Птички

                Георгий Куликов




                Птички









































                Саратов
                2024


УДК 821. 161.1-1
ББК 84 (2Рос+Рус) 6-5
К 90



Куликов Г.Д.
К 90 Птички / Г. Д. Куликов, - Саратов:      издательство, 2024. -    140 с.

ISBN 978-5-002244-702-2


    Очередной сборник писателя – это юбилейная книга о жизни, любви, природе, окружающем мире и его разнообразии. Предназначена для широкого круга читателей.






УДК 821. 161.1-1
ББК 84 (2Рос+Рус) 6-5

























I



               
Моему уважаемому папе
Дмитрию Георгиевичу  посвящается этот сборник




                Дорогие читатели!

  Представленный вашему вниманию сборник рассказов и стихов основан как на реальных, так и на вымышленных событиях, из необъятной природы, окружающей и  желаемой жизни. В нём отражён взгляд автора на некоторые неоднозначные случайности, мимо которых автор не смог пройти равнодушно и умалчивать о которых, наверное, не стоит. Увиденное, бывает, вызывает определённые эмоции, ассоциации, хочется иной раз поделиться с кем-то – так порой получаются мои произведения, хотя некоторые стихи выглядят подобно политагиткам эпохи Демьяна Бедного.
    Время не стоит на месте, научно-технический прогресс назло и вопреки трудностям входит в жизнь цивилизованного общества. Появление новшеств техники упрощает жизнь людей, общение, доступ к информации. Правда, одновременно возникает и некоторая поверхностность суждений и знаний,  злость и неприятие других взглядов на жизнь, возможно, это веяние времени? Люди труда в настоящем теряют былой вес и сплочённость. Неуклонно растёт количество бездельников, к которым можно отнести политиков, всевозможных управленцев, болтунов, прихлебателей и прохиндеев разного плана. Все они норовят сладко есть несколько раз в день, безбедно существуя, хапать от жизни все её прелести в избытке.
     Да и, пожалуй, как обидно, что большинство людей стало меньше читать и практически совсем не интересуются историей, а многих жизненных неприятностей подготовленному и грамотному человеческому сообществу можно было бы избежать. События, как известно, цикличны и, так или иначе повторяются через несколько поколений. Жалко, что удаляется общество от славных достижений социализма, а в прошлом веке миру явлено было очень много хорошего, справедливого для большинства трудящихся и их близких.
    Понятно, что не каждое произведение обладает правом быть замеченным, но надеюсь, что-нибудь из этого сборника кому-то понравится и, может, даже запомнится.




















                «Вы мне даёте ещё немного времени,          
                а время мне всего дороже и нужней,               
                оно мне друг и враг, я всегда с ним 
                воевал…»
               
                Рей Бредбери «О скитаниях вечных…»               

                Рассказы

                Птички

    Множество разных суеверий существует в нашем современном мире, причём поверьте, некоторые из них имеют полноценное право на существование, потому что проверены событиями, с ними так или иначе связанными. Самые распространённые – про чёрного кота, подачу руки или предметов через порог, пустую бутылку на столе, свист в доме, а ведь их куда больше. Расскажу про одно, к радости редко встречающееся, но дважды подтверждённое быстротекущим временем.
     Двадцатый век шёл к завершению, по телевизору часто звучал и мелькал новый моложавый генсек нашей страны. А в современной панельной полученной два года назад квартире потихоньку угасал дед, фронтовик, инвалид войны. Кто знает, какой тяжёлый дух и атмосфера царят в помещении, где серьёзно больной человек присутствует? Хоть и убираются там часто, и стараются гигиенические мероприятия соблюдать, но он, такое ощущение, неискореним.
   Поздней осенью квартиру проветривали ежедневно, открывая дверь на балкон в зале, чтобы не продуло пожилого человека. И вот однажды в открытый проём голубь залетел, сделал круг по комнате, глухо стукнулся пару раз в стекло и по коридору упорхнул на кухню. Обстановка в зале, нужно сказать, небогатая была: не было модной в те времена стенки, стояли кровать металлическая панцирная, разборное кресло-кровать, старое трюмо, раздвижной стол, тумбочка с телевизором и прикроватный столик. Развернуться, полетать или спрятаться в двадцатиметровой комнате птице было негде. Опешив, я за ним последовал, а бабушка, охая и причитая, поспешила за обоими. Закрыв за собой дверь, чтобы пернатый не смог путешествовать зря по квартире, я постарался быстро убрать всё с подоконника на рядом стоящий стол. Надо сказать, не без труда распахнул обе створки деревянных, ещё не старых окон, и голубок, помешкав, упорхнул в ноябрьскую сырую даль. Пока закрывал окошко, приводил кухню в установленный порядок, бабушка не переставала причитать. С её слов я узнал, что птица, залетевшая в дом сама, по старым поверьям –  к покойнику. Естественно, что даже если бы дед находился в Кремлёвской больнице, ему бы в лучшем случае отсрочили уход. Понимали все, что ему уже таким подвижным, улыбающимся, энергичным, жизнерадостным, как годы назад, не быть никогда. Страшный диагноз не давал никаких шансов на выздоровление. Когда сознание ненадолго возвращалось в ослабленный организм, он лишь тихо постанывал от боли, чтобы не мешать окружающим.
Неизбежное случилось вскоре после вышеописанного события (смерть его была первой по счёту среди родных), но как-то с течением времени смылось бурлящим потоком жизни и даже, кажется, почти забылось или растворилось в не менее горьких поздних происшествиях. Своим путём каждый идёт по бесчисленным дорогам судьбы, и происходит так много разного – хорошего и плохого или нейтрального, не задевающего никак, в свой задуманный планидой срок.
      Сентябрь високосного года был тёплый, задумчивый, неспешный, но грустный. По телевизору рассказывали страшилки про пандемию, двадцать первый век правил миром жёстче, непримиримей, чем прошлый, скалился, грозя всевозможными невзгодами. Они не заставляли себя ждать, проявлялись и нежданно-негаданно, а бывало, и по чьему-то злому умыслу. Не было могучей страны, на её обломках правил капитализм или его зарождающееся подобие, вера в светлое будущее исчезла и растворилась в тумане худых перемен. Но люди старались жить назло всему по-человечески, у меня, к этому времени давно женатому, уже выросли дети и выпорхнули из гнезда, появился свой домик, а главное был верный друг Арчибальд – кобель русской пегой. Раньше на Руси собак породы подобной в сёлах и деревнях множество жило. На лису, зайца, а в компании и на волков они успешно ходили, дворы стерегли, скотину помогали пасти, но в двадцать первом веке мода на иные, импортные породы собак пришла, а истинно родное, отечественное как-то неизменно и постепенно убывало. Касалось это всех возможных  аспектов жизни, но сильно внимание привлекать людей к таковому в обществе непринятым считалось, хотя на каждом шагу явно в глаза бросалось.
     Арчи – мой неизменный верный спутник в прогулках по пригородным лесам и полям. Неустанный друг был общителен в меру, любознателен и открыт, подвижен и улыбчив, с ним скучно не бывало, аппетит и положительные эмоции нагуливались замечательно. Он в тот год сильно приболел, и посещение ветеринарной клиники стало ежемесячным, а то и более частым явлением. У собак подобного рода иногда случаются сердечные болезни, да и вообще породистые бобики, как правило, живут меньше дворовых шариков.
    В последнюю субботу сентября, открыв с утра входную дверь, чтобы коты и собака могли, когда захочется, выйти во двор, я нежился на диване, смотрел очередную познавательно-морочащую голову программу по РЕН ТВ. Вдруг в открытую дверь влетела синичка и заметалась по комнате, и, словно бичом, огрело что-то неясно неприятное из глубин памяти. Вскочил, широко распахнул дверь и выбежал в сад, чтобы убрать сетку из окна. Синичка – птица маленькая, разбиться о стекло ей с перепугу проще простого, а зачем допускать погибель крылатой малютки? Быстро домой забежал и тюль раздвинул, дабы видно было птахе путь эвакуации, и она, недолго думая, упорхнула на свободу. Мне же припомнились бабушкины причитания из далёкого прошлого, и не по себе стало.
     Арчи ушёл в понедельник в обед. Подошёл, простился, лизнул в руку и неуклюже завалился на бок. Жёсткие воспоминания, но навсегда со мной…
    Вот так-то, а кто верит в приметы или отрицает их, сам решает для себя пусть – прав он или нет. В этих делах я не советчик, но про себя точно знаю: народная мудрость – не пустой звук, а некоторые исторически подтверждённые случайности, приключившие со мной в прошлом, лишь укореняют меня в правоте утверждаемого.
     У Владимира Высоцкого есть немало замечательных песен, смысл их многим понятен. Про хорошую религию, что придумали индусы, и что по вере дастся всем в перспективе, он глубокомысленно упомянул. Но это уж кто что желает. Я же со своей стороны хотел, чтобы счастливы вы были, с хорошим настроением трудности легче переносятся, а их видимо-невидимо грядёт. Пусть удача и здоровье тоже не забывают дорогу в ваш дом.    
    

               









Свидание с Москвой

  В молодости в столицу нашей Родины приходилось ездить довольно часто: в командировки, когда работал и служил, проводить часть отпуска, когда учился в ВУЗе, и самостоятельно к деду, жившему, в то далёкое время в ближнем Подмосковье, наезжал. Но время было заполнено всегда какой-то суетной беготнёй, разными нескончаемыми делами, и посетить мавзолей, где покоился Великий Ленин, не получалось. В советское время очередь для посещения пантеона своим видом удручала, и понималось, что в ней придётся потерять часа три драгоценного времени, в лучшем случае. А его никогда не хватало, постоянно приходилось куда-то спешить, стараться успеть выполнить всё запланированное на поездку.
   Срок жизни моей перевалил уже за полтинник и вынужден был я, к сожалению, заметить, что долгожданного свидания с дедушкой Лениным к этому зрелому возрасту ещё не состоялось, а это порождало некоторую неудовлетворённость.
     Двадцать первый век наступил и летел во всю, уподобляясь скорому поезду, приближалось окончание его второго десятилетия. Конечно, значение говорившегося в СМИ о прошлом былой, великой некогда сверхдержавы видоизменилось, и не в лучшую сторону. Но помнились ещё нам, рождённым в СССР, и её былые победы, и достижения. Роль руководителя революции замалчивалась, считалось моветоном праздновать многие старые, значимые в прошлом праздники. Вновь строящийся мир капитала откровенно побаивался лишний раз упомянуть о праведном былом, так как тридцать лет перестройки не могли идти ни в какое сравнение с первыми тридцатью годами советской власти в стране. Люди умирали, убегали, промышленность и сельское хозяйство разваливались, на территории бывшего Союза шли непрекращающиеся боестолкновения и вооружённые схватки разного значения и масштаба.
     Многие образованные россияне, жившие своим трудом, знаниями и умениями, старающиеся найти получше жизнь для себя и потомков, без нескончаемой череды революционных потрясений, с открытием железного занавеса спешно или не очень депортировались в другие страны. Власть имущие, знаменитая попса, да и те, кто урвать от жизни успел сладкие куски, жили на две страны, имея иностранные гражданства и банковские счета в разных государствах. У кого таких возможностей по ряду причин не имелось, но жажда более-менее обеспеченной жизни превалировала, потянулись из глубинки в столицы. Редкие города периферии могли похвастаться более-менее достойным или добрым уровнем жизни. Политизируя на злобу дня, вынужден вставить и не очень то добрые знания из истории, политэекономии, да и нашей жизни.  Хотя научно-технический прогресс виден в стране, как и мире, невооружённым глазом, но банковская  закредитованность населения колоссальным бременем придавливала семейные бюджеты  большинства граждан, не упрощая их жизнь. Сам родоначальник задуманной перестройки, сделав всё возможное и невозможное для развала могучей державы, после смерти своей родной второй половины благополучно слинял в Германию, встретил девяностолетие и доживал свой долгий век, глубоко начихав на беды  бывших сограждан. Но это всё лирико-патриотические отступления.
    Сестра моя, когда племянница успешно завершила учёбу в московском университете, уехала к ней, и было понятно, что назад она вряд ли когда-нибудь вернётся. В последний год нам не удалось увидеться ни разу, поэтому в конце декабря, обналичив скопившиеся на работе отгулы, решил на три денька съездить в белокаменную, отвезти им новогодние подарки и пообщаться с близкими родственниками вживую. В тот год в летнем отпуске занимался очередными нескончаемыми трудоёмкими домашними делами, и, наверное,  развеяться необходимость засвербила, причём, слава богу, никаких особенных решений проблем, или делишек ни бытовых, ни общественных суперсрочных в столице не намечалось. Сестричка давно приглашала посетить её, правильней, временно занимаемую за немалые деньги квартиру с целью проверки жилищно-бытовых условий. Я не восторгался съёмным жильём никогда, ибо пришлось поскитаться в молодости по казённому и чужому жилфонду. Но решено, и я быстренько собрался и покатил. Поездов Саратов – Москва ходит в течение суток несколько штук, а в вагоне провести всего лишь ночь приходится для свидания со столицей.
     Выходной провели с семьёй, а в понедельник, когда родственники ушли на работу, решил, дабы не бездельничать, воплотить в жизнь давнюю мечту: собрался и пошёл на Красную площадь. Увиденное отчасти поразило. Слава Всевышнему, очередь в мавзолей была не очень большая, как всегда разношёрстная, правда, преобладали люди зрелых лет, молодёжи практически не было. Стоять, по расчётам, необходимо было максимум минут двадцать – тридцать. Скромной змейкой растянутая в ожидании толпа  тянулась от входа в пантеон в сторону подземного общественного туалета. Ну, или, если кому-то больше нравится, вдоль кремлёвской стены по направлению к историческому музею. В очереди, как выяснилось после недолгого знакомства, в основном стояли китайцы, меньше вьетнамцев, а из россиян жители Зауралья, то есть сибиряки и дальневосточники. Судя по одежде, люди труда или интеллигенция, а явных буржуа или новорусских в среде ожидающих не наблюдалось. Мало кто нёс скромные букетики декабрьских тёмно-алых оранжерейных гвоздик.
    Стояла привычная для столицы промозглая погода, чуть сыпал непрекращающийся мелкий сырой снежок. С подарками небес без перерыва боролась обширная армия коммунальщиков, вооружённая техникой всевозможного размера. Для Саратова подобное бы  рвение и отношение к погодным проявлениям, конечно, было бы, скорее, исключением из правил, но для главного города страны – рядовой обыденностью. Двадцать третье декабря мало отличалось от череды таких же зимних московских деньков.
    Прошёл рамку металлоискателя, кордон из скучающе-замученных полицейских разной половой и возрастной принадлежности, и случилось… Вышел на последнюю тридцатиметровку перед входом в место упокоения главного идеолога Октябрьской революции. В прошлом веке перед основными парадными дверьми стояли на почётном Первом посту солдаты из роты почётного караула, потом упразднилось это место несения службы. Величественное мраморное сооружение снаружи казалось не таким большим и не виделись его уровни.
    По лестнице под тихие звуки траурной мелодии спустились вниз. На ступеньках через приблизительно равные промежутки стояли парами охранники в разной форме и гражданской одежде. Сам приглублённый зал пафосно-строгий, парадный. Посетители проходили по периметру помещения, каждый думал о чём-то своём, но уважение к идеологу революции явно читалось на каждом лице. Владимир Ильич на задрапированном красном возвышении, подсвеченный неярким светом в стеклянном саркофаге величественно, но скромно лежал не один десяток лет приблизительно так, как я и представлял ранее. Время словно затормозилось в своём движении в данном зале, казалось, что и не было тридцати лет глупейших, всеразрушающих перемен. При выходе из основного зала виднелось несколько лакированных дверей в другие помещения, из одной из них вышла пара молодых солдат, явно срочнослужащих, надевающих белые перчатки; стоящие на лестнице охранники, видимо, менялись через определённые промежутки времени. Поднимаясь вверх по лестнице, люди молчали, как мне показалось, объединённые единым чувством грусти и сожаления. Сразу при выходе из мавзолея рядом шедшие китайцы стали фотографироваться, пришлось помочь им сделать групповой снимок. Предстоял ещё поход вдоль Кремлёвской стены, где  находились останки видных деятелей советского государства. 
    Что сразу бросилось в глаза – рядом находящиеся могилы с расположенными на постаментах бюстами Сталина и Брежнева. Вся ровная часть основания памятника Иосифу Виссарионовичу, а это около двух метров в высоту, была аккуратно скрыта,  засыпана ровными рядами свежих цветов: розами, гвоздиками, всевозможными импортными, названия которых я точно и не знаю. Венки со всех сторон поддерживали рукотворную горку, несколько корзинок стояло по периметру этого цветника. Как же скромно на этом фоне смотрелись четыре цветка алой гвоздики на могиле уважаемого Леонида Ильича. Двое мужчин в строгих костюмах периодически отряхивали букеты от непрерывно падающего мелкого снежка и подметали периметры памятников. Пару дней назад был день рождения Сталин, а и к нему, чтобы выразить благодарность, судя по всему, приходило несчитанное количество людей. Сколько времени прошло после его кончины – больше шестидесяти лет, а истинная память народа и уважение – это вам не пустой звук и не проходит по указке сверху. Роль личности в истории воочию виделась в облике двух очень похожих памятниках замечательным руководителям страны и навевала соответствующие текущему моменту грустные мысли о доле нашей державы и сложных судьбах её граждан, связанных всецело с руководителями первого социалистического государства в мире.





































