Письмо к женщине... 1917... 1924... 2115...

Великое.
Страстное.
Русское слово.

МАЙКЛ КОСМИКА - СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
мост времени

Живая,  выпуклая поэзия Есенина всегда задевает и смещает мне сердце.
Сегодня я предваряю Сергея Александровича.
Я пишу раньше него на 7 лет. Но из-под пера выходит не поэзия, а кино.

+

ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ (1917, 2115)

Майкл Космика

La surprenante!
И вы меня не помните…

И хруст грозы на том окне слепом…
И капель иероглифы японские…
Не помните…
Не помните…
Не пом…

Вы позабыли, как пушинки пепла,
смеясь,
          летели с сигарет
                в бокал…
И как прерывисто… скрипела-пела…
Вселенная под нами… в те века…

Бесценная!..
Меня вы расценили
случайной блажью мелкою своей.
И я залип, как муха на черниле… 
И я подох; в одном из лагерей…

Страна в кровавый ужас накренялася.
Союз двоих: не стоил ни черта.
И будущее — сразу брили налысо
и в спецвагонах
гнали на фронта.

И вы забыли… то, что вы жена моя…
                моя молитва…
            и моя любовь…
И застиралась «керенка» бумажная
достоинством — аж «сорока рублёв».

И все, кто не согласен, были изгнаны.
Иль на брусчатку возлегли… виском…  
Наш дивный мир —
               заплющенный, замызганный
в кармане заднем
ссучился комком.

Октябрь.
            Разлом страны.
                Во мне всё колото…
По черным улицам — штыки, штыки…
Барыги в рестарациях жрут золото…
Вы бросили меня.

Так муравья с руки
одним щелчком небрежным удаляют.
И чешут пятнышко: легко-легко…

И понеслась!.. кибитка удалая…
под лозунги чумных большевиков…

И быдло поднялось;
взметнулась накипь.
И вновь гроза — плясала на лице…
И ненасытно багровели флаги...
на Смольном!… на Таврическом дворце!..

Я убивал. Я мразью был средь мрази.
Я со страною — венами был слит.
«На
     рэволюциённом
                левом
                марше»
сто тысяч Маяковских — в пекло шли.

И на Большой Морской пылали песни.
и возле бочек грелась матросня;
и видя наши рожи мракобесьи,
вы отшатнулись… от того меня…

Всё правильно. Зачем же ножкам гири?
На кой вам сумасшедший пилигрим??
Любимая!
               Вы так себя любили.
Вы так себя всецело берегли.

Я мерзну у костров. Я жизнь итожу.
Полет наш вспоминаю… небольшой…
Господь вас наградил умом и кожей.
И позабыл вас одарить
душой.

Но как вы ангельски!!.. шептали:
«милый…»
И улыбались дьявольски. С картин.
Поверьте, время не имеет силы.
Оно лишь разноцветный серпантин.

Бульвар du Temple; бесстыдный цвет акаций.
Политики мелькают в новостях.
Сто лет спустя: 
                опять грозы раскаты…            
И я ищу вас. Триста лет спустя.

И город нас —
                обкакал и обкаркал
парижским!..
                наглым!.. смоляным крылом...
Вы вздрогнули и выдохнули: «Майкл…»
«Не может быть…» «La surprenante!..»
Дурдом.

А я ведь нёс письмо. В почтовый ящик.
Так эта встреча… яд или бальзам??..
Так вы не против Писем Настоящих?..
Читайте всё. Читайте по глазам.

Вот плечи мои… губы… вот те строки…
что в ваши губы
                буквами впились…
Японский иероглиф — вновь на стеклах…
Шальная ночь… опять длиною в жизнь…

1917
2115

+


ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ (1924)

Сергей Есенин

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.

Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.

Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состоянье.

Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...
       ___________
                ___

Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!

Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ламанша.

Простите мне...
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.

Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
 
Знакомый ваш
Сергей Есенин.

1924

+

КОСМИКА
XXII

Голос Автора
https://www.youtube.com/watch?v=VZmvaCVlz2s