Дорога к Храму. Окончание

    Грумант не посещал дома со дня похорон, но ключи у него были. Он надеялся, что то, ради чего он пришел, сохранилось в целости. И точно: в кладовке на полу стоял большой армейский брезентовый мешок с лямками, а в нем - ящик с толовыми шашками и отдельно - детонаторы и бикфордов шнур к ним.
    Все это осталось от профессии покойного отца. Камень хмур и суров, и взрывчатка у отца была всегда.  Грумант вскинул мешок на плечо и покинул дом, даже не закрыв дверь. К чему?! Возвращаться же не придется. Его провожатый ждал на крыльце и Грумант, положив руку ему на плечо, вернулся к недостроенному дворцу.
    В эту ночь он не лег спать, а дождался, когда темнота сровняет его зрение с остальными жителями городка. Затем вышел из дверей недостроенного дворца и направился к храму, благо было совсем близко. Зеленый армейский мешок горбил его спину и гнул к земле. 
    Подрывное дело Грумант любил и знал хорошо. Познакомившись с ним в юности, он, постоянно совершенствовался в нем.  Ему нравилось очарование мощного высвобождения спящей еще секунду назад энергии. Он и себя любил отождествлять с этаким взрывоопасным веществом, которому достаточно лишь искры для того, чтобы разнести вдребезги любое препятствие. И теперь именно взрыву он желал поручить установить истину в споре между земным и небесным. Умело и не торопясь стал распределять Грумант толовые заряды под углами Храма. При проектировании своего дворца он намеренно многие элементы взял из храмовых построек, так что слабые места божественного строения были известны ему хорошо. Ночь уже перевалила за середину, и храм давно был пуст, лишь в сторожке дежурил сторож, но Грумант надеялся, что взрывом его не зацепит. У него были счеты с небесным, но не с земным.
    Бикфордовы шнуры были отрезаны специально с солидным запасом - слепому всякая дорога длинна. Наконец все было готово, и маленькие светлячки стали разбегаться, беря Храм в смертоносное кольцо. 
    И грянул взрыв. На фоне свежевыпавшего снега и ночной темноты он был подобен жар-птице, выхваченной из мешка молодецкой рукой. Обломки камня мешались с бронзой колоколов, оседая в грохоте взрыва. От перестрелки зарядов дрожала земля, и небо плакало растаявшими в воздухе снежинками. Вот уже главная колокольня храма закачалась, потеряв опору, и рухнула вниз...
    Грумант воздел руки к небу и закричал. Он кричал, что победил, что теперь его дворец выше храма, лежащего в обломках у его ног...
    Его крик остановил рухнувший крест центральной колокольни. И стало тихо, лишь камни с шорохом оседали, не в первый раз привыкая к новому положенью под этим небом.
    Грумант так и остался лежать, обняв в предсмертных судорогах золоченый крест. Лишь много позднее, с большим трудом удалось разъединить металл и то, что недавно было человеком.
    Поступок Груманта всколыхнул всю страну.  Одни считали его извергом, другие - мучеником. Только после того, как нашли документ, по которому дворец Груманта переходил городу, люди сошлись во мнении, что он ниспослан небом для того, чтобы возвести новый Храм, прекрасней прежнего.
    На похороны Груманта собралось очень много народу. Город хоронил его со всей пышностью, на которую был способен. На могилу было пролито много слез и возложено море цветов. Отпевал Груманта сам патриарх, причислив его к лику Святых. 
    А дворец горожане перестроили в новый храм, поднявший свои купола выше прежнего.  Церковь освятила его и нарекла Храмом Святого Груманта, повенчав и примирив Бога и Человека.

                ***

                Иллюстрация из моей книги к данному рассказу.