Чешуя последней любви

ЛЮБОВЬ И ЧЕШУЯ

В селе Песец, для жизни непригодном,
Последний житель, полупьяный дед
Рассказывал, что в озере холодном,
Жила русалка. Как-то раз поэт

В Песец приехал подбирать глаголы,
Высокие и главные слова,
Он был незнаменитый, но веселый,
Окончил восемь классов средней школы,
И музыкальной школы — где-то два.

И восхитился грудью девы голой,
И у него вскружилась голова.

И он воскликнул: «Как же ты красива!
От кончиков ногтей и до хвоста!
Ты — достопримечательность залива,
Из всей нечистой силы ты чиста».

И дева, что в воде сырой скучала,
В унынии пуская пузыри,
Приветливо поэту отвечала:
«Твои слова мне по сердцу, сначала
Всё, что сказал, сначала повтори.

Давай с тобою плавать у причала,
И будем целоваться до зари.

И обретем телесную истому,
Когда любой контроль теряет плоть.
С тобою, милый, хоть в озерный омут,
Да и со мною тоже — в омут хоть.

Иди ко мне! Зови меня голубкой,
А хочешь — рыбкой. Не обижусь я.
Твои слова нужны мне и поступки,
Жаль, не могу смутить разрезом юбки,
Большой любви мешает чешуя».

И плакал дед, раскуривая трубку,
В селе Песец, негодном для житья.

Мне стало страшно в этом гиблом месте,
И я приезду был сюда не рад.
А что поэт? Погиб невольник чести.
По пьянке утонул, как говорят.