Ветер рушит таёжную тишь

Ветер рушит таёжную тишь
Татьяна Немшанова



…Странные мысли приходят в лесу…
Странные сны ведут наяву.
Снится тут детство, вдруг юность пришла…
Словно вернулась к порогу она.
Годы смешали сюжеты в ночи.
Вижу то дом, то равнины во ржи.
Горы взметнули вершины судьбы.
К звёздам, как прежде летают мечты…

***

24 сентября 2010 год. За стенами зимовья – северная югорская тайга. С ночи зарядил обложной дождь. Сны в дожди, - как фильмы, лишь закрываешь глаза, а они – тут, как тут! – сумбурные! Снятся  люди, непрерывный их говор, мельтешение людей вокруг опубликованных в СМИ моих экологических статей. Сегодня чётко грезилась«мадам». Она предпринимает против оппонента попытки тёмные, и вертится юлой, как не вертелась прежде, - прижала ей хвост публикациями. «Дама» в бешенстве, ищет спасение и придумывает, как со мной поквитаться.

В моём сне она перекидывает через грязную мутную реку пеньковый канат - толстенный и сама ползёт по нему через реку. Ползёт, подвесившись, будто паук на паутине. - Толстая, замученная, вонючая. Штаны, галоши и футболка в обтяжку, выделяют уродство фигуру – толстенную «попу», живот. Цвет штанов и футболки -блекло-зеленые, застиранные, неряшливые. Штаны и футболка разных оттенков. Штаны - светлые, - грязно-бледно-зелёные, заношенные, несвежие, длинна штанин доходит лишь до икр. Футболка – длинная, рукава доходят до локтей. Ползёт - упорно, цепко, подобно хищнику. Только хищник… - напуганный , напуганный, ищущий спасение.

Потом приснилось помещение. «Дама» раскладывает тряпки, какие-то пёстрые платья, сарафаны. Вижу шкафы. Там лежат мои вещи: платья - красивые, глаженные, на плечиках висят. Раньше я такие не носила. Да вспомнила, что - это мои. Расцветка: шёлк с крупными цветами. (Сон цветной). - Чистые, выглаженные.

Аккуратно их развешиваю, убираю... А «дама»  хочет занять мой шкаф под своё барахло для плясок. Но узнав, что это моё, уходит, не трогая, хотя со своей «сворой»треплет  о том. Свора… – это - люди, люди, люди. Ко мне у них хорошее отношение. А «дама» скрывает и от них свою ненависть ко мне и жажду мести. Дальше вижу, как она распахивает обеими руками антресоли , а там… - красиво расставлены мои камешки, сервизы родительские. Слева стоит бело-серый мраморный, справа- розово-красный родонитовый. Слева у каждого из них стоят крупные супницы, справа – аккуратными стопочками высятся тарелки  и ещё, какая-то посуда. Антресоль полностью ими заставлена. Мыслю во сне:

- Откуда они?.. - Я их украла в музее?.. «Дама» намерена поймать меня на воровстве?.. А сама хочет прибрать себераритеты?..

И тут в памяти вижу музей из детства, городской. Мыслится странность:

- Я в детстве украла громадный камень, стоящий на деревянной тумбе – постаменте, - огромный красивый ярко изумрудный кристалл - изумруд. Этот сон снится мне не впервые. А теперь во сне вспомнился прежний сон, в котором я одна в здании геологического музея. Никого нет. И беру, прячу красивый камень - зелёный, изумрудный. Он хранится в музее. И давно меня тянет магнитом за красоту зелени, точно лес таёжный. – Так красив! И тут -  теперь во сне, думаю, что он хранится в моей детской домашней коллекции минералов, завернутый пожелтевшим газетным листом. Знаю, - он дорогой, и будут неприятности, если в музее узнают о пропаже. Только никто не думает на ребенка, что унесла домой. А мне он чем-то очень дорог, – за красоту, - не за деньги. О деньгах и не мыслилось. Но всегда теперь  нужно бояться, что кто-то узнает и оттого прячу в газету в квартире детства, где давно никого нет. Она давно стоит покинутой родителями. Их давно нет.

