Что-то о Тарковском

На лавочке, почти как Пушкин в парке,
на лавочке у дома престарелых
сидит поэт, листву соединивший
с моленьями Давида. Глаз на мокром
бездомно - да, бездомно - застывает
меж двух миров, и покрывает щёку
такая, невозможная доныне,
беспомощная, лёгкая небритость.

Сияет май. Июнь уже не нужен.               

Все стрелы, по дуге достигнув цели,
в обузу их хозяину в дороге
к родному дому - травам и стрекозам...
их подберёт, быть может, кто другой.
Натягивая тетиву певца,
он взглянет на рисунок оперенья,
и для него заговорит творенье,
угаданное кем-то до конца.


Рецензии