               

  Вместо предисловия

   К этому рассказу шёл я долго, сначала размышлял, стоит ли затрагивать такую сложную тему, но решил – необходимо. Ибо каждое поколение людей так или иначе пытается наступить на брошенные кем-то нехорошим грабли и не желает делать выводы, изучать историю. Не зря людям дано право – верить или нет, множество религий объединено всё же единым смыслом, который составляет, возможно, истинную тайну существования разумной жизни. Не стал затрагивать первое своё посещение Троицкого собора в родном городе, хотя в шесть лет оно произвело на меня неизгладимое впечатление, но это совсем другая история. Возможно со временем, если выйдет, рассказик будет изменяться, но пока не будем о будущем, итак – погружение в прошлое.

                Храм Христа Спасителя

   Летят добрые минуты жизни, иное происходящее теряется в потоке её, растворяясь в текущей череде событий, никакого следа не оставляя о себе. Некоторые же вещи, плотно сплавляясь с бытиём, заставляют крепко подумать, пусть не сразу, позже, почему же так, а не иначе повернулась действительность.
  Конец прошлого века богат был на всевозможные потрясения не только для отдельных стран, а, пожалуй, для всего нашего большого разноликого мира. Уход в историю большой и сильной империи, хотя её так обычно не называли, не проходит бесследно и безболезненно. Многие тысячи людей могли бы ещё пожить в этом мире, но не сумели выдержать чудовищной встряски исторических перемен. Некоторые же, каковых меньшинство, на фоне происходящего вовремя сориентировались, хапанули от страны и жителей её по полной и всплыли «в шелках и бархате», хотя порой и неприглядной красе своей. Резко, порой по-попугайски отличаясь от основной массы  электората, страдальцев и иных. Попробую  рассказать о своём видении того, что трогало своим крылом иной раз. Совсем не ставлю цель кого-то осуждать, ставить клейма, обычно каждый здравомыслящий взрослый человек для себя сам должен решать, каковым быть или казаться. Куда двигаться, к чему стремится или же закиснуть в том состоянии, в каком находится сам и окружение, от него зависящее.
   В середине 90-х годов прошлого века довольно часто приходилось ездить, в том числе и в командировки, в столицу нашей Родины. Москва изменялась, перестраивалась, бурлила большими толпами приезжих, челноков, эмигрантов, туристов и прочим людом. В одну из поездок попросила меня соседка отвезти пожертвования для строящегося храма Христа Спасителя. Про это говорили иногда, но я, правда, большого значения болтовне доблестных  СМИ особенно не придавал. Ещё с Советских времён как повелось, так продолжалось и в новые времена: либо победная бравада, либо  прославление правителей от этой категории людей звучали. Правда, в настоящем прибавились и пугающие истории катастроф, убийств или иных «жареных» душещипательных историй.
     Просьбу соседки выполнил, конечно, но призадумался, а причины имелись веские, ибо женщина эта к богатым людям никакого отношения не имела никогда. Как прост, беззащитен и доверчив рядовой постсоветский человек! История этого сооружения была довольно известной. Конечно, очень плохо, что его в прошлом веке снесли, но сколько церквей настигла участь подобная, веяния новой эпохи не всегда благостны для всех.  Оказалось, что и восставшие из небытия страждущие  неокапитализма ничем не отличаются от предыдущих любителей слома символов. Круглогодичный многофункциональный, в диаметре почти статридцатиметровый олимпийский бассейн, в котором люди могли физически развиваться, соревноваться, с пользой для тела проводить время, построенный также на народные  средства был неплох и считался единственным в своём роде. В нём и отец мой сдавал зачёты и экзамены, когда в институте физкультуры учился. Посетить его за символическую плату могли и гости столицы, для многих категорий учащихся и трудовых коллективов поплавать, соревноваться в нём вообще бесплатным делом было. И каждый, кто хоть раз побывал в нём, стремился к подобной встрече снова. К сожалению, у меня такого счастья в жизни уже не произойдёт никогда. А сколько, интересно, настоящих молодых спортсменов прошли азы первоначальной подготовки в нём, прежде чем добиться  будущих достойных результатов? Прыжки в воду, синхронное плаванье, естественно, и скоростные рекорды, тысячи ребят, которые научились плавать, – это бассейн «Москва»! Разрушенный по воле непонятного для  меня, желания прославиться и выделиться единицам, противопоставляющим себя обществу. Что мешало выстроить храм рядом, если возникло желание подобное? А место, несомненно, позволяло совершить таковое. Нет, обязательно необходимо сломать хорошее, действующее, а потом, может быть, присвоив и стибрив определённые средства, если получится, что-нибудь возвести и восхваляться, пиариться и радоваться свершённому. 
    Ну да ладно бы, если только это, поверьте, не конец ведь истории. В недавнее посещение сестры, что в Москве трудится, кстати, это веяние опять же новых времён, многие бегут за лучшей жизнью в более крупные города. Свободное время у меня имелось, вот и решил пешком по центру пройтись, по местам знаменитым. Скажу по правде, храм величественный, огромный, многоуровневый, красиво отделан, залов немало, хотя к новоделу отношение у меня особенное. Посетил его я в будни, чтобы не толкаться среди страждущих и не мешать им. Немногие прихожане справляли свою требу в то время, удивило количество торговых точек, на сувениры и предметы культа цены были, естественно, московские: бедным приобрести  что-нибудь на память, полагаю, затруднительно было бы. Зная, что в храме есть смотровая площадка, и давно желая осмотреть центр столицы сверху, я поинтересовался, как попасть туда. Цена в пятьсот рублей неприятно удивила, на что продавщица услуги сказала: «Ну, ведь  Вас же на лифте повезут». Конечно, в начале семидесятых годов двадцатого века покататься на лифте мне, ребёнку, казалось экзотическим удовольствием, но с возрастом и внедрением технических новинок в жизнь некоторые вещи становятся довольно обыденными и не могут удивить,  как в далёком детстве. Не стал, к сожалению, посетителем смотровой площадки в тот приезд, но отношение к гостям храма  покоробило, хотя времена-то соответствующие – капитализм балом правит.
     Некоторые знакомые, что в прошлом веке занимались в армейских структурах политработой, теперь устремились к Богу – тяжело человеку без веры в хорошее будущее. Про некоторых же, рвущихся к власти во все времена, – дело понятное: они и в партию-то вступали без веры в её идеалы, ступенька карьерная очередная для таковых. А общение с Богом – просто модная тенденция в их среде. Кстати, вроде бы в настоящее время четыреста рублей стоит взрослому посмотреть с высоты голубиного полёта на столицу нашу, с учётом постоянной ежегодной инфляции – это, конечно, значительно дешевле, хотя и доходы-то простого человека несильно выросли, да и жизнь проще не стала. А на площади перед храмом голубей много, и птицы мира добрые, непуганые, не изголодавшиеся, а это как-то настроение поднимает, видно, не всё так мрачно в мире нашем. Может быть, просто, по-стариковски брюзжу, всё правильно, и так нам и нужно, а воздаётся за деяния, творимые в миру, или бездействие, и происходит то – чего по праву  заслужили? Но молодёжь-то современную жалко: не познают многие из них лучшей жизни, хотя им её желаю от всей души.





               



