Кардиологические записки

Земля прощай. В добрый путь...
Это выражение пришло на память, просто скользнуло по мысли, в долю секундного замешательства от невозможности переломить ситуацию при резко возникшем затруднении дыхания.
В груди кипящий, булькающий чайник.
Откуда не возьмись, появившийся испуг.
Возможно это паническая атака.
Заставил себя стоять, взявшись за изголовье кресла, и пытаться захватить хоть немного больше воздуха.
Если лягу то всё. Пронеслось в голове.
Пока жена судорожно пыталась вызывать скорую помощь..
Решил для себя, если это конец. Пускай всё произойдёт стоя.
Потом была скорая, вынос тела работниками МЧС.
Кого можно найти в четыре утра в доме, где живут одни пенсионеры, чтобы помочь вынести больного, более ста килограммов веса.
Да ещё из  хрущёвки пятиэтажной, без лифта.
Хотя надышавшись кислорода стало легче.
Самому спускаться запретили.
Спасибо медицинскому персоналу. Сумели добиться, чтобы вынесли.
Спасибо парням из МЧС.
Спасибо жене.
Она ещё не раз успеет спасти, и быть рядом.
Долгие муки езды по ухабам ночного города.
Приёмное отделение.
Анализы, кардиограмма.
Потеря сознания. Снова врачи.
Переезд. Новая клиника. Опять удушье, потеря сознания, каталка, кислород. Снова врачи.
 
Соратник по несчастью, в палате.
Кислород.
Звук бурлящей воды в кислородной системе напрягает лежащего рядом соседа.
Слышно, его недовольное бурчание.
При ожидании заселения в  палату сидя на кресле в фойе отделения кардиологии с женой, слышим громкие звуки вещающего фильма из приоткрытой двери.
Я там буду лежать. Сказал я супруге.
Почему ты так решил?
Переспросила она? А я просто знал, что буду именно там, откуда доносился звук.
Через несколько минут именно туда проследовала сестра хозяйка, с комплектом белья, подушкой, одеялом.
А ещё через некоторое время она поманила нас рукой. Показав место где мне расположиться.
Помахал жене на прощание и лёг.
Медсестра включила кислород.
Постепенно клокочущее нутро стало успокаиваться, и я провалился в сон.
Просыпался, ходил в туалет.
Это скажу я вам просто отдельное место силы.
Три двери, одна обозначена буковкой М. Две следующих Ж.
На практике, ходили все туда где свободно.
Сложности быта общественного больничного учреждения. Ничего не поделаешь.
Проснулся от дребезжания телефона. Поставил на вибрацию когда засыпал.
Ответил что чувствую себя лучше.
Снова звонок. Такой же ответ.
Заснул.
Утром словесное недовольство соседа. Звук бурлящего кислорода в колбе с водой не даёт ему спать.
И это понятно система над его головой. А кислород через длинный шланг для меня.
Ещё одно ноу-хау больничной мысли.
Молча с ужимкой, извиняюсь не за свою безалаберность.
День понёсся вскачь.
Врачи, капельницы, родные, сосед.
Фильмы про убойный отдел из его смартфона до глухоты.
Терпеливо помалкиваю.
Сосед человек трудовой профессии.
Переносчик тяжестей.
Жалуется на больное предплечье.
Рассказывает об этом докторам. Мне жалуется. Кардиологи помогли, спасли. Спасибо им.  А что дальше? Рассуждает он.
Работать как?
Вопросы остаются без ответов.
Человек нервничает, злиться.
Его раздражает всё. Разговор говорливых старух в коридоре. Качество уборки палат. Полное отсутствие желания персонала помочь с больной рукой.
Человек не видит реакции на его проблему и соответственно реагирует на это, грубостью и руганью.
Он не одинок в выдвижении претензий.
Персонал стоически не реагирует ни на какие проявления недовольства.
На третий день совместного проживания, сосед лукаво спрашивает, не мешает ли мне звук громко работающего телефона?
Так как он плохо слышит, то громкость ему приходится  увеличивать.
Его глазки явно не ждут отрицательного ответа.
Я соглашаюсь, со своей участью, которую не сложно предугадать, и киваю. Прибавив,  нет нисколько.
Всё приговор на экзекуцию звуком, мне подписан.
На ближайшие несколько дней мне обеспечено  бесплатное прослушивание ментовских войн, новостей, и прочего.
Наш кардиологический состав, мчится по заранее запланированному, и отработанному маршруту.
Во главе начальника отделения, кардиологов, медсестёр, санитарок, гремящих три раза в день тушь,  исполняемый крышками  вёдер для  еды.
Еду возят вёдрами.
Вагон номер семь, нашего кардиологического состава получил от меня   прозвище: Земля прощай, в добры путь.
С него уже два раза выносили пассажиров.
Что произойдёт ещё  три раза. Правда  из других вагонов тоже были покидающие не своим ходом пассажиры.
Это разговор о тех, кому на пересадку в небеса обетованные.
В палате появляется новый персонаж.
Говорливый до невозможности.
Тоже плохо слышащий, и в унисон первому телефону врубает свой второй. При это постоянно ойкая о случайном включении телефона на всю громкость.
Борьба затевается не шуточная. Проходящая на моих глазах.  Но при этом без мата, или прямых взаимных упрёков или хамства.
