В деревне глухо

В деревне глухо, в деревне грязь,
Те, кто не умерли, разъехались из Устья.
Одно названье, и побоку здесь власть —
Она в столицах, а не в нашем захолустье.

Вождю я в молодости гимны посвящал,
И голосил: “Мы не рабы, и мы в строю!”
“Ты враг народа!” — опер промычал,
Отправив глотку рвать на Колыму.

Прожектор партии в глаза направил луч,
И стал я лес валить в унынье и раздумье.
Сосед по нарам Очин Олегуч
О тундре пел и о каком-то Тумгутуме.

О мать-моржихе и о шамане Грише,
Как от медведя удирал без лыж.
И вот однажды он ушёл в страну затишья,
И я запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Ленин, кыш! Ленин, мышь! Ленин, Туктамышь!
Эх! … Ленин жил и теперь —
Живее всех живых.

Про нас забыли, им на деревню “класть”:
Зимой по крышу снега, скукатища…
Бурчит старуха: “Пень старый, с печки слазь
Да нанеси воды в свою норищу.”

Топчу сугробы, взяв вёдра, утром ранним,
Не то здоровье, но колодец рядом.
У нас анархия, и потому горланю
Лет пятьдесят один и тот же шлягер.

Ленин, кыш! Ленин, мышь! Ленин, Туктамышь!
Эх! … Ленин жил и теперь —
Живее всех живых.