 Трагедия

      Природа, в отличие от людей, одаряет окружающий мир просто, без умысла, разнообразными плюсами безвозмездно: плодиться и размножаться её суть, и стремится она к ней всей душой без оглядки на всевозможные препоны. А их в окружающем мире бывает ох как немало: то погодка вредит, то человек со своими не всегда добрыми деяниями проявится. Ну, ещё, может быть, какой-нибудь немыслимый форс-мажорный случай возьмёт и выпорхнет из глубин обычного нормального бытия: « Здравствуйте, вот и я тут, не ждали, но получите!»
       Живя в доме с прилегающим земельным участком, я неоднократно, практически ежегодно, получал от земли-матушки всевозможные бонусы: то вишня уродится обильно, то урожай огурцов или, допустим, год случится  помидорный. Как обычно ухаживал за своим участком, но почему-то что-то всякий сезон плодилось лучше другого, а на некоторые дары природы был явный неурожай. Привыкнув к таковому положению дел, семейно радовались нежданным успехам, делились плодами с родными и, конечно же, старались переработать с пользой для себя всё выращенное. Зимы-то на саратовщине длинные, а общий семейный доход с нашими российскими реформаторами- правителями  год от года лишь неуклонно уменьшался. Уж больно радели они завсегда о народе! Не дай Бог им – наглому ненасытному электорату – следующий годик прожить хотя бы чуть лучше, вольготней, сытней, чем прежний. Для чиновников и демократов из «Единой России» – это всё равно, что воры в дом их родимый, зовущийся государством, залезли и обчистили их – сирот.
     Тот год, помнится, удачный был для абрикосов и винограда, а тёплое, в меру дождливое лето способствовало тому. Когда варенья, компоты в нужном количестве сделаны, избыток плодов или ягод я обычно превращал в вина. Ароматные эти напитки пользовались всегда за столом понятной популярностью. Да, это требовало вложения сил, времени, души, но ведь из пруда рыбку без труда не выловить, как гласит народная мудрость. Конечно, каждый вид ягод или плодов требовал совершенно разной технологии приготовления, но приобретённый опыт помогал, да и наличие необходимой посуды для выдержки способствовало натуральному производству напитков. В выходные обычно происходило священнодействие, потому как в будни, после работы, не так много времени остаётся для добрых домашних дел.
     В субботу, в конце сентября, вручную пережав виноград, разместил готовую барду в две бутыли, укрепив в них водяной гидрозатвор. Штуцер на резьбе плотно входил в пластиковую пробку. Поставил ёмкости в бывшей кухне на столик, закончил это таинство ближе к обеду, занялся другими делами, а их в частном доме с двором и участком не перечесть. Нужно сказать, что в это время я, перестроив домик, перенёс кухню на новое место. В прежнем бытовом помещении мы с супругой сделали косметический ремонт, превратив его в гостевую комнату. Свежие обои, новый линолеум делали эту комнатку необычайно уютной. Но пока не было наплыва гостей, мы использовали её и как дополнительную кладовую: почему-то хозяевам всегда не хватает пространств, и, сколь много бы ни было жилых  квадратных метров, их иметь завсегда хочется домовитым хозяевам куда как больше. Переделав львиную долю запланированного на день, приняв душ и поужинав с супругой, разместил уставшее тело перед телевизором, чтобы насладиться остатком выходного вечера. Мелкий сентябрьский дождик, бубнивший за окном, несколько нарушил планы, но ведь хитрая осень бывает обычно плохо предсказуема по погодным условиям. Дрёма почти сразу же по-хозяйски овладела уставшим организмом, но не желала перерасти в крепкий здоровый сон, а заигрывала: то приобнимет, то отпустит. Выходной же, и ей хотелось проявиться и семейно пообщаться с человеком. Жена моя занималась стиркой постельного белья: она вообще любительница попозже лечь и встать, в отличие от меня. Себя я иногда шутейно называю совиным жаворонком, потому что люблю пораньше лечь спать и попозже встать, хотя могу и напрячься иной раз, и защемить себя, особенно, когда причина весьма веская.
    Где-то в половине двенадцатого краем уха услышал какой-то непонятный щелчок, но не придал особенного значения этому постороннему звуку, а минут через пятнадцать был разбужен диким криком супруги. Брань в мой адрес заставила вскочить с дивана и, спотыкаясь, в полудрёме помчаться на старую кухню. Увиденное меня, мягко говоря, поразило, а видоизменившаяся  физиономия, немедленно отряхнувшаяся от сонливости и помрачневшая, заставила сразу же  замолчать жену и, убрав свои эмоции во глубину возбудившегося сознания, включиться в работу по устранению нежданной аварии.                Трубочка отвода газов из одной бутыли от обильного бурления забилась, наверное, кожицей от винограда или косточкой, причём довольно основательно. Давление в сосуде возросло, толстостенная химическая восемнадцатилитровая бутыль взяла и очень запросто кокнулась. Часть стены окрасилась красноватым оттенком, и вообще капельки пейзажно смотрелись на беловатых обоях, оттеняя их своим колером. Но главное, содержимое сосуда расплескалось на линолеуме под окном, так как полы имели небольшой уклон в его сторону. Почти полдня пустого труда и, естественно, безнадёжная пропажа вожделенного в будущем доброго напитка – прекрасной бодрящей изабеллы. Это ли не настоящая трагедия! Часть жидкости просочилась в погребок на радость вездесущим муравьям. Я подозревал, что весной их хмельной заход в дом будет более неукротим, чем в обычные годы. А эти насекомые обожали с наступлением тепла, проснувшись, осчастливить постоянных обитателей жилья своим посещением.
    Ещё полчаса ушло у нас на уборку и попытку приведения в порядок помещения, а немыслимая скорбь, повисшая в воздухе и оттенённая траурным амбре изабеллы, лишь усугубляла происшедшее.
    Конечно, на пару нейтрализовывать последствия домашних чрезвычайных ситуаций быстрее получается. Но куда как лучше, когда они не приключаются и обходят дом стороной. Косые взгляды, которые бросала на меня спутница жизни, и боязнь заговорить со мной лишь подчёркивали глубину случившейся беды. Мне же не хотелось ни обсуждать этот скорбный случай, ни полемизировать на душещипательные темы. Восемнадцать литров напитка, безнадёжно утерянные благодаря нежданному стечению обстоятельств, были тому виной. К тому же нужно упомянуть о гибели бутыли, неоднократно выручавшей в эпоху добрых урожаев. Она, выпущенная в прошлом веке, в эпоху развитого социализма, служила верой и правдой уже второму поколению нашей семьи и вот так нелепо превратилась в осколки. 
    Время сыграло очередную штуку с автором этого рассказа, а можно было бы не мудрствовать и не применять инженерно-технические решения, а просто напялить резиновую одноразовую перчатку на горлышко ёмкости. Мерзкого случая реально можно  было бы избежать, но история эта на тот момент уже случилась и постепенно с неумолимым течением времени, удаляясь, тускнела, превращаясь в быль. 















                Бесплатные советы мастера
      
   Слушаю иногда измышления некоторых о вреде чего бы то ни было и диву даюсь порой, как судят о предмете люди, столь не сведущие в том, о чём говорить пытаются, что выходит, право же, и смех и грех. Вот, пожалуй, попробую о пьянстве сказануть. Конечно, не о злоупотреблении говорю я, токмо лишь о добром благостном возлиянии, хотя и до меня об этом столь заслуженные мужи рассказывали, что я в их сиянии даже подобием тени слабой могу не показаться. 
    Прибудешь иной раз домой с работы тяжёлой, но успешно сделанной, когда умом поднапрячься пришлось или физически попотеть с помощником своим. А на радостях об героически сделанном добром деле пожалуешь угостить его и самому расслабиться, дабы в порядок привести тело или душу в добропорядочное состояние возвернуть, коль дело наитруднейшее законченно. На стол из родимого морозильничка выставишь бутылочку хорошей водочки или добрую штуку белой своего производства. Домашняя родная самогонка всегда казённой водке фору дать может, да и привычные телу напитки следующее утро не портят обычно. Необходимо, чтобы бутылка на столе слёзку по внешней стороны стекла пустила.
    Щи или борщ наваристый подогреть надобно до очень горячего состояния. Густая сметана, но не больше ложечки, будет неплохим дополнением к первому блюду. А из закусок холодных, доложу вам, всенепременнейше их квартет на столе должен проявиться. Попробую перечислить прелести эти: огурчики небольшие и хрустящие, капуста квашеная,  помидорки свои, желательно: плотненькие, аккуратненькие, ровные, в рассольчике, грибочки солёные, ну или яблоки мочёные. Тут уж то, что будет присутствовать в доме по случаю встречи. Рюмки не худо бы хрустальные, грамм на тридцать, на стол поставить. Хлеб либо пшеничный, либо ржаной, который должен свежим, мягким, сегодняшним быть, с корочкой хрустящей, когда он пахнет домом родным – так это настроение поднимает, и к нему бы соли крупного помола подать. Но скажу честно, нечасто свой хлеб ноне пеку я, а хозяйке моей и вовсе не до гурманства подобного рода. Если по зиме или демисезонью дело описываемое предстоит, то и сало,  тонко порезанное, к месту очень будет, поверьте. Колбасой стол не нагружайте лучше: в нашем вновь бурлящем переменами веке хорошую достать – проблема. Перестали в неё производители мяса добавлять, вредители, как сказали бы во времена Великого Сталина: враги народа. Вопрос, а зачем портить себе вечер поеданием непонятно чего?
     Чудный стол лишь предисловие. Большая роль компания – такая, чтоб слов лишних не говорить, хотя негромкая старая, прошлого века  музыка в исполнении Бернеса, Гуляева, или Кобзона лишь приветствуется. Да не из телефона сотового, не так звучит она из техники эдакой – плосковато, а из динамиков больших, но по-тихому, для фона соответствующего. Если дело по лету и жара стоит несусветная, окон открытых не хватает, то можно воспользоваться и вентилятором. По зиме в этом необходимости обычно не возникает. Первую стопочку сразу употребить нужно, чоканье сопроводить можно коротким восклицаньем: «Ну!» Лишние слова ни  к чему. Жидкость драгоценную направить необходимо сразу в горло, во рту чтоб она зря не плескалась, и хрустким огурчиком сразу же закусить. Со второй долго мешкать тоже не стоит, хотя прочувствовать перед ней прелесть хлеба свежего необходимо, рекомендую именно маленький кусочек корочки использовать. Попасть необходимо в тот временной промежуток, когда у обоих готова слететь с языка фраза: «После первой и второй промежутка нет совсем». Тут уж можно до третьей немного повременить и попробовать капустку, а там уже и третью опрокинуть. Наливать рюмку нужно полную, но миллиметр свободного пространства до верха оставлять, чтобы при соударении от чоканья влага не проливалась и зря не пропадала. Третью можно грибочком или яблоком закусить. К этому времени первое привыкнет к столу, чуть остынет, не будет обжигать рот, а лишь станет нежно помогать попадать лекарству в организм должными дозами. А ложка горячего станет подобна подарку небес, но и сразу резко налегать на жидкое не стоит, перемежая его употребление с возлиянием. Если возникает дикое желание покурить, рекомендую делать это лишь после четвёртой рюмочки, воздействие совместное будет весомей, действенней. Каждый следующий перекур не делать раньше, чем последующие три стопочки в дело употреблены. Но и сильно накуриваться не советую, в сигареты российские табак в настоящее время тоже добавлять перестали, химия там одна. Но если заграничные не «левые», настоящие появятся, очень даже рекомендую. В перерывах для закуски можно и сало вкушать, ну а как разнообразить поставленное на стол,  уж каждый сам должен решать: к чему душа тянется, то и использовать. После шестой или седьмой можно уже и по половиночке рюмки наливать, чтобы удовольствие общения продлить. Как правило, если дело идёт по-доброму, одной поллитровкой дело не ограничивается, но переживать по этому поводу не стоит, хотя если дело за полтора литра на двоих переваливает, это звоночек тревожный. Ибо приглашённый товарищ, если не очень подготовленный, то разнежившись, домой может не попасть, а провожать кого бы то ни было – дело хлопотное и не больно приятное. Помидорным или капустным рассолом запивать горячительные напитки не рекомендую, они более актуальны с утра следующего дня, хотя при удачном раскладе дел вечер может затянуться как раз и до него.
     С годами реже случается такое славное времяпрепровождение, а оно и настроение поднимает, и прелесть жизни лучше ощущается, да и направленность на предстоящие добрые дела возникает. Если не чаще одного-двух раз в месяц так пообщаться случается – человек вы счастливый, пусть завидуют окружающие или иные доброхоты.
    Здоровья Вам и таких же славных лет жизни!



























               
  Ошибка

 Александру Ивановичу Романову посвящаю
                (1948 – 2023)

    Александр Иванович был значительно моложе отца моего, но так как детство их проходило в одном дворе старого саратовского бывшего купеческого дома, а родные стены обычно сближают живущих в нём, хотя бывают и исключения, общаться в юношеские годы они стали значительно больше. Время, как известно, стирает возрастные рамки. Именно из-за этого, как я и полагаю, они и по одной статье, но это было значительно позже, проходили. Конец шестидесятых, оттепель завершена, а тоталитаризма хватало, но не расстреливали, слава Богу, уже политзэков. А вина-то их в том заключалась, что хотелось молодым, чтобы люди жили лучше, партия и государство ленинским путём шли. Вот за мечты расплачиваться и пришлось годами заключения. Семь лет Александр Иванович от звонка до звонка оттрубил и прелести тюремной жизни вкусил во всей неприглядной красе, но только закалился. Лишь в начале девяностых их группу признали незаконно репрессированной и реабилитировали, но годы назад не вернуть. А юность так коротка, так прекрасна!
     Общаться с соседом Романовым приходилось и моим многочисленным родственникам, причём совсем по разным, в том числе и житейским, вопросам, и многим знакомым. Личностью он был неординарной, запоминающейся, правда, мама моя и из-за этого с опаской к нему относилась. Попробую передать одну историю, рассказанную мне Александром Ивановичем лет пять-шесть назад, до того как лихоманка злая по миру распространяться стала. Тем более, обещал я ему, что запишу, в перспективе, рассказик незамысловатый этот.
    Начало шестидесятых – прекрасные годы. Кто помнит то время, тот согласится с рассказчиком, молодёжь не поверит, а прихлебатели правящих кланов косо ухмыльнутся: понятно – не всё прекрасно было. Народ жил в коммуналках в основном, но уже и отдельных квартир прибывало. Телефоны далеко не в каждой квартире были, но изобильные телефоны-автоматы помогали связываться страждущим. Машины редко имели семьи советские, зато на общественном транспорте за копейки куда угодно добраться легко было. Еда в магазинах съедобная, настоящая продавалась и по доступным ценам. А главное -  вера в светлое будущее помогала строить справедливое общество не для вороватых единиц, прорвавшихся к власти, а для большинства. Советские люди, победившие в ужасной войне, первыми в космос вышли, без оглядки на злопыхателей западных промышленность развивали и всё своё практически в державе делали, да и другим странам и народам помогали. Сейчас в церкви людей больше ходит, количество их увеличилось, но есть ли Вера настоящая? А без Веры тяжеловато простому человеку жить. Но зато воровства всевозможного сверху куда как больше стало, причём не только материальное народное добро тырят, запудривают бедным людям умы их нестойкие. Лирическое отступление для погружения в былое, которое сродни сказке о хорошем времени, думаю, стоит заканчивать. Не вернуть ведь доброе прошлое.
    В прошлом веке чтобы из класса в класс перейти экзамены школьники итоговые сдавали, чтоб уровень знаний своих подтвердить. Сдал Александр очередной переводной экзамен, три дня до следующего осталось, а погода майская как хороша в Саратове родном, хочется воздухом в преддверии лета надышаться, насладиться остатком дня, да и вечера кусочек прихватить. А одному-то не так здорово. Поделиться впечатлениями с другом охота и про сдачу успешную рассказать. Пятнадцать лет – такой чудный возраст. Вроде есть проблемы, но они ещё и не совсем как у взрослых:  легкоразрешимые, воздушные, проходящие с наступлением следующего, очередного утра или вечера. Молодые тополя с просыпающимися липкими листочками манят, чарующе зовут пройтись по центру: улице Кутякова, Братиславской, проспекту Ленина, до площади, посидеть с негромким разговором на кованой массивной лавочке вблизи вечного огня, заключённого в гранит памятника Героям Октябрьской Революции.
   Задуманное, желаемое, когда свершается, настроение повышается. Выскочил Саша из дома, тепло нахлынуло на него во дворе, приземлённая их комнатка зимой, конечно, тёплой была, когда печь топили, а в демисезонье, да и летом прохладно казалось в жилье, если окна на улицу не открывать. Зажав в кулаке двухкопеечную монету в нетерпении побежал к булочной на Чапаева, чтобы позвонить другу Жорке, однокласснику. Товарищ жил с родителями неподалёку, на улице с названием Большая Горная. Телефон у них важно, как секретарь ЖЭКа, простаивал на тумбочке в коридоре большой квартиры и был на несколько семей. Если в коммуналке присутствовал телефон, что было большой редкостью, это несомненное удобство делало жильё более значимым для окружающих.
   Торопливость иногда приводит к некоторым ошибочкам. В их дворе в соседней двухэтажке жила с семьёй почти сверстница Маринка, которой иногда Саша позванивал. Её отец Георгий, которого близкие Жорой звали, казался очень строгим, хотя был всего лишь простым инженером на фабрике, выпускающей пианино. Он глядел на мир пронзающим взором руководителя и очень редко опускался до беседы с простыми смертными, так казалось Александру со стороны. Телефон друга и Марины отличался лишь на одну цифру. Тогда в Саратове пятизначные номера телефонов в ходу были, но хватало и того всем вполне.
     Накручивая в спешке по памяти заветные цифры, возбуждённый герой, как это частенько бывает, ошибся номером. Трубку взяла какая-то бабка. Попросив Жору и дождавшись от того заветного «алло», Александр сразу же предложил пойти гулять и встретиться невдалеке – угол Кутякова и Чапаева. Некоторые аппараты были не новы и искажали голос человека значительно. В трубке ненадолго повисла тишина, а голос хрипловато ответил, что у него вообще-то другие планы и прогулка не входила в их число. На что Саша с чувством возразил, что такую прекрасную погоду и остаток дня тратить на какую-то чепуху просто неразумно и лучше согласиться с ним, не тратить время на пустые разговоры, срочно двигаться в указанном направлении. Опять возникла некоторая заминка, но собеседник также упорно выказал нежелание отправиться гулять, сославшись на нехватку времени. Тут инициатор разговора привёл, как ему казалось, убийственный довод: «Какие могут быть дела сегодня, экзамен сдан, до следующего три дня, плюнь на всё, пошли гулять!»
     Естественно, после недолгого замешательства собеседник задал праведный вопрос: 
– А с кем, интересно, я говорю?
– Да я Саша Романов! Что, не узнал, что ли?
    Пауза была очень небольшая, в трубке явственно прозвучало:
– А иди-ка ты, Саша Романов, на…
    Трубка, явно брошенная в сердцах, заставила героя чуть призадуматься…
    Заветного двульника для очередного звонка другу больше в кармане не оказалось, поэтому пришлось, естественно, к товарищу отправиться пешком. А у него уже окончательно понятно стало, что беседа состоялась явно не с ним. Конечно, вечер прошёл в запланированном ключе, но не проходило ощущение какой-то, как казалось подспудно, случившейся непонятно почему ошибочки.
  А мой дедушка через много лет при упоминании об Александре Ивановиче, это ему позвонил он тем майским вечером, только задумчиво хмыкал: «Саша Романов, да…»
  Конечно, истории подобные встречались в жизни изобильно. Но эта была рассказана мне спустя десятилетия. Главным участником события в старом здании бывшей блинной на углу Астраханской и проспекта Ленина уже в этом веке. Тогда, когда и страны доброй не стало, и флаги на башнях в очередной раз поменяли, но как-то запала в душу, а вот и пришло время рассказать её, тем самым выполнить обещанное.