Один жалуется на другого.  Тот в свою очередь на первого. Но без присутствия соперника соответственно.
Жизнь продолжается.
Мой первый сосед ждёт чуда. Но чуда не будет.
Получив выписку и рекомендации по болям в руке.  Убывает домой.
Второй, заменивший первого теперь мой опять, единственный сосед.
И хозяин своего оглашенного телефона.
Тематика, правда, поменялась. Пошли фильмы из недалёкого Голливудского прошлого.
Меня спасают мои наушники.
В них я и сижу, и лежу и даже сплю иногда.
Сосед большой любитель перекусить, под очередной фильм.
При этом время суток не играет никакой роли.
В общем живём, и лечимся.
Капельницы, таблетки. Исследования и обходы.
Всё рутинно и безвкусно.
Как, впрочем, и пища подаваемая из тех самых вёдер, три раза в день.
Появляется третий игрок.
Плох, похоже совсем. Молчун.
Да и до болтовни ли ему.
Опухший от избытка воды.
Даже через кожу прыщет. На ногах пластыри.
Жаль мужика. Моложе нас обоих.
Зато любитель свежего воздуха. Это не очень хорошо для нас обоих, первого и второго.
Но как-то пытаемся мириться с этим. Третьему без свежего воздуха плохо.
Я уступил ему свою койку ещё на утро, как его привезли.
Кислород на троих оказался один.
То есть маски дали, а подсоединиться можно только по очереди.
Мне уже стало вполне хорошо, и я отказался от этого блага цивилизации. Хотя через несколько дней и мне пришлось подышать. Стало не по себе, как-то резко. Но обошлось.
Средний сосед прифасонился к холодильнику.
Оттопырив заднее место, и приняв позу мыслителя, облокотившись на крышку, одевает наушники и смотрит что-то своё, любимое.
Иногда доставая и поедая из внутреннего чрева  белого исполина свою еду.
Третий всё больше лежит. Спит сидя ночью. Видимо дышать не чем
Но пройдёт пару дней, и он начнёт и сидеть и кушать. Даже будем понемногу болтать.
Сход старых горланящих галок в вестибюле не прекращался ни на один день. Приходится прикрывать дверь. Это приводит к духоте, и необходимости открывать окна.
Персонал несёт свою ратную службу, иногда отвлекаясь на авралы по перевозке счастливчиков. Тех, для кого судьба  выбрала иной путь бытия.
Запах туалета, рыбных котлет, медикаментов, смешивается с гулом нескольких десятков пациентов. Кричащих, требующих, молящихся.
Подозрительно бурчащих себе под нос.
Иногда закрадывалась мысль, что место, где я нахожусь, не отделение кардиологии вовсе. А что-то иное.
Тишина наступает ближе к ночи.
Лишь шарканье ног, или храп выдавали наличие живых в вагонах.
Второй сосед в течении ночи обходит то один, то другой холодильник. Установленные в общем коридоре.
Нет, конечно. Он ничего чужого не берёт. Своего хватает вполне. Для чего он и наведывается к своему холодильнику, в палату.
Итак насмотревшись, наш общий друг в районе часов четырёх ложится в кровать.
И включается в игру общего храпового оркестра кардиологического состава.
Лишь только утро, хоть и позднее, но заставляет его напрягаться из-за нежелания просыпаться и вставать.
Действо это носит характер капризности, громких вздохов, переворачивания и даже каких-то похрюкивающих звуков.
Но утро ест утро.
Это и завтрак, обход врачей, и умывание в конце концов.
Всё это конечно даётся ес трудом.
Но день берёт своё. За выходами перекурить, за процедурами, дневным сном, и разговорами проходит очередной день.
Третий наш товарищ стал ложиться ночью всё чаще и засыпать на более долгое время.
Лечение приносит свои плоды.
Посещение родственников, если таковые  случаются, приносит очередную порцию запахов и семейных новостей.
Внося некое разнообразие в рутинную жизнь.
Но самым долгим, пожалуй, оказывается день перед выпиской. Хоть и занятый с утра анализами, исследованиями, но всё одно тянущийся как бесконечный хвост удава из мультика 48 попугаев.
Ночь вообще бессонная.
И вот оно утро. Тебя не волнуют процедуры. Ты занят перекладыванием собственных вещей, в ожидании выписки.
И о чудо.
Из  за необходимости освободить место в своём спальном купе очередному страждущему, тебе вручают долгожданный документ с рекомендациями.
Супруга отойдя в сторону, о чём-то шепчется с доктором.
Прощание с теми, кто делил с тобой кров. Без слез, конечно.
Но с пожеланием быстрейшего выздоровления.
Благодарственные дифирамбы лечащему врачу, персоналу.
И вот она свобода, холодная, с ярким солнцем. Встречающая тебя.
Всё вокруг кажется другим.
Хотя прошло всего десяток дней, с момента отъезда.
А ощущение такое, что не был  среди всего этого целую вечность.
Всё со временем притупляется. Войдёт в обычную колею жизни и этот день.
Но сейчас, сойдя с поезда, и пожелав всем доброго пути, понимаешь.
Судьба позволила сойти  на перрон станции под названием жизнь.
Пока  позволила сойти.
Сойти самому, отдышаться и продолжить путь.
Выходит что-то ещё надо сделать.
Что-то сотворить, в этой, далеко не праздной, но такой милой, жизни.
21.10.2024г.