Сон регулярно снится, повторяется. Боюсь во сне, что в деканате горного узнают и выгонят, заставят платить. Я сдала экзамен на пятёрку и снова поступила туда же, чтоб лучше узнать предметы, да не первый раз поступаю уже и второй… - Ничего не скучно!Опять боюсь не сдать физику: совсем забыла школьный материал, хотя раньше отменно знала.
Просыпаюсь, думаю:

- Последние ночи всё люди снятся и статья последняя, опубликованная в районке по долгострою, о чём заказала редактор, чтоб возобновить строительство заброшенных социальных объектов. Вижу её, - как оформлена, с фото, и бум вокруг них в деревне - жуткий поднят! Страх, что растерзают, ушёл. Он мучил первые дни даже здесь, в тайге, где меня никто не прибьет. Настало спокойствие, осталась лишь радость . А там… - что будет! Напишу ещё и дальше. - Бить будут крепко, чтоб боялась. Единственная защита сейчас – это  нападение словом.

***

Весь день, а точнее – с ночи льёт дождь. Всё перестирала. - Почему-то, как ни гляну на часы, всегда на них пять тридцать вечера!.. - Может, темнает в это время? – вернее, - происходит какой-то перелом в освещении, поэтому и гляжу на часы. А сегодня глянула не в пять тридцать, а в пять двадцать, - на десять минут раньше, что весьма оправдано: день убывает…

Согрела воды в тазу на печи. Помыла волосы, умылась горячей водой. Почувствовала физическое облегчение: смылась соль, кислота, пот; поры открылись - задышали. Подул порыв ветра; раскачал кедры и ели, сверху насыпав ливнем… - с каждой хвоинки по капле воды, а с дерева – вЁдра. На улице стоит плюс три градуса тепла. Сыро. Воздух… – это взвесь воды. Влажность… - все сто процентов! Окна запотели, словно зимой. Володя ушёл проверить лодку, вычерпать воду. За почти сутки в неё налило немало. Сама-то не утонет, да бочка с бензином и мотор перевернуться, и бензин вытечет.

***

Порыв ветра раскачал берёзки. Единственные листики затрепетали испуганно на стебельках, боясь оторваться от родного деревца, как с тонущего корабля уплыть в порыве стихии. Кто-то из них не выдерживает, руки ослабевают и … - летит, летит плашмя к земле.Длинный, почти метровый, засохший стебелёк кипрея раскачало из стороны в сторону, словно то не травинка, а длинный кедр. Всегда удивляюсь:

 – Как такая высоченная деревина на небольших корешках раскачивается ветром, точно маятник секундомера и не падает при этом. Хотя… - падает, да ещё как! За год столько наваливает поперёк путика лесин! – Не пройти порой. Приходится вновь прочищать, прорубать дорожку, а то - и пропиливать пилой. - Таёжный многотонный гигант, падая, цепляет ветками соседние деревья, подламывает их тяжёлым стволом. Вот и получается: вместо одного упавшего дерева, не устоявшего перед натиском ветра, куча-мала и, - не малая, а великая из непролазного бурелома.

Ствол кедра –хрупок, оттого у многих старых деревьев вершинки обломаны. - Так дальше кедр и растёт с обломанной макушкой, - отсечённой. Нередко отсекается не только верхушка, но и полдерева… – толстого! - Толстенные деревья – в обхват, ломает порой, точно спички. - Хрясь! И полдерева с грохотом падает, руша соседние кедрушки и ели, сгибая берёзки в дуги, выворачивая ровесников с корнями. Через годы, десятилетия, а потом и через столетия, их место займёт молодая поросль. Погибший великан освобождает молоди дорогу к свету – к главному правителю растительной жизни – к солнцу. И хрупкие, забытые солнечным светом, сосенки устремляются ввысь – в небо; с годами, веками толстея, набирая силу, пока их не сменят другие.

Ветер качает берёзки.
Рушит таёжную тишь.


Фотоснимок Татьяны Немшановой. На фотоснимке Западная Сибирь. Крайний Север Югры. 18 сентября 2009 год. Сентябрь в тайге. Зимовье. Кедры, берёзы, мхи, голубичник.

Ветер рушит таёжную тишь.