               
 Жадина

    Тяжёлые времена настигают и людей, и животных по-разному, и реагируют существа на происходящее с ними, естественно, неодинаково, но ведь так и должно быть в нашем большом и таком многогранном мире.
    В тот год молодёжь наша: сын с супругой и детьми – переехала к нам в дом, а чтобы проще было зиму зимовать и витамины натуральные поглощать, сваты из деревни  подвезли в начале октября овощи. Выращенные на своём участке корнеплоды и капуста, конечно, были не то, что покупные. Обычно в ближайшем «Магните» затаривался по мере необходимости дарами природы, и больших заготовок с супругой на зиму не делали, ибо текущий двадцать первый век, расплескавшись во всей своей незабываемой красе, вносил новые реалии в жизни простых бывших советских людей. Но компоты и соленья, по стародавней привычке, конечно закатывали. Доставленные продукты перебрали, подсушили, убрали в погребок, получилось с десятка полтора пластиковых ящиков: картошка, морковка, свёкла. Спасибо родственникам за доброе дело. Конечно, пензенская картошка куда как лучше саратовской или базарной, неведомо откуда привезённой, а в основном она, неважно, красная иль белая, люба в нашей семье была всеми. Ну а сколько блюд из этой прелести приготовить можно, наверное, помните, рассказывала Тося из знаменитого эпохального фильма «Девчата».
    По мере необходимости, как правило, в выходные доставал необходимое на неделю. И вот где-то через месяц стал замечать, что некоторые плоды, как правило, лежащие сверху в ёмкостях, кем-то покусаны. Причём воришка или их группа явно предпочитали картофель иным овощам, хотя и те на зубок были испробованы. В доме нашем котофейное товарищество было представлено тремя неизголодавшимися экземплярами пушистиков. Мышей и крыс они ловили с удовольствием особливо по осени, играли с ними, представляли нашему взору, правда, как правило, их не ели. Отпугивали, слава Богу, тем самым выполняли свою природную функцию.
    Помнился первый год жизни в родном доме, когда наступили холода и в тогдашнем отсутствии братьев наших меньших к нам со двора без спроса пожаловало несчётное количество серых хвостатых воришек. Никогда не был сторонником применения химической травли живых существ, использовал иногда от безысходности мышеловки, но естественный путь противостояния проживающих в доме вместе с нами считал более правильным. Пробовал прикрывать заготовки пустыми ящиками, но это не помогало, обкусывание продолжалось. Морковь вытащили, помыли, почистили, перетёрли, убрали в морозильник - благо её не так много было. Картошку и свёклу перед использованием приходилось тщательно обмывать тёплой водой и вырезать надкусанное, что увеличивало время приготовления еды и не добавляло эстетики и энтузиазма.
     При подготовке к очередному Новому году, думаю, многие, как и мы, полагаю, обожают изобилие разнообразных салатов, радующих сидящих за столами, всегда возникают волнительные нескончаемые хлопоты. Полез в погреб за овощами, а свет не включил для экономии времени. Когда знаешь, где всё находится, это и необязательно, да быстрее и проще дело делается. Краем глаза ощущаю, что не один я в нижнем уровне нахожусь, хотя движения никакого вроде нет. Набрал свёклы, в пакет положил, не с пустыми же руками подниматься. Вылез, поставил поклажу, включил свет и очередное погружение сделал. И что вижу: в углу расположилась на боку серая, с полкошки, откормленная крыска, признаков жизни не подаёт, видать, отошла в мир иной. Ну вообще в дикой природе, да и дома они предпочитают стайное обитание, разнообразие в пище, к тому же достаточно хитры и бесстрашны бывают. Вытащил, что необходимо из еды, и чуть позже и её – аккуратно, в металлическом совке. Показал домочадцам и придал, правда, без особых почестей, земле, погрузился в предновогодние хлопоты. Обычно представители крысиного семейства, которых видел в жизни, даже белого цвета, подвижны и поджары, не так толсты и степенны, помнится, бывали. Но исключения из правил случаются всякие. Однообразность, доступность питания, небольшая надобность в движениях, пресыщенность преображают не только человекообразных, оказывается, да и не увеличивают срок их вроде, на первый взгляд, безбедной жизни. Кстати, с уходом незваного соседа порча овощей прекратилась, знать, в одиночестве скотинка коротать пыталась зиму у нас, а ведь это тоже негативно сказывается на здоровье страдальцев. Крысы, как и люди, – существа коллективные. Но если б не была она такой жадной, некомпанейской, пожалуй, урон нанести стаей голодных ртов могли бы вредители куда как больший.
     Такая быль представлена вниманию дорогих читателей. Настоящие капиталисты сути рассказанного в любом случае, как кажется, не поймут, ну а остальным людям, надеюсь, будет, о чём поразмышлять после прочитанного.   
   Здоровья вам, добра и удачи.









































                Авианосец

    В прошлом веке я служил Отчизне, и событий, запомнившихся за это интересное, сложное, но доброе бытие, случалось, не счесть сколько. Уже прошёл срок давности, когда о некоторых вещах рассказывать не рекомендовалось, и давалась на время службы и ещё на какое-то определённое время позже - подписка о неразглашении. А кое-что врезалось в память намертво. Поделюсь с вами одним личным и удивительным по воздействию на достаточно молодого человека впечатлением.
    Прекрасны бывают некоторые командировки, когда подчинённых нет, начальство далеко и делать предстоит знакомое что-то и не очень сложное. А если ещё к тому же за рубеж необходимо съездить, так это особая, непередаваемая тема. Вот только вкусить прелесть которой удавалось далеко не всем отслужившим в Несокрушимой и Легендарной или близких к ней структурах. Да, бывают и встречаются пороги или подводные камни в таковых заплывах, но если человек имеет навыки, голову на плечах, с удачей дружен, то успех становится неминуем.
    Отпуск, а иначе таковое путешествие назвать будет просто неверно, сродни обману, проходил в тёплой стране. Несмотря на демисезонье, солнце ласково и нежно привечало как аборигенов, привыкших к нему, так и малочисленных приезжих. Тепло средиземноморского климата – отдельная тема, в этом веке уже знакомая многим гражданам бывшего СССР.
    Приехав, устроился на месте, передал привезённые посылки нужным людям, на что ушла пара дней, в течение которых просто наслаждался свободой и переменой мест, словно профессор Плейшнер из знаменитого кинофильма «Семнадцати мгновений весны». Несильно советские люди были разбалованы обычной бытовой устроенностью. Приблизительно знал, что не один я пожаловал в эти края. Системы дублирования никто не отменял в сложные времена, но знакомых лиц при прогулках по городу не заметил.
  На третий день произошло то, что ожидалось: местные СМИ с восторгом рассказывали об авианосце совершившем дружественный заход в порт. Правда, близко его по телевизору не показывали, в газетах хороших фотографий не помещали. Он стоял в паре километров от пирса на рейде. Окружало его несколько вспомогательных кораблей, и видим с берега он был плоховато. Средиземноморская дымка иногда скрывает и то, что хочется рассмотреть получше.
     В городе появились уволенные на берег члены экипажей зашедшей эскадры. Они сильно отличались от местных жителей, хотя одеты были в гражданское, но в глаза бросалось их несколько развязное поведение, передвижение небольшими группами, про язык уж и говорить не приходится. Молодые, здоровые парни, не ведающие проблем, не знаю, по каким критериям их отпускали на берег, но для группы судов их было немного, основная часть экипажа явно находились на кораблях. Незаметно побродив за ними, выделил пилотов, послушал болтовню – ни о чём, не очень понравились таковые вояки, но, полагаю, что так и должна происходить встреча с вероятным противником.
   Пятый день поездки был отмечен чудной солнечной погодой с прекрасной видимостью. Не замедлил воспользоваться подарком судьбы и с утра отправился на близлежащую возвышенность. Что может быть лучше прогулки на свежем воздухе, когда ласкает ясное солнышко, ветерок нашёптывает в уши о незабываемости дня и дело несложное, но интересное? С собой есть вода и бутерброды, а ты молод и полон сил. Вид с горки открылся чудесный и на порт, и на рейд его. Гражданские суда ждали своей очереди, чтобы подойти к разгрузке, а на некотором отдалении от них, окружённый кораблями сопровождения, воцарился монстр. Размеры сухогрузов достаточно большие, но выглядят они хотя бы симметрично, как и положено кораблям. Авианосец же больше был похож на согнутую ладонь трёхпалой армейской рукавицы. Неровно обрубленный, с немногими возвышениями, на пустынной палубе размещалась пара вертолётов, самолётов не было, как и движения по ней не замечалось. С горки, где я находился, он казался доступной  прекрасной целью, стоящей мишенью. Правда, было несколько «но».
     С собой, кроме фотоаппарата и ножа, у меня никаких технических приспособлений не было. Оценив размеры флагмана эскадры, я понял, как он огромен. Даже предположим, если бы батарея 152-мм орудий замаскированная, с хорошими слаженными расчётами, но не специальными боеприпасами, на моей стороне внезапно вступили в бой, а залпа три-четыре мы точно бы успели сделать, но и в этом случае глобального урона этой громадине мы бы не нанесли. На плаву этот лапоть бы точно остался. Ну а дальше врезали бы по нам, применили дымы и т. д. и т. п. Глядел на врага, фотографировал, злился и понимал, что такую штуку обычными боеприпасами долбить нужно очень долго, чтоб закономерного успеха добиться. В нашей стране же был принят односторонний мораторий на испытание ядерного оружия…
     Всё было хорошо до того, как увидел и осознал опасность, таящуюся в современном специализированном, высокотехнологичном военном корабле. Он мог десятки боевых самолётов выпустить, один за одним, которые врезали бы очень и очень сильно. А сколько раз американцы своей авианосной дубиной долбили до этого, да и позже, по разным странам, особенно не разбираясь, по гражданским или мирным объектам. И ни разу в ответ по зубам не получали, а ведь это неправильно, это даже развращает. Понимаю, не очень хороший взгляд с моей стороны на эту тему, но ведь несправедливость явно присутствует в нашем сложном мире. А как хотелось, чтобы он был ещё и добрый, с мудрыми правителями, думающими людьми, созидательными устремлениями. Но это глас вопиющего в пустыне, хотя жителям этой планеты есть вроде бы чем заняться, кроме убийства себе подобных…
    Поездка закончилась тогда без приключений. Мыслями я, конечно, своими ни с кем не делился тогда, но вот, наверное, теперь время пришло, хотя вопрос и ноне волнует меня: кому это нужно?


























