Поэма о встрече с Собой

"Жизнь каждого человека представляет собой путь к самому себе".
Герман Гессе


I.

То дело было в сентябре -
Во вторник или в среду.
Я дни считал в календаре
И ждал, когда уеду.
Но дни всё шли, и шли недели,
А я не уезжал.
По рельсам поезда летели,
Скучал пустой вокзал.
А осень грустью расцветала:
Всё время так бывает.
Холодным ветром с ног сдувало:
Глядишь, вот-вот сломает.
Златая, как во все года,
За летом наступила.
Светить
       (Представьте, господа!)
Светилу запретила.
Отчаянно взялась тогда
С теплом сводить все счёты,
Крича нахально: «Ерунда!
Держите непогоды!»

Совсем обычный город был:
Он ни велик, ни мал.
Я с детства жизнь свою здесь жил
И о морях мечтал.
Я жил один в своей квартире
На первом этаже.
Мой дом под номером "четыре"
Пришёлся мне к душе.
В моей квартире было всё:
Диваны, стулья, стол.
Кровать и тумбочку ещё
Себе я приобрел.
Налоги я платил исправно.
Совсем был не дурак.
Я иногда шутил забавно.
Всегда носил пиджак.
Не обитал ни разу бедно,
Но не был я банкиром.
И мог бы я прозваться смело
Хорошим гражданином.
По вечерам ходил в кабак.
Бывало, пил немножко.
Бывало, что курил табак
Я, сидя у окошка.

Друзья мои, такой совет
Я наперед всем дам:
Там правда будет или нет
Решать придется вам.
Всё было, в общем, как всегда -
Обычный месяц года.
Но этот вторник
                (иль среда)
Как будто с анекдота.
Я помню, день к закату шёл,
И небо как бордо.
Я вместе с днём куда-то брёл,
Укутавшись в пальто.
Я проходил аллеи, парки
И чувствовал усталость.
Как летом краски были ярки!
Куда же все девалось?
Ходил давно -
              часов с семи.
И тут я обомлел!
Наглец какой-то у скамьи
Мне что-то вслед гундел.
Прислушался -
              не разобрать.
Я подойти решился.
Но (как бы здесь вам не соврать!)
Он сам ко мне стремился.
«Как жизнь, мой друг?» -
Спросил меня лукаво.
И в голове моей всё вдруг
Туманно как-то стало.
Смотрю в упор и не пойму,
Как так могло случиться?
Себе не верю самому!
Быть может, это снится?
Стоит напротив человек,
Как будто отраженье.
И я стою, теперь навек
Погруженный в смятенье.
Как капли две мы с ним похожи.
Лицо моё точь-в-точь!
Я ужас свой (почти до дрожи)
Не в силах превозмочь!
Как у меня фигура, шрам
Над верхнею губой.
Молился я ко всем богам
Практически седой!
А нос совсем, признаюсь, мой:
Узнал свою горбинку.
Художник тайный, внеземной,
С меня писал картинку!
Я в страхе, вам признаюсь честно,
Решить удрать скорее,
Пропасть куда-нибудь безвЕстно
Как можно побыстрее!
Так несся, что не слышал ног.
Я мчался, что есть сил.
Откуда же он взять мог?
И кто ж его просил?
И, забежав в какой-то двор,
Я повторял натужно:
«Вот это бред! Вот это вздор!
Такого мне не нужно!».
Вот час минул, за ним - второй.
Домой я возвратился.
Поверьте, был я сам не свой!
В кого я превратился?

Недели шли: одна, другая.
Себя я не встречал.
И я,
       рассудком обладая,
Всё выдумкой считал.


II.

То дело было в декабре.
Наверное, в субботу.
Деревья были в серебре,
Забыв про позолоту.
Проснулся я довольно рано -
Ни свет и ни заря.
И кто-то у дверей незвано
Стоял, ко мне звоня.
Открыл и снова не пойму,
Но стоило всмотреться:
Лицо, подобно моему,
Твердит: «Пусти погреться!»
Пустил и рухнул на диван.
Я тишины был тише.
Плеснув чайку себе в стакан,
Мой гость присел поближе.
— Чего, ответь, опять не так?
Чего, скажи, робеешь?
Неужто ты, такой дурак,
Себя бояться смеешь?
Ты столько лет искал себя
И всё не мог найти.
Хотел уехать на моря
Хотя бы к тридцати.
Но вот пришел к тебе я сам
Давать свои советы.
Чего же ты не рад гостям?
Давай к столу котлеты!

Я молча слушал в оба уха.
Всё на заметку брал.
Мне возразить не хватит духа,
И я не возражал.


III.

Однажды, как-то в феврале,
Мне люди рассказали,
Что все однажды на Земле
Самих себя встречали.