соломона

          * * *
Знакомимся с людьми посмертно,
По книгам вчитываясь в них,
Вскрываем старые конверты,
С черновиком сверяем стих,
Глядим в их жизни сквозь картины,
Сквозь документы, дневники,
Беседуем посмертно с ними,
Живые как-то далеки,
А бывшие как будто ближе,
Дороже, чище и умней,
Любовь к ушедшим миром движет,
Посмертно чествуем людей,
Посмертно задаем вопросы,
Кладем недостающий штрих,
Прощения посмертно просим,
Посмертно учимся у них,
И нас, слепцов, не удручает,
Что это все – игра в святых.
Посмертный нимб не совпадает
С натурой, бывшею в живых.
 

          * * *

Все реки впадают в море,
И кружат над морем ветра,
А ночи с рассветом спорят,
И солнце восходит с утра.
По вечному жизни кругу
Времен колесница летит,
И, плавно сменяя друг друга,
Созвездия входят в зенит.
В чем смысл бытия векового:
В познании, в вере, в труде?
Грань доброго в мире злого
Порой не легко разглядеть…
В плену у тщеты порочной
Свободный и раб, и поэт,
Все взнузданы жесткой и прочной
Уздой суеты сует.
Но солнце встает за рекою,
И ветер кружит на ходу…
Наступят столетья покоя
И упразднят суету.


          * * *

Незримое Духа святилище
Владеет сознаньем моим,
Но в тайн вековое хранилище
Никто никогда не входил.
Лишь мысли острейшее лезвие
Догадкой завесу пронзит:
В хрустальном ковчеге поэзии
Высокая мудрость лежит.
Она, словно древо запретное,
Прекрасней, чем власть и почет,
И кроме сокровища этого
Меня ничего не влечет.


             * * *

В плену идей красивых и никчемных
Живет мудрец, как в россыпях камней,
Его устраивает быть до смерти пленным
И поклоняться мудрости своей.

Он горд признанием живущих и грядущих,
Он прячет тайны смысла между строк,
Но мудрость отвлеченную насущной
Не каждый из мудрейших сделать смог.

Всяк веровал, что правнуки и дети
Переведут их мысли на язык
Земной-земной, а сам мудрец при этом
Замысловатостью останется велик.

Пророчили: потомки будут честны,
И мудростью отцов улучшат мир,
А слабости им будут неизвестны –
Умом осилят прихоти кумир.

Но глупость и жестокость правят светом,
Как правили до этого века,
И мудрствуют затейливо поэты
На незнакомых людям языках.
 

           * * *

                «Во многой мудрости много печали»
                Еккл. 1:18


Я мудрость ждал,
               как юную невесту,
Я клялся ей, как девушке,
                в любви,
Я ей молился,
            ею грезил с детства,
Из песен и стихов
              я ей корону свил.
И вымолил ее…
           Нас в храме повенчали,
Отец невесты – Бог –
               наш брак благословил,
Счастливый и хмельной, я не жалел вначале
Папируса, сравнений и чернил.
Какие корабли
            нас на волнах качали!
Но горьким был момент, в который я постиг –
Во многой мудрости
                умножены печали,
Как женщина детей, она рождает их.


            Екклесиаст

Я расточал себя и праздно
Вкушал запретные плоды,
Но понял вдруг, что жизнь напрасна,
Она – лишь форма пустоты.
К чему царю ума палата,
Коль не живет в ней божество,
Все груды серебра и злата,
Державной власти торжество,
И мудрости добытой слитки –
Все суета, все фальшь и прах…
Вся жизнь – лишь робкая попытка
Понят, что значит Божий страх.
И уязвленная соблазном
Душа в преддверии конца
Живет одним желаньем страстным
Познать и обрести Творца.
 

              * * *

Как изуродованный ритм
Для смеха спетой песни вещей,
Надменностью надломлен грешной
И выхолощен смысл молитв…
И мудрость может стать божком,
Изыскано, искусно изваянным,
Таким любимым и желанным
И отвратительным потом,
Когда ей в жертву все отдав,
Опустошенной, высохшей душою,
Как Ева некогда, откроешь
Что обокрал тебя удав.
В пустой погоне жизнь прошла,
И правда с ложью все контрастней…
Как вера без любви напрасна,
Так тщетна мудрость без тепла.
 