               
  Муська

    Как прекрасно семейство кошачьих! Многие жители земли держат их в своих жилищах, испытывая от общения с ними массу положительных эмоций . Грациозные пушистые создания обладают своеобразным умом, несомненной сообразительностью и, конечно, жаждой жизни. Общаясь с окружающими людьми, бескорыстно делятся с ними добротой, спокойствием и, несомненно, скрашивают порой возникающую иногда серость обыденной жизни.
    Дорогая, уважаемая тёща проживала вместе со своей мамой в типовой панельной девятиэтажке. Они занимали обычную двухкомнатную  квартиру на седьмом этаже. Судя по всему, иногда, особенно вечерами в будние дни, родственница скучала. В выходные в тёплое время года она с удовольствием занималась дачными работами. Вообще люди старшего поколения, привычные к труду и на земле, даже выйдя на пенсию, продолжали, как правило, трудиться. Сегодня даже если пенсия по средним меркам получалась хорошая, на неё прожить нормально было никак нельзя… Ну, а если человек привык существовать более-менее комфортно, любил поесть не искусственную, а здоровую пищу, иногда приобретать одежду или какие-то вещи, то необходимость работать становилась обязательной. Общение с внуками, нашими детьми, было, вероятно, не таким частым, как ей хотелось. Наверное, поэтому она и завела маленькое прекрасное трёхцветное пушистое создание, кошечку, не помню какой уж, знаменитой вроде, породы. Очаровательность кошки с ладошку, конечно, разнообразила её быт, да и наша дочь стала чаще посещать родную бабулю: появились причина и общие интересы.  Подростки обычно тянутся к прекрасному. Мир позже, с возрастом, на них негативным воздействием поддавливая, преображает и делает черствее новое поколение.
     Котята взрослеют очень быстро, становится особенно заметно это, когда видишь четвероногих нечасто. Индивидуальность в виде подвижности, ласковости или же нелюдимости проявляются у каждого, начиная буквально со второго – третьего месяца.       Муська, так назвали нового домочадца, чем не отличалась точно – ласковостью и покорностью. Когда в дом к тёще приходили нечастые гости, она пряталась либо залезала повыше и рассматривала нежданных для неё посетителей сверху с недоверием, в руки никогда не шла. С хозяйкой или её родительницей тоже вела себя деловито, без сантиментов. С утра требовала свежей пищи и воды, могла позволить немного её погладить. На этом проявление любых телячьих нежностей прекращалось и пресекалось коротким ударом лапы. Зато с удовольствием гонялась по квартире с мячиком, мягкой игрушкой. Короче, в подростковом возрасте отличалась удивительной подвижностью.  Крайне редко забиралась к тёще на кровать. Обычно это бывало зимой перед сном, но, помурлыкав минут пятнадцать, с достоинством удалялась к себе на кресло. И, помнится, всегда ревностно оберегала своё ложе от зарвавшихся, не прошенных для неё посетителей. С превеликим удовольствием убывала летом на дачу, где вволю гонялась за птичками, бабочками и радовалась дикой, не городской вольнице.
   На втором году жизни, когда её привезли в город, киса явно выказывала своё неудовольствие от нахождения в городской квартире. Стоял тёплый, даже жаркий сентябрь. Тёща ушла на работу, бабушка отправилась в магазин, не закрыв окна, чтобы помещение проветрилось. Некоторые соседи на отливы высыпали крошки хлеба или крупы, подкармливая неугомонных воробьёв, поэтому они, протраливая фасад дома, иногда, притомившись, отдыхали на внешних подоконниках. Вернувшись домой, бабушка не увидела Муську, но значения этому не придала. Только вечером тёща, придя с работы, обнаружила пропажу, отсутствие сетки на окне и, сопоставив факты, спустилась искать любимицу. Разбитая противомоскитная сетка лежала под окнами на земле, следов животинки нигде не было видно. На протяжении почти двух недель, с утра и вечером, родственница обходила дом, звала кошку – безрезультатно. С дачи, нужно сказать, киса тоже неохотно убывала, пытаясь куда-нибудь спрятаться, затаиться. Только после долгих увещеваний показывалась, и тогда появлялась возможность животное забрать домой. Сложно передать словами расстройство близкого человека, когда происходит подобного рода трагедия. Как-то вечером на исходе второй недели отсутствия Муси  почти под окнами из вентиляционного окна подвала на призывы тёщи послышалось очень слабое знакомое мяукание. Бывает затруднительно посетить технические помещения в многоквартирном доме, но когда есть цель, препятствия становятся несущественны. При свете тусклого ручного фонаря в неопрятном сыром подвале, где имелось изрядно всякого мусора, пропажа была обнаружена. Она была грязна, худа, измучена. Как оказалось позже, были поломаны лапы и рёбра. Полтора месяца несколько раз в неделю приходилось ходить в ветеринарную клинику, отчего у кошки появилось стойкое неприятие к людям в белых халатах. Выздоровление прошло более-менее успешно, правда, осталась хромота. Характер кошки испортился окончательно, хотя и до этого идеальным не был никогда. Появление у нее котят стало практически  невозможным.
    Бабушка, чувствуя свою былую неправоту, баловала кошку всякими изысками, чем лишь усугубила «прелести» каждого очередного общения с ней. Отвечала пожилой женщине Муська обычно чаще, чем всем, ставшими привычными короткими ударами передних лап и грозным рычанием.
    Годы и десятилетия пролетают быстро, когда быт устоявшийся и всё устроено ладно. Кошка разменяла второй десяток, но нежданно пришёл очередной високосный год, а он, бывает, приносит всякие недобрые происшествия. На мир набросилась лихоманка, прозвали которую «пандемия». Летом в течение двух недель скончались тёща, не очень старая ещё женщина, так и не увидевшая своих правнуков, и её мама, которая этой участи не была лишена за свои мудро прожитые годы.
     Конечно, киса не осталась сиротой, а перекочевала к нам. Сложно привыкать взрослому животному к перемене мест, окружению, распорядку дня, но всё устраивается так или иначе. Любимое кошачье царское, изрядно постаревшее и поцарапанное ложе перекочевало вместе с хозяйкой, нашёлся и ему тёплый угол в нашем доме. Хуже было притираться к другим домочадцам: собакам и кошкам, но время всё ставит на свои места. Возможность в летнее время выходить во двор через окно явно понравилась своенравной кисе. Но как часто можно было слышать её недовольное ворчание, особенно, когда приближался кто-то из братьев наших меньших, пытался влезть в личное пространство индивидуалистки. 
   На третий год совместного проживания очередная беда обрушилась на бедное создание. По свойственной ей независимости решила кошка с утра прогуляться не по огороду, а встретить рассвет в палисаднике перед домом. Там её, наверное, полусонную по запаху обнаружила четвёрка бродячих собак и постарались разорвать на кусочки. Хорошо, что окно было открыто настежь и ничто не препятствовало звукам улицы просачиваться в дом. Услышав громоподобные вопли и рычание, я успел быстро выскочить и отбить страдалицу у бездомных нахалов.      
   Порванные ухо, ляжка, хвост – это то, что мы узрели при первом осмотре. Полдня мучили животное видом всевозможных айболитов, таскали в переноске, делали рентген, зашивали, ставили систему. И, слава Богу, могучий организм страдалицы со временем справился с навалившейся  неприятностью. Муся теперь хромает на все четыре лапы, слабо машет хвостом, но всё так же, явно недовольно ворчит, когда ей что-то не нравится. Конечно, без настоящих первых хозяев, думаю, живётся ей не очень сладко, да и неприятности, приключившиеся с ней за прошедшие годы, не придают положительных эмоций. Уменьшается количество зубов, не та резкость удара лапой, шёрстка не такая бархатистая, пробивается седина через очаровательную трёхцветность, ту, которая к удаче, но всё же, жизнь потихоньку продолжается. А она, как оказывается с пребывающим неуклонно возрастом, так прекрасна!               

                Приземление

   Когда с малых лет привязан к земле по-настоящему, может, это и неплохо, хотя в преклонные годы всевозможные алогичные ассоциации возникают. Не все из них радужные, розовые, некоторые имеют подобие злой неправедной сказки, которая, как страшный сон, никак не кончается. Тянется кошмаром и должна вроде кончиться, но никак не происходит пробуждение от дурного сна.
     Городской вроде ребёнок, лет с десяти помогал бабушке на даче копать, корчевать старые пни, приземленно занимаясь ручным трудом. Имя, данное родителями, тому, наверное, способствовало. Летом ладони рук, мозолистые, красные, явно свидетельствовали, что их хозяин не только ими малину без передышки вкушал. Кстати, скрипку со смычком впервые они же смогли осязать лишь в десятом классе средней школы, хотя по всем параметрам нации должно таковое бы случиться куда как гораздо раньше. Позже в спортивном лагере приходилось копать всевозможные ямы: под отходы, погреба, для установки электрических столбов, срезанных и увезённых по зиме хозяйственными селянами. Эти работы были более объёмны и трудоёмки. Вначале внушали некоторую неуверенность в свои силы, но выполнялись, правда, не так быстро, как взрослыми.
     В старших классах весной и осенью вместе с завхозом на старом школьном грузовике ездили к дорогому шефу, племяннику Василия Ивановича Чапаева. Шесть или восемь подростков за пару часов дачный участок, где нужно, вскапывали споро и без особого труда. Он, фронтовик, офицер, инвалид войны без руки, в преддверье знаменитых советских праздников всегда выступал с пламенной жизнеутверждающей  речью на торжественных линейках в нашем учебном заведении. 
     Вспоминалось время, затраченное на благоустройство бабушкиного участка. Одному ковыряться приходилось больше и трудозатратней, да и удовольствия в связи с этим меньше испытывалось.
     В училище лопата была одним из самых главных друзей весёлой беззаботной курсантской жизни. Септик для свиней – четыре метра в диаметре и шесть в глубину – самое запоминающееся чудо. После двух метров грунт оказался на радость нам податливым,  песчаным, легко убираемым, но вдвоём с собратом, уроженцем Маркса, копали мы это счастье почти три дня. Интересно, знал ли кто, что оба землекопа имели непосредственное отношение к богоугодной нации?  Или судьба-юмористка такой подарочек нежданный преподнесла сама собой в виде полупьяного хохла-прапорщика? А однажды, чтобы асфальт не портить, подкоп под ним делали для укладки трубы. Правда, осенью твёрдое покрытие как раз над подкопом провалилось. Траншей, ям, всевозможных колодцев, окопов не счесть, сколько пришлось понавыкапывать и позарывать за годы курсантской жизни. Да уж, земля-матушка! Офицерская жизнь несколько сократила необходимость общения с землёй, но добавила некоторую своеобразную перчинку. Оказывается, по поверью, могилу офицеру или члену его семьи при отсутствии ритуальных организаций должны готовить его товарищи. Ладно, летом, кстати, почему-то в местах упокоения почти всегда встречалась суглинистая почва или глина, поэтому, когда минимум две лопаты помогают вгрызаться глубже, чистить их друг о друга приходилось часто. Зимой без лома вообще делать нечего, титановые лопаты портятся, как оказалось, так же, как и стальные. Подтачивание БСЛ* ускоряет дело, но нужно, чтобы кто-то их подводил наждаком или напильником. Хороший морозец с ветром совсем не ускоряет дело, алкогольные грелки притупляют сознание, но мешают скорости работы. Да, былое…
    Пенсионеру без земляных работ тоже никак не обойтись, особенно если пенсия хорошая, но маленькая. Фундамент для родной дачи или пристройки к ней, траншеи для труб, яма туалета, могилки животинки. Д-а-а…
    Вот так с детства приблизишься к земле, а позже в неё же и уходить приходится, причём иной раз раньше, чем нужно…

*БСЛ – большая сапёрная лопата


    













































   Стихи

Время

Вопрос: зачем же злюсь на время?
Пенять бы нужно на себя.
Но неспроста мыслишка зреет –
Его мы тратим, не ценя.

Возвышенно и отстранённо
Оно взирает вроде свысока.
Поступки многих приземлённых
Не стоят даже лёгкого кивка.

Задуматься, принять решенье
Своим теченьем может помогать,
Понять божественность значенья,
В тяжёлый час – вмиг ход судьбы познать.

Своим, как кажется, явленьем,
Наверно, вносит больше в мир добра.
Не любит зримость исправленья
Физическая суть, где жизнь – игра.


 


























 Опять про время

Меня время пороло безбожно
За ошибки, удачи, успех.
То ползло, как лиса, осторожно,
А бывало, взмывало, как стерх.

Закрывало путь в завтра для близких,
Измывалось над прошлым страны.
А могло, усмехнувшись со свистом,
Превратить в быль неясные сны.

Не умело, зачем опускаться
Для кого-то? Совсем ни к чему.
Отражало историю в святцах,
Ход его не поставить в вину.

Иногда да, дарило, не скрою
Счастье близости томных минут.
В просторечье зовётся судьбою   
С жизнью сшитый служебный маршрут.

Мне б понять его нужно получше,
Но несбыточна эта мечта.
Оно быстро взбирается в кручи,
Недоступно мне та высота.

    
























 Привет

Посечённые ветви деревьев
От разрывов и судьбы людей.
Только три ведь прошло поколенья?
Как легко превращаться в зверей.

После страшной войны посадили
Те посадки по-братски друзья,
Чтоб поля плодородно родили –
Жить в колхозах иначе нельзя.

Славно было, добра наживали,
Первый в космосе – русский, герой.
Целину миром всем поднимали
И гордились Победой былой.

Процветала страна, только гнили
В основанье заветов венцы.
Капитал единицы растили
И мечтали, не как их отцы.

Не чтоб каждый жил лучше по праву,
А себе лишь бы хапать и жрать.
И брехали безбожно, на славу,
Торопились наврать и урвать.

И добились успеха злодеи,
Разорвали страну на куски.
Только Западу эта затея
По душе. Взвыл народ от тоски.

Умирали, к чертям убегали,
Кто в столицы, а кто в никуда.
Не войну, мы мечте проиграли,
И плодится лишь дальше беда.

Может быть? Ведь с надеждою проще,
Встанет вновь государство с колен.
А узреть буржуинские мощи –
Хорошо. Ждёт народ перемен.

Не худых, их нам хватит, нажрались,
Правда, Сталина в душах уж нет.
А солдаты и раньше братались,
Пролетарский поэт шлёт привет.






О прошлом

Мотив из прошлого печален и красив,
В нём отражение былого, сказка.
Вплетён косой общения речитатив,
Побед и милостей вселенских ласка.

Родных, любимых отраженье и небес,
Беспечность в хороводе с милым детством.
Мелодий прошлого, как волн бегущих блеск,
И с материнским двориком соседство.

С лужайкой, где играли, будучи детьми,
Лохматым псом и бирюзовым небом.
Надеюсь, время и меня за всё простит,
Когда уйду в туманов серых небыль.





































Современник

Современник – обычный больной человек,
Заражённый проблемностью времени.
В настоящий и каждый божественный век
Он мечтою о счастье беременный.

Раскрутилось, несётся годин колесо,
Как сансары вертушка – по полному.
На порогах вспенённых сломалось весло.
Волочимся, эх, рвать бы по-конному.

За Европой угнаться старались всегда,
Близка Азия, тянется, жалует.
Не пройдут синяки от борьбы никогда,
Судьба докторски правдою балует.

Скакануть в никуда, как в Ахун,* не спеши,
Возрожденье возможно, коль веруешь.
Засыпая горстями глубины души,
Поборись, может, лучше жизнь сделаешь.




*Ахун – континент, расположенный далеко за океанами Верхнего Мира, малоизвестная земля, дом для расы, близкой к вымиранию (фант.)

























Дед и внук

Дед был хороший у него,
Детей он доброму учил.
Внук – финансист, наев брюшко,
Народ своей страны гноил.

Не медик был он – финансист,
Но шоком работяг лечил.
Сказал бы дед: «Ты, внук, – фашист», –
Не смог писатель, не дожил.

Кто говорит, что внук – герой?
Те, кто страну, продав за грош,
Оставили народ с дырой,
Вещая западную ложь.

Мы память об одном храним –
Он истинный творец- герой.
И о другом не промолчим –
Тот для врагов страны был свой.
































И ещё о прошлом

Нет в прошлое дороги,
Есть память, были, боль.
А в будущем пороги,
Стремнины, раны, соль.

Надежда – может, будет,
И сказок добрый лад.
Правами случай кружит
Всё чаще невпопад.

Невдумчива случайность,
Колючий снег в лицо.
Впадает время в крайность,
Бьёт возрастным свинцом.

Микстура сожаленья
Слезливая горчит.
В поступках настроенье
Избитое сопит.

Где розовое детство
И юности замах?
Болезни по соседству
И вечности рукав.


























Воробьи и тополя

Два тополя пирамидальных
Облюбовали воробьи.
Хранили ветви птичьи тайны
В домашней дружеской тени.

Не видно птах, но шум их вече
Разносит ветерок окрест.
Звучит почти по-человечьи,
Проходит птиц партийный съезд.

Смысл возмущенья непонятен
Без перевода для людей.
В миру хватает белых пятен,
Вестей, законов и властей.

Гам возбуждённых привлекает
Порой зловредную беду.
Кот рядом дымчатый мелькает,
Он видит в воробьях еду.































Центр города

Оконных глазниц чернота пустотой
Лишь множила видимость бед.
Пытался загладить тот вид нежилой
Метелью порхающий снег.      

Центр был пока жив, но уже умирал,
Хотя и пожить бы он мог.
Но век очень рьяно на всё наступал –
Бездумья печален итог.

А ветер пытался закрыть пустоту,
Сугробы лепил не навек.
России творенье, любовь, красоту
Как может забыть человек?

Глубинка - Саратов и Волга - река –
Свидетели нового вновь,
А время в рукав направляет века,
В них старости стылая кровь.

С понурых домов вновь сбивается спесь,
И стонут их крыши в мороз.
Они угождали и слышали лесть…
На ветхость не взглянешь без слёз.

Застройка полей, пустырей, рост границ,
Эх, город ведь сердцем живой!
От вида чернеющих битых глазниц
Саратов почти неродной.





















Начало марта

Начало марта, вечер, пять часов,
Снег рыхлый, в крупках, грязный под ногами.
Алеет солнца в небе круг – здоров,
Луна для бега запрягает сани.

Блестит, с ярилом формами равна,
И от натуги даже покраснела.
Как удивляет нас порой весна,
В миру вдруг трио вечером запело.

На смену солнцу равным заступить,
В ночи быть главным часовым весомым,
Не прятать часть свою в тени, светить,
Такое скромной, не серпу, знакомо.

Виновна или не при чём весна –
Судить отчасти позволяет небо.
Волшебным проявлением близка
К творцу. И ей сестра родная – Геба*.




*Геба – богиня юности.

























Ранняя весна

Весна затачивает сабли,
Расправил крылья зрелый март.
С железных крыш слезятся капли,
Лишь день задумывает старт.

Обеспокоены вороны:
Им нужно многое успеть.
Высокие открыты кроны,
Там, в гнёздах, птичья круговерть.

Задумчиво земля вздыхает,
Сыра пока, парит, сера.
Опять по-своему шагает
Год. Всем: ни пуха, ни пера!



































Серость

Очередной год, шествуя с ухмылкой,
Таит в себе возможностей вагон.
Раскручивает новую пластинку
Весны бесстрастно жизни патефон.

Ему до срока подводить итоги
Не стоит, разный будет он для всех.
Но похоронные увидят дроги
Наверно многие, рок, тьма и грех.

Жаль, но страдать приходится невинным,
И в этом кроется судьбины суть.
Что создавать прекрасно – очевидно,
А виды Стикса вызывают грусть.





































Первое апреля
                Дорогой Полине
Утро, началась неделя,
Хочется шутить и петь.
Здравствуй, первое апреля,
Расплескалась солнца медь!

Тёплый воздух, пахнет летом,
Небо синее. Весна!
На асфальте разогретом
Разомлели два кота.

Ветви выгнули деревья,
Скоро, спорых почек треск,
И вороны загалдели,
Лёд в тени теряет вес.

У Полины день рожденья,
Поздравляем от души!
Благостного настроенья
Дядя шлёт Вам из глуши.

Будет пусть всё то, что хочешь!
Как погода хороша!
И добра Вам днём и ночью
Рад в избытке пожелать.

Пусть оно с удачей вкупе
Не забудет Вас вдали.
Хорошо мечтать на стуле
И стихи родным дарить.






















Веха
                Алексею Кирилову

Декабрь – саратовский искусник:
То ветреный, а то порой дождит.
Иной раз снега поднапустит,
Но он не тем ведь знаменит.

Когда-то пятого, да, было,
Был день хороший, выходной…
Всё в молодые годы мило,
Не люб мне старческий застой.

Всё забываю почему-то,
Хотел совсем не то сказать.
В миру мне кажется всё смутно,
Но есть же Божья благодать.

Девятое число ведь праздник,
Отечества героев день.
Да и ещё один проказник
Почти справляет юбилей.

Ему лишь тридцать шесть – зеркально,
Кто понял? Это славный бард!
Томить не буду, то ж не тайна –
Саратов Алексею рад.

Кирилов Алексей, позвольте
Сказать немало добрых слов.
Певцы, сто здравниц громко пойте,
Пусть множатся и стол, и кров.

И почитатели таланта
Всем миром выпьют за тебя.
Ведь вера добротою свята,
Медовый звон звучит любя.

Преддверье праздника сегодня,
А пятница так хороша!
Желаю всем, чтоб счастья грозди
Сбирала всякая душа.










Поздравление
                Л.Л. Чирковой

Что такое дни рожденья?
В детстве – очень хорошо.
Молодое поколенье
Видит счастья в них мешок.

В зрелые года – как данность,
Ну а коль за пятьдесят,
Каждый преподносит святость,
Коль глаза ещё горят.

Двадцать первого рождённый
Был товарищ Сталин сам.
Вождь народов окрылённый
Перца задавал врагам.

Есть ещё руководитель,
Двадцать первого рождён.
Как звезда – путеводитель
В сложной чехарде времён.

Наша Люба, несомненно,
В книгах видит толк и прок.
Сам товарищ Сталин, верно,
Ей по жизни дал урок.

Двадцать книг её рукою
Сделаны и от души.
Центр Рубцовский встал стеною,
Сборники так хороши.

Каждый счастья ей желает
И здоровья, долгих лет.
Вслух пиит не зря вещает,
Творческий послав привет.















Басня про Юру

Один усатый таракан,
Дожив с трудом до зрелых лет,
Узрев рифм чудный, ладный стан,
Вообразил, что он поэт.

Но ладно б, только он писал,
Учить стал с пафосом других,
Хотя был рыжий таракан,
Полно в селениях таких.

Без устали всем правил слог,
В пародиях замечен был.
И возгордиться быстро смог,
Считал прекрасным свой посыл.

А был он просто таракан,
Обычный и к тому же глуп.
Ему бы обживать диван
И кушать дома жидкий суп.

Чтоб мастером себя назвать,
Ненадобно теперь ума.
А чтоб других учить писать,
Нужна, быть может, голова.


























Канун 23 февраля

Не зря названья праздники меняют
В угоду богатеям, глупым и иным.
Бывает, истина, как быль, страдает,
Изменчивость истории – горчайший дым.

Бывало это и ещё случится,
Ведь время нестатично и вперёд летит.
Немногим поколеньям счастья птица
Махнёт крылом благим и тем не навредит.

Вдвойне военным сложно: ведь защита
Страны, родных и близких – это их судьба.
А из поступков видных, славных сшита
Работа, в ней всё рядом: счастье и беда.

Не вижу в измененьях я крупинки
Хорошего. Наверное, стар и ворчу.
Мне любо целое, не половинки,
Хотя не всякое с годами по плечу.

             



























Спич

Советской Армии – ура!
Флот дружен с ней навек!
Тем, кто служил, им всем хвала,
Отпразднуй, человек!

Вас поздравляю с праздником!
Так выпьем же до дна.
А праздники – проказники,
Здоровья вам сполна!









































К 8 марта

Восьмое марта – женский день,
Год високосный снова.
Да… сверстникам, как мне, не лень
Самим надеть оковы.


К базару поутру бежать
За ветками мимозы,
И пол прекрасный ублажать
Уборкой, лестью дозы.

Словами, лёгоньким вином
(Кого-то дорогущим),
Чтоб день окончился добром
И не сгущались тучи.

Но целит сверху вниз на нас
С судьбиной меч соостный.
Не в бровь он влупит – прямо в глаз,
Не зря ж год високосный.

И всё… Где дорогой диван,
Покой и телевизор?
Привычный доброй милой стан,
Внучата, их сюрпризы?

Конечно, праздники люблю,
Но в будни, право, лучше.
За дам я по привычке пью,
Горчит годов лишь супчик.

Живущим хочется желать
В умах, делах здоровья.
Жить в мире – просто благодать,
Его нет и  покоя.
















Майское

Плеяду праздников прекрасных
Несёт России юный май.
Тепло и солнце правят властно,
Цветенья, возрожденья рай.

Дни, по-кошачьи прогибаясь,
Проснулись, радуют людей.
В симфониях весны купаясь,
Всё видится милей, добрей.

Мир, Правда, Труд, Печать, Победа –
Декады первой славный гром.
Теперь иные правят среды,
Чувствителен неправды шторм.

Но Май силён назло невзгодам,
И ход его неотвратим.
Добра и созиданья всходы
Взойдут! Мир с правдой неделим!































Мил май

Мил май, тепло-подросток,
Безбрежность глубины небес.
Цветы вплетают в косы
Свои банты. Пасхальный крест.

Ракушек листьев море,
Открытость радужным ветрам.
Их свежесть с ростом в споре –
Сезонная времён игра.

Ночами чудны трели
Невидимых творцов-певцов.
Солисты сразу спелись
Без репетиций и без слов.

Мил май, не нужно, право,
В мир добрый грязи добавлять.
Любим он, просто славный –
Божественная благодать.
































Опять про май

Поэзия с политикой
Почти несовместимы,
А люди в жизни винтики,
Но часто нелюбимы.

Безделье, сладострастие,
Пороки, глупость, войны,
Туманное прекрасное,
Пороки многослойны.

А чудо созидания
Доступно, но немногим.
Зачем даются знания?
Ломать легко - не строить.

Гармония отсутствует.
Обман – лентяев счастье.
Вернадского напутствия
Есть, чужды они власти.

Весной природы шорохи
В союзности и мире.
На небе молний всполохи,
Любовь, рожденье  - в силе.


























Весна уходит

Май прыгает за горизонт,
Он, как школяр, спешащий в лето.
Да, ждёт дождей, не нужен зонт,
Играется в купели света.

Вздохнул жизнь в реки и пруды,
Ночь длинную чуть-чуть убавил.
Поля раскрасил и сады,
Птиц песнопеньем позабавил.

Детишкам крылья подарил,
Приблизив долгожданный отдых.
Май замечателен и мил,
Когда немного дней холодных.

В шарах, венках заходит в мир
Торжественно и величаво.
Для лета – славный эликсир
Он лучшей жизни пишет главы.































Начало июля

Недолгое лето Поволжья,
Царство палящей жары,
Когда даже ночью, похоже,
Росы совсем вне игры.

Зенит звенит, светом залитый,
Тенёк – спасенье собак.
Напитки священны, как свитки,
Жажда – попить просто так.

Пруды и речушки в почёте,
Волга- судьба – во главе.
Июль расплескался на взлёте,
С нимбом парит, на коне.