           Прихоть

Дочь фараона, первая жена,
Он забавлялся ею, как игрушкой
Не скажешь, что доверчива она,
Наивна или чересчур послушна.
Умеренность с изюминкою зла –
Порою равнодушна, словно мумия,
Порою обольстительно тепла,
Изящна, сдержана, на редкость остроумна,
Как веселили юного царя
Таинственные в капищах обряды,
Все золото, потраченное зря,
Роскошные нескромные наряды.
Все льстило гордости, манило и влекло –
Ее капризы, вкусы, интересы…
Да, неотесанным еврейкам далеко
До утонченности египетской принцессы.
Размах, свобода и, конечно, риск –
Вот стиль, поистине царей достойный,
Лишь раб боится слова  «компромисс»
И держится за ветхих правил стойло.
Как жаль, что самый мудрый из царей
Не рассчитал, не понял, не увидел,
Что эта кукла голубых кровей
В душе, как в пантеоне, - первый идол.
Не ведал царь по молодости лет,
Что прихоти коварная дорога
Приводит в царство суеты сует,
В мир пустоты у смертного порога,
Что даже мудрый может стать рабом
В сетях соблазна, в паутине лести,
Что сам возжаждет выжженным нутром
Того, что прежде обозначил пресным.

              Ристалище

Пусть соседствуют святыни
С сонмом каменных богов…
Состязания в пустыне
Ждут арабских скакунов.
Без такого развлеченья
Жили предки до сих пор! –
Суета и вдохновенье
Будоражат царский двор.
Долго страсти не остынут.
Звонко щелкнул царский кнут,
Скачут кони по пустыне
С пеной розовой у губ.
Прочь дворцовые интриги,
Ссоры жен и сплетен рой…
Мчатся быстрые квадриги,
Ярость, топот, пыль и зной,
Колесница Соломона
Вырывается вперед,
Сбилась тяжкая корона,
По лицу струится пот…
Все мгновенно поотстали,
И царю, само собой,
Лавры первые достались
И ухмылки за спиной.
Мол, конечно, подыграли –
Полз коварный шепоток.
И усвоил он с печалью:
Мудрый вечно одинок.
Разобиженный льстецами
Молвил юный царь в сердцах:
«Если ты живешь с глупцами,
Лучше ездить на ослах».
 

        Еврейский мотив

В мелодии простой и нежной
Тревогой оттенен покой,
Печаль пронизана надеждой,
А радость – трепетной тоской.

Самозабвенно плачут скрипки,
И чудо каждой их слезы
Дрожит прозрачно, как улыбка,
Как тень извилистой лозы.

На самой грани тьмы и света
Молитва хлынула ручьем,
Окрашивая грусть кларнетом,
Как чистым солнечным лучом.

 
           Песня песней

- Не смотри на меня так нежно,
Я ослепну под этим взглядом…
Ты – огонь, ты – вихрь безудержный,
Мне не просто с тобой быть рядом.
Загорюсь, полечу, онемею,
Растворюсь в глазах твоих, милый,
Я хочу быть самой твоею
Из всех женщин, тобой любимых.

- Суламита,
          Суламита,
Лодка к берегу прибита,
Рдеют смуглые ланиты,
Робость тронула уста,
Суламита,
        Суламита,
Никнут юные ракиты,
Как ребенок ты открыта,
И наивна, и чиста.

- Чем  ближе мы, тем все бездонней
Мгновенья в долгом свете дня,
Мне звезды падают в ладони,
Когда ты смотришь на меня.
Чем ближе мы, тем звонче время
Бежит орбитами часов,
Таким тяжелым стало бремя
Несказанных друг другу слов.
Все ярче радости потоки,
И мне не верится сейчас,
Что непростительно жестоко
Однажды жизнь разлучит нас.

Суламита,
        Суламита,
Все оставлено,
             забыто,
На горячем воске сердца
Ты, как свежая печать,
На горячем воске сердца,
Что копьем тоски пробито,
Ты, как кровная обида,
Роковая благодать.