И парит совсем не случайно,
Он ведь теперь господин.
Погода таит в себе  тайны.
Ливень с грозою един.































Любимый месяц

Июль – любимый месяц лета,
Ему насыщенность погода
Дала, тепла, добра и света.
Жар льётся вволю с небосвода,
Земля им от души согрета.

Дождь малый может литься скромно,
А грозы уникальны с громом.
Вид молний в росчерке огромный,
Вздымает ветер в реках волны
В подобии морского шторма.

Встречаются с Луною Солнце,
Играются в глубоком небе.
Взмывая, запахами вьётся
В божественности всплесков нега.
В ней трав, цветов, плодов господство.

Старается быстрее живность
Впитать любви мирской мотивы.
Видна творца елейность, милость,
Она приветлива, красива,
В ней чуда возрожденья живость.



























Задождило

Июль зачем-то театрально
Жары привычный грим отмыл.
Он в полночь тихо и печально
Про дни прошедшие заныл.

Достиг лишь только середины,
По всем понятиям не стар.
Но, изменяясь непрерывно,
Погодой разной удивлял.

Год каждый чем-то уникален,
Но выделяться-то к чему?
В метаниях сокрыта тайна?
Есть вероятность быть добру?

Вопросов связанность, союзность,
Ответы, как совет, звучат.
Боль перемен, видна в них глупость,
Идут не в лад и невпопад.

Погода отражает время,
Она, как флюгер, ни при чём.
Глядит на новые затеи,
С сарказмом им ведёт учёт.


























Конец июля

Взрезая тишину тревожным писком,
Лучистым утром небо тралили стрижи.
Мир бирюзы небес – как купол чистый,
В сиянье глубины безбрежны рубежи.

Вчера лишь непогода била ливнем
Июльским, тёплым, нервным, с грохотом грозы.
Вдруг боевым слонам погоды бивни
Щелчком подрезал наступивший день в разы.

Наш славный город влажный в изумленье
Застыл, а в небе салютуют сотни птиц.
Миг мил и поднимает настроенье,
Лишь травы поклонились и упали ниц.


































Мир

Подлунный мир прекрасен песней –
Задумчива, в мазках его видна.
Он каждый день приносит вести,
В которых улыбается сполна.

Над смертными проводит опыт,
Первоапрельской шуткою звенит.
Поступки ветром не заштопать,             
Он вертит стрелкой судеб как магнит.

Их направляет в север дальний,
Где жгучие прижились холода.
Иль в дали областей центральных
Где Русь святая так же молода.

Пустынным награждая зноем,
Сечёт поступков огненным песком,
Разнообразием с запоем
Втереться может в каждый дом.

Увидеть завтра всплески – чудо,
Насмешки или выверты судьбы.
Апрель весны сменяет блюдо
В небесном отражении борьбы.

Художник мир замах широкий
Бесспорно прячет, но вопрос: зачем?
Дел льются разным током строки,
Века для человечества – тотем.





















Выключатель

Выключатель сработал на лето,
Только осень взошла на порог.
Усмехнулась погода при этом,
Временной беззастенчив итог.

Да, жара-то не всех привечает
И в приятности ласки журчит.
Замечательность солнца златая
Над Россией недолго звенит.

Этот год в череду всех прошедших
Устремлён, как бегущий атлет.
Видят многие – он сумасшедший
Событийностью, ворохом бед.

А хотелось бы плавности хода,
Чтобы жизнь, как малина, была.
Мира славного всем бы народам,
Ведь безгрешность мила и светла.

                (Сентябрь 2022)





























Сентябрь

Сентябрь росистый свежим утром
Растрачивал, как мот, от лета дар.
Был днями тёплым неба купол,
Но уж не тот палящий солнца жар.

Цветастость листьев процветала,
Зелёный цвет, увы, сходил на нет –
Вид золотистого металла
Да старости сухой пожухлый след.

Медлительности мёд зависший
О переменах внятно рассуждал.
Имеет каждый в жизни нишу,
Хотя, возможно, о другом мечтал.

А ностальгия неприкрыто
Сквозит, но лето быстро вновь прошло.
Из месяцев волшебных свита
Летит, прозрачно прошлого стекло.

А будущего призрак рьяно
Старается быть видимым для всех.
Сентябрь летит, и видно явно –
Замешивает первый зимний снег.


























Сентябрьское настроение

Назойливый сентябрьский душ небес
Текущий год буквально захватил.
То морось иль шумящих струй поток
В любое время денно, нощно лил.

Понятно, прохудились небеса,
Ответ известен: всё не просто так.
Поверьте, рукотворны чудеса,
Старается отнюдь не добрый маг.

А дядя Сэм дубинкою своей
Бездумно машет, карою грозит.
Эх, был бы он чуть-чуть добрей,
А не такой бездушный паразит,

То не страдал тогда б Индокитай
И Азия не знала бы войны,
В Америке Латинской мог быть рай
И люди были б не разделены.

Но так не может хищный капитал,
В избытке беды, войны он плодит.
Довлеет зримо дьявольский оскал,
Разъединённость злобою смердит.

Надеюсь, что ненастье не на век
И времена хорошие придут.
И будет добр и счастлив человек,
Народы единение найдут.





















Конец сентября

Тихо, уныло. Уставшие листья
В каплях зеркальных пока зелены.
Осень сырая печально зависла
И навевает ленивые сны.

Небо нахмурено смотрит на землю,
Думает, стоит ли кликнуть дождя?
Он же, уставший, расслабленно дремлет,
Прячется в тучах. Конец сентября.

Что-то готовится, словно на фронте,
Это затишье с утра неспроста.
Осень – художница, право, не спорьте,
Ждёт вдохновенья, душою чиста.




































Октябрьская сказка


На тополе у дома,
Октябрь дождливый шёл,
Ствол в небо вперил кроной,
Увиден был раздол.*

Вороны по-соседски
(Одна как секретарь)
Шумели не по-детски,
Средь них не виден царь.

Всё стайка прибывала,
И дождик перестал,
Она что обсуждала –
Друг-ветер быстрый знал.

Но тучки рассосались,
Луч солнца проблеснул.
Пернатые старались,
Был добрый им посул.**

На службе у природы
Порой бывает так,
Вселенские законы
Придумал добрый маг.

Их спикер- председатель
Не зря собрал друзей.
Сообщество – ваятель
Прекраснейших идей.

И может, несомненно,
Погодой управлять,
Не только рушить стены –
С любовью созидать.

Умны вороны, право,
Не басня это – быль.
Что, очевидность странна?
Но у людей свой стиль.


* Раздол – простор, воля, свобода.
** Посул – обещание, взятка.








Мечты

Обычный день осенний, серый,
Век двадцать первый на коне.
Стал человек советский бедным,
И справедливость не в цене.

Забыта правда, а народы
Вразброд и в никуда идут.
Бед разных множат время всходы,
И не в почёте ныне труд.

Лишь единицы рады жизни
(Им заграничный люб уют)
На  достижения Отчизны
С усмешкой дьявольской плюют.

Разворовав страну, стравили
Сестёр и братьев, словно псов.
И в словоблудье утопили
Побед былых родной остов.

Обычный день осенний, серый,
Но верю: солнышко взойдёт.
Народ страны советской первой
Воспрянет духом и споёт.

Россия будет загранице
Вновь светочем для добрых дел.
Свершенья озаряют лица,
Мечтаний голубок взлетел.

История свою цикличность
Веками множит и хранит.
Бог явит миру вскоре Личность.
Вам обещаю как пиит!















 Соучастник

Я – соучастник многих дел
Предательских, постыдных.
Конечно, правда, не хотел,
Как, Господи, обидно.

Не стал защитником страны
В начале девяностых.
Тогда рассадники беды
Ломали жизни госты.

Старался правду говорить,
Но это – глас в пустыне.
Порвалась мирозданья нить,
Не связана поныне.

Оскал заводов, их развал,
Засилье бед и смерти.
Исчез в культуре идеал,
Бал грязно правят черти.

Друг с другом стали воевать,
Разрушены устои.
А созиданья благодать
Гроша теперь не стоит.

А деды, прадеды во сне
Приходят лишь с укором.
Лишь единицы на коне
Дерут народ с задором.

Простительны им воровство,
Бред, блуд, война, коварство.
В почёте ныне кумовство,
Зла матереет царство.

Душа болит, сильна вина,
Ноябрь погодой плачет.
Страдает вновь моя страна.
Как хочется иначе!










Первое ноября

Ноябрь, в зубах зажавший лето,
В Саратов по-кошачьи заглянул.
Тепло принёс, небесность света,
День первый грациозен, как манул.

В непредсказуемости явной
Сегодня удивляет красотой.
Он, милый, солнечный и славный,
Воистину стал вехой золотой.

С утра серебряный, росистый,
Он разыгрался к середине дня -
Не по - осеннему лучистый
Порадовал не одного меня.

И настроение по-птичьи
Естественно, взметнулось ввысь.
Забыты осени привычки,
Побудь таким! Пожалуйста, держись!































Продолжение

Ноябрь так начинался славно,
Но радостью светить устал.
День лишь второй, склонились травы,
А в небе серебристости металл.

Листва спешит сорваться с веток
И мечется, покой забыв.
Вчера игрался мило в лето,
Дарил добро и позитив.

Сегодня ветреный, колючий,
За что-то на людей сердит.
Попутно птиц он стайки мучит,
Сгоняет, ветки теребит.

Зря похвалил ноябрь, наверно,
Зазнался, сдулся, посерел.
Дождить собрался, верно, – скверно!
Привет осенний с уст слетел.


































Ноябрь

Ноябрь идёт в строю парадном
Всем переменам вопреки.
Спонтанно раздаёт награды,
И удивляют вновь деньки.

Они ж усталые мельчают,
Сыреют в серости дождей,
Свет солнечный не привечают,
Сон навевают на людей.

Листочки машут напоследок,
И салютует мокрый снег.
Свет звёзд ночами очень редок,
Луны на небе часто нет.

А эхо прошлого извечно,
Природа месяцев бодра.
Меняет время в тему свечи,
Вновь видима добра пора.




























Саратовский ноябрь

Ноябрь, как лис, глядит себе на хвост,
Но необычен. Это очевидно.
Мороз ни разу в лужицах не рос,
Его ночами долгими не видно.

Привычно хмурится, бубнит, дождит,
Уже деревья оголил, проказник.
Неспешно, по-осеннему летит,
Зимы, снегов не приближая праздник.

Два дня и в лето мило поиграл,
Чем подарил всем горожанам сказку.
А то, что в небе видимый металл –
Земных он бесов отражает пляску.

Не может быть всё хорошо у всех,
Веками подтверждается природой.
Пытается замыть растущий грех,
Но, видно, зря старается погода.































Пожелания ноября декабрю


Ноябрь с задержкой очевидной
Встречал снега и холода.
К ним вышел поступью солидной,
– Ну, здравствуй, зимушка-зима.

Снял шапку листьев с позолотой
И поклонился до земли.
– Всё, выполнил свою работу,
Теперь пора, зима, твори.

- И так, декабрь, тебя заждались,
Устали от души дождить.
Осенние, мы постарались,
Нас есть за что благодарить.

– Вы, братья, с нас пример берите,
Но нужен ли вам наш совет?
Ведь вы по-своему летите,
Зимы иной, блестящий след.

– Но пожелания примите
Успехов, творчества, побед.
Что задержал вас, извините,
Всего вам доброго, привет!

























Эх, декабрь

Декабрь двадцать третьего года
Обычный? Да как посмотреть.
Вещаю вам не про погоду,
Суетна из дел круговерть.

Из кружева разного сшита
Канва новостной болтовни.
Историй зависима свита,
Как хочешь, на них посмотри.

А важность ведь каждой секунды
Для разных семей не одна.
Иные текут ровно, скудно,
Другие пьют молча, до дна.

Хотелось бы счастья для многих,
Несбыточность мечт не пьянит.
Лишь множатся мысли и слоги,
Душою страдает пиит.































К Новому Году

Деревянный зелёный дракон –
Вот символ грядущего года.
Високосной стрелою пронзён,
Несёт ли добро он народам?

Как хотелось, чтоб было бы так,
Мечты и надежды пустые.
Зубоскальства невидимый знак,
Историю братья забыли.

Закурить трубку мира пора,
Забиты мозги украинцев.
Лиходеев бы гнать со двора –
Врагов и иных лихоимцев.

Пожелания очень просты:
Мешок счастья хочется взрослым.
Дед Мороз, подкрути-ка усы,
Тебе ж посвящаются тосты.

Ты попробуй, чтоб было у всех
Добра и удачи в достатке,
Чтоб витал над страной детский смех,
А дни были б, как шоколадки.

А поможет дракон ли нам всем?
Год Новый откроет неспешно.
Очень много желаемых тем.
Но каждый из страждущих – грешник.






















Январь

Январь задумчиво уходит,
Укрыл он землю, молодец.
Затейливы следы, и вроде
Творил совсем не как юнец.

Хотя и первый месяц года,
Но удивлять народ горазд.
Одаривал, как мог, погодой,
Снег белый сыпал и не раз.

Морозцем жучил, но не сильно,
Ну, пару разиков дождил.
Дни чистоты небес так стильны,
В них проявленье солнца – быль.

Январь, спасибо, старт хороший
Ты братьям месяцам задал.
Был бы весь год такой пригожий!
Ну, извините, помечтал.































Переосмысление

Мы проиграли третью мировую,
Вина в том мишек, борек и иных.
Лет тридцать вся страна беду такую
Таила, ветер перемен был тих.

Сжимать пружину нужно осторожно,
Но Запад ведь не ведает границ.
Он истязать народы любит ложью
И в клетках содержать людей, как птиц.