- Я хочу с тобою бродить
По уснувшему Ерусалиму
И смотреть, как тревожно спит
Лунный свет в Иорданской долине.
Я хочу все боли свои,
Одиночество и тревогу
В серебре кедронской струи
Остудить хотя бы немного,
В сад масличный с тобой шагнуть,
В шепот листьев, в свист перепелок
И увидеть, как млечный путь
Близок нам
         и светел,
                и долог.

- Успокой мое смятенье,
Награди мое терпенье,
Словно юноши в смущенье
Кедры древние стоят.
Ты, как дерзость и смиренье,
Наказанье и прощенье,
Словно жертвоприношенье
Мука долгая моя…


- Слезы отру,
             боль остужу,
Тихо в очах твоих встану,
Не прокляну,
           не осужу
И укорять не стану.
В темную ночь,
               в радужный день
Благословлю тебя нежно,
Грусти нечаянной горькая тень
Бьется в душе мятежно.
Не прокляну…
Этого дня  не прокляну,
Обещаю,
Только себе –
            слышишь меня –
Я ничего
       не прощаю.


-  Давай с тобой идти одной дорогой,
Давай с тобою вместе строить храм
Такой, в котором светлых окон много,
В котором петь и радоваться нам.
В нем будет все: и музыка молчаний,
И чистый фимиам горячих ласк –
Пусть все начнется праздником венчанья
И никогда не кончится у нас.
Нам никогда в том храме не наскучит
Мозаика негромких  нежных слов,
Мы в нем разделим, словно хлеб насущный,
Святое чудо с именем «любовь».
Все будет в нем прекрасней и священней,
Чем в звонкой сказке свадебных минут,
И над ковчегом наших отношений
Незримо крылья ангелы сомкнут.

- Я не верю, что гаснет свеча,
Что любовь порастает быльем…
Положи меня, как печать
На горячее сердце твое.
Слабой искрой взметнусь из огня,
Но уже ничего не спою…
Положи, словно перстень, меня,
Словно перстень, на руку твою.

- Суламита,
          Суламита,
Все потеряно,
            разбито,
Все потеряно,
           разбито,
Чья ошибка,
          чья вина?
Только имя мне осталось,
Боль утраты и усталость,
Только имя не забыто,
Суламита,
        Суламита,
Чаша жгучего вина.
 
              * * *

Время сердца надежды обманет,
Обесцветит мечты полотно,
И любовь поволнует  и канет
В омут сердца, как камень на дно.

День пройдет, ночь прозрачная встанет
Над землей, звездным светом дрожа,
А любовь покровит и оставит
Шрам на сердце, как след от ножа.

Новый день народится и минет,
Как улыбка на ваших устах,
А любовь поболит и застынет
Непролитою грустью в глазах.

Снова нежная осень раскинет
Грустный пурпур в окрестных лесах,
А любовь погорит и застынет
Чистотой серебра на висках.


          * * *

Очаруй, о Тора святая,
Полони чистотою идей,
Чтоб, страницы жизни листая,
Оставаться во власти Твоей.
Словно искрой, взметнувшейся с кремня,
Озари, о книга-пророк,
Новизною всех истин древних,
Глубиной твоих кратких строк.
Осеняя нас вечным заветом,
Души нищие правдой одень,
Да увидим мы вечное лето
И длиной в бесконечность день.


      * * *

Словно травы, шелестят слова…
Как слова и травы в жизни схожи!
Говорим: целебная трава –
Есть слова целительные тоже.

Есть слова, исполненные яда,
Есть простые, словно васильки,
А порой с собою нету сладу,
Если в речи всходят сорняки.

Словом можно душу покалечить,
Словом можно рану исцелить,
Бремя безысходности облегчить,
Веру и надежду воскресить.

Я смотрю на луг, в цветы одетый,
Как прекрасен сочных трав покров…
Научи нас, Бог, дарить букеты,
Состоящие из добрых, мудрых слов.


              * * *

Огненная колесница солнца
Продолжает свой извечный путь,
Мудрости глубокие колодцы
Манят свежей влаги зачерпнуть,
И в душе, изведавшей страданья,
Исцелившейся от пустоты,
Не иссякнут реки упованья,
Если ты испил живой воды.
Вековечный мир к концу приходит,
Но и ныне, как во тьме веков,
Слово Божье в чье-то сердце входит,
Разбивая каменных богов.

(Из сборника "На том берегу времен",- Заокский: ИЖ, 1995)