Предел настал, пружина, распрямляясь,
Стремительно пошла на волю. Вон!
И почему-то, снова удивляясь,
По носу получают: Ганс, Сэм, Джон.

Но ведь история глупцов не учит,
Россия побеждала много раз.
Фашизм своё опять сполна получит.
Божественная сила правды в нас.

Россия осветила путь свободы
Ещё в былые, прежние века.
Пройдут вновь все препоны и невзгоды.
Русь любит Бог и времени река.




























Тротуар

Протаен снег, в нём видим силуэт,
Метель его пока не скрыла.
Простыл давно машины сбившей след,
От вида драмы сердце стыло.

Немного видел в жизни пёс добра,
Друзей хороших, настоящих.
Зима – совсем не добрая пора,
В морозе тень ночей звенящих…

Судьбой открыта в будущее дверь,
Тягаться с тем, что будет, сложно.
Суровость были в горечи потерь
Душевной отдаётся дрожью.




































Бред

Эх, друг редактор – зуб больной,
Щемил с лихвой, с умом, безбожно.
То стиль не тот, то смысл другой,
Спор с ним порой кончался дрожью.

Колен иль пальцев, тремор век
Присутствовал непроизвольно.
Страдал ваятель-человек,
И помнится, что было больно.

Смысл правды в том, что есть она,
Хотя и не для всех открыта.
Где ты, моя великая страна?
Разорвана, грязна, забита.

Да, солнце светит, но не так,
Наверно, зрение упало.
Но видим неприкрыт мой враг,
Но ему кажется всё мало.

Надеюсь, время лечит всех,
Редактор с возрастом стал тише.
Количество бед и утех полно,
В избытке, каждый занял нишу.

Не спорю больше сам с собой,
Зачем бесплодные мученья?
Стал отчий край, как неродной,
В бреду бреду, сроднившись с тенью.


















На юге

Шум гибких волн ласкает слух на пляже,
Трясёт прибой кудрявой сединой.
В зените, словно часовой на страже,
Задумчивое солнце дарит зной.

Песок искрится, небо лучезарно,
На юге благосклонен к людям май.
Но нелюбимы неродные страны.
На север тянет в отчий милый край.

Исход

Трёхслойный пирог облаков кучерявых
Пронзал быстрокрылый старик-самолёт.
Небесных ступеней рутинной забавой
Давно был потерян рабочий подсчёт.

Трудяга возил по две сотни на отдых,
На встречи, глотал расстоянья, как джин.
А время текло, словно вешние воды,
Имея от Бога заветный посыл.

Последний полёт, плач дождя при посадке,
Закрылись навечно в тоске небеса.
Наверно, логичны людские порядки,
Но верится в сказочность и чудеса.

























Полёт

Бывает в ожиданье тяжело,
Но кресло занято, ремень застёгнут.
Взгляни в иллюминатора стекло,
А в нём снаружи дымкой мир подёрнут.   

Биение вращения колёс,
Стремительность разгона с ускореньем,
Отрыв и погруженье в царство грёз.
В полёте рвутся притяженья звенья.

Счёт времени совсем другой, иной,
Пустяк – за облаками расстоянья.
И может Солнце поиграть с Луной,
А вид земли приниженно-печальный.

Машины-фуры, точно муравьи,
А деревенские дома – букашки.
Озёра, словно лужицы в тени,
Раскосые углы полей и пашен.

И горы-исполины так себе,
Хотя сверкают их вершины ярко.
Заснеженные, в сказочном труде
Застыли, ждут небесного подарка.

Но всё, кончается и наш полёт.
Закладывает уши на прощанье.
Посадка, сожаленье, всё пройдёт.
Иных полётов жизнь напишет главы.




















Антилогика

Пришёл на работу, дай Боже мне силы,
Вишнёвый чаёк не спеша заварил.
Не знаю, кому как, а утро – малина,
Желаю, настрой чтоб Господь сохранил.

Бывает ,накрутит начальник, намутит
И пеной ненужной заполнит бокал.
Всерьёз или, может быть, эдак пошутит,
Но планов запал на работу пропал.

А было… Когда-то спешил ведь на службу,
И каждый денёк удивлял красотой.
Не буду душою кривить – был ведь нужен,
Свершенья былого, запал молодой…

Конечно, года не проходят бесследно.
Причёска их бегу подводит итог.
Открыты полётом их новые бездны,
Чувствительность… Множится странного смог.

                *****

Сорняк заполняет в избытке те тропы,
Которыми в юности смело шагал.
И это не только привет из Европы –
Украли России родной идеал.

Где правда побед, справедливость былого?
Дурить ведь – не строить, ломать же легко.
Стяжательства мерзость вновь снова основа.
Стучит веткой старости бедность в окно.

Ругать молодёжь пожилым ведь не внове.
Пустые познания всем хороши.
Учиться по-ленински – это не слоги.
Замена знамён – не от доброй души.














Поделом

Благодарить, конечно, надо,
Когда, за что, и поделом.
Но есть такие ретрограды,
Что им сказать: «спасибо» в лом.

Ну, ладно, если властью будет
Такой отсталый обделён,
Его пускай Господь осудит,
По жизни коль не окрылён.

А вдруг начальник взмыл повыше,
Пытается руководить.
То эдакий других не слышит
И может сильно навредить.

Эпохи разные уходят,
Но типажи людей одни.
Добра немногие находят,
Для большинства – худые дни.

Прогресс и ум идут на пару,
Но некоторым – то беда.
Иным в миру затеять свару 
На радость – сладость, ерунда.

И лезут к власти больше, дальше,
А их бы с постаментов гнать.
Капитализм – пособник фальши,
И не несёт он благодать.

Ученья многие забыты,
Про них немодно говорить.
Эх, светлость прошлого размыта,
А есть за что её хвалить.
















Опус

Я вирши на заказ пишу,
Пожалуй, очень редко.
Богатством, верьте, не грешу,
Слова ж стреляют метко.

Товарищ как-то попросил
Настойчиво, нескромно,
Чтобы стихами осветил
Не весь наш мир огромный –

Один, но нужный кабинет,
Что многим людям служит.
Его названье – туалет,
Он, без сомненья, нужен.

Но вот в общественных местах
Он прямо непригляден.
Ну, в общем, скажем в двух словах,
Есть мужики как (дяди).

Хотя и дам в избытке есть,
Что просто форс покажут.
Привычны им и зло, и спесь,
Наш мир для них неважен.

Короче, случай как-то был:
Один больной, наверно,
Сортир коллеги посетил,
Но поступил он скверно.

Нагадил мимо от души,
Создал проблемы людям.
Разборки были хороши,
Ну что ж, про них не будем.

Мораль проста, как апельсин:
Дерьмо порой случается.
Страдал мой друг ведь не один,
Пришлось начальству маяться.












Пенсионер и грёзы

Уходят детство, юность, беззаботность,
Родные, близкие, друзья, враги.
Теряет время монолита плотность,
И с возрастом года летят, как дни.

Здоровье с счастьем убывают зримо,
Нет веры, беды с ветхостью растут.
Мельчает мир, направлен бытом криво,
Ушедшие, подмигивая, ждут.

Такие мысли посещают часто,
Когда тебе давно за пятьдесят.
По жизни плыть без вёсел разве счастье,
Когда обманывают, чушь твердят?

Пусть годы потрясений станут былью,
А молодым познать добра елей.
И чтоб мечта, не смешанная с пылью,
Вливалась в жизнь для большинства людей.






























Письма

Получено вчера письмо мальчишкой,
Саратовская мама шлёт привет.
Звучат увещеванья: «Милый Мишка,
Добра тебе, здоровья и побед.

Сынок, вернись, пожалуйста, хороший,
Тебя родная умоляет мать.
Спаси и сохрани, молюсь, дай, Боже,
Тебя, с войны пришедшего, обнять.

Пусть обойдут препоны и невзгоды,
В том помогают ладанка и крест.
Удачи, милый, солнечной погоды
Вдали от наших волжских добрых мест».

Ответ незамедлителен, как птица,
Написан  Михаилом в затишке:   
«Наш дом на Кирова, маманя, снится,
И Волга с островами вдалеке.

Сижу в окопе. Солнышко ласкает.
Затишье. Дальше письмецо пишу.
Огрызок карандашный много знает,
Химический. Не всё я расскажу.

На языке глубокой синью неба
Таится недосказанная боль.
Щепоть махры и Сашки пайка хлеба
Лежат напоминаньем предо мной.

Вчера погиб от пули-дуры быстрой.
Зачем-то высунулся и пропал.
Ударил по нему тот меткий выстрел
Под каску. Враг же знал, куда стрелял».

Не расскажу в письме своём об этом,
И так приходится страдать родным.
А если доживу – мне быть поэтом,
Чтоб память не растаяла, как дым.
 












Анакреонтика*

Поэзия поздней античности
Проста и игрива в изяществе.
В веках прославляются личности,
И правда веков в ней не прячется.

         ***
А.С.Пушкин
Перевод Анакреонта
Узнают коней ретивых
По их выжженным таврам.
Узнают парфян кичливых
По высоким клобукам.

Я любовников счастливых
Узнаю по их глазам:
В них сияет пламень томный –
Наслаждений знак нескромный.
            

 (Из хрестоматии по античной литературе для ВУЗов « Учпедгиз»,  Москва, 1947)

Когда конь живой и покорностью
Не славен, в седле словно чёрт – буён.
Без всяких сантимов и скромности
Ретивец отмечен и заклеймён.

Разны иноземцы по-разному,
Кичливы порою и странные
Одеждой, обувкой и нравами,
Повадки имеют забавные.

Но люди в веках одинаковы,
Когда влюблены по-хорошему.
Глаза и улыбки их знаковы
И негой добра припорошены.





*Анакреонтика – греческий стиль, созданный в разное время, подражание Анакреонту.







Закат

Как же стремителен жизни закат,
Молнии памяти зримы, сверкают.
Да, не всему совершённому рад,
В дымке годов несущественность тает.

Бед ещё будет, поверьте, не счесть,
Но и крупинок хорошего тоже.
Правда, услышать хорошую весть
Стало со временем, Боже, как сложно.

Да, стал значительно больше ворчать,
Только придирчивость цену имеет.
Мира хотелось бы, не воевать,
Думы доступны, но душу не греют.

Видеть разрывы и гибель пришлось
В прошлом безумном, бушующем веке.
В этом худое вновь в мир ворвалось,
Слёзы, набухли от горечи веки.

Надо бы раньше, быстрей и не так,
Только пустое – судить всех бесправных.
Брат славянин стал соседу как враг,
Дядюшке Сэму, увы, – на забаву.

Старость с надеждою в ногу бредут,
Им спотыкаться бы лучше не нужно.
Ранней весною из хроников пруд
Вижу как братьев. Хромают на службу,

Чтобы сказать что-нибудь невпопад,
А предположим, что даже и в дело.
Глупости враг может быть только рад.
Жизни закат подаётся по делу…
















                Содержание

От автора                3
               
Рассказы                4
               
Птички                4
Свидание с Москвой                6
Храм Христа Спасителя                9
Трагедия                11
Бесплатные советы мастера                13
Ошибка                15
Жадина                17
Авианосец                19
Муська                21
Приземление                23

Стихи                24

Время                24
Опять про время                25
Привет                26
О прошлом                27
Современник                28
Дед и внук                29
И ещё о прошлом                30
Воробьи и тополя                31
Центр города                32
Начало марта                33
Ранняя весна                34
Серость                34
Первое апреля                35
Веха                36
Поздравление                37
Басня про Юру                38
Канун 23 февраля                39
Спич                39
К 8 марта                40
Майское                41
Мил май                42
Опять про май                43
Весна уходит                44
Начало июля                45
Любимый месяц                46
Задождило                47
Конец июля                48
Мир                49
Выключатель                50
Сентябрь                51
Сентябрьское настроение                52
Конец сентября                53
Октябрьская сказка                54
Мечты                55
Соучастник                56
Первое ноября                57
Продолжение                58
Ноябрь                59
Саратовский ноябрь                60
Пожелания ноября октябрю                61
Эх, декабрь                62
К новому году                63
Январь                64
Переосмысление                65
Тротуар                66
Бред                67
На юге                68
Исход                68
Полёт                69
Антилогика                70
Поделом                71
Опус                72
Пенсионер и грёзы                73
Письма                74
Анакреонтика                75
Закат                76





























Литературно-художественное издание





Георгий Дмитриевич Куликов
               
  Птички
       Рассказы и стихи

               


Дизайн обложки – …Учаева О.А.……….               
Редактор – И. С. Андрашникова …………..
 
Корректор – Л. Н. Сабурова


Телефон для отзывов  89172100928




Подписано в печать 29.07.24 г. Формат 60=90 1/16.
Гарнитура …….. Бумага ……...
Уч.-изд. л. 4,4….. Усл.-печ. л. …...
Тираж ….. экз. Заказ № 765…..

Издательство «…Перо…………..»
Отпечатано в типографии ООО «Полиграфия Плюс»……….
Саратов, ул. Волжская, д.28……,
e-mail:………...













На 1 стр. обложки: автор, название, год выпуска и четыре птички: куличок, снегирь, синичка и голубь

Ко 2 стр. обложки
Фото синичек на фоне цветущей вишни

Маленькие птички
Жёлтенькая грудка,
Их зовут синички.
Жизнь чудна – минутка.


К 3 стр. обложки   
Фото Ксюши с детской книжки

Почешешь ты её за ушком,
«Мур-мур», и глазки закрывает.
Но повернётся смело брюшком,
Тебе лишь если доверяет.




К 4 стр. обложки  фото автора


Куликов Георгий Дмитриевич
Родился осенью 1966 года в Саратове. Писать и публиковаться начал в середине восьмидесятых годов двадцатого столетия в армейской периодике. Автор и соавтор более двадцати различных сборников стихов и прозы для взрослых и детей. Член Союза писателей России. Проживает в Саратове.