Толян

    Я после окончания пединститута преподавала  русский язык и литературу в школе — новосторойке, которая находилась на окраине города.Окружена она была   квадратами многоэтажек, напоминавшими заброшенные колодцы, где повсюду были рытвины, ухабы, куски арматуры и горки цемента, на которых вместо песочниц играли вездесущие чумазые мальчишки. Девочки отыскивали небольшие участки асфальтированной дороги и увлеченно играли в классики и делали немыслимые фортеля с помощью скакалок. Школьный двор в отличие от прилегающих густо населенных кварталов был просторный, расчищенный с разбитыми зелеными газонами.   Первого сентября школа радушно встречала  своих питомцев, радостно глядя на них сверкающими стеклами и шарами, украшавшими пятачок у крыльца, фойе и даже классы, как будто все встречали первомай.
      Мне достались по разнарядке  четыре выпускных восьмых класса, в связи с чем мне не дали досидеть полтора месяца  в декретном отпуску. В качестве классного руководителя я встречала 8 г класс. Списки были сформированы без моего участия. Мне сказали только, что в классе одиннадцать «трудных» подростков, состоящих на учете в инспекции по делам несовершеннолетних за угон мотоциклов, мелкие кражи и участие в драках. На праздничной линейки большеглазые и тонконогие девчонки в  белых бантах и фартуках напоминали больших нарядных   стрекоз. Мальчишки стояли отдельной кучкой и постоянно переговаривались друг с другом. Чувствовалось, что все давно и хорошо знакомы. После торжественных речей и традиционного первого звонка ученики  разошлись по классам. Не помню, как прошел классный час на тему «Спасибо партии родной за наше счастливое детство», но только помню напряженные и вопросительно взирающие на меня лица ребят. В конце года всех ждали выпускные экзамены, всем хотелось произвести хорошее впечатление и успешно закончить школу.

       В глаза мне сразу бросился  Толян, как его звали друзья. Пятнадцатилетний парень обладал каким — то магнетическим влиянием на окружающих или, как нынче модно говорить, харизмой. Был он высок и строен, почти на голову выше сверстников. Темные немного вьющиеся волосы обрамляли смуглое лицо с классическими выразительными чертами. Особенно поражали огромные серые глаза, опушенные красивыми ресницами и брови вразлет. Взгляд был серьезный, напористый. Он уверенно чувствовал себя в любом коллективе, но старался особо не выделяться, был немногословен, не суетлив, выглядел всегда аккуратно   в начищенных ботинках и хорошо сидящем на нем школьном костюме. Обычный, казалось, парень, если бы не лицо, как будто бы сошедшее с обложки какого — то глянцевого журнала, которых тогда много было в киосках, и они охотно раскупались вместе с газетами местными жителями.
           Обступившие на перемене мои  подопечные расспрашивали про занятия, интересовались распорядком в школе. Толян с ленивой грацией стоял в кругу  друзей в стороне и снисходительно смотрел на одноклассников. Так дни покатились своей чередой.

          Однажды ко мне в класс прибежала запыхавшаяся директриса и с порога запричитала : «Бегите скорее на первый этаж, там Ваш Толян сейчас всех поубивает». Я сбежала по лестнице  с третьего этажа и увидела картину, напоминающую кадр из фильма «Республика ШКИД». Разъяренный подросток бежал с огромным дрыном в руках. Учителя и дети разлетались в разные стороны, испуганно прижимаясь к стенкам.
- Толя, Толик, отдай мне палку и иди сейчас же в класс.
        Подросток послушно отдал орудие намечавшейся драки, но потом резко развернулся и выбежал из школы. Мне показалось, что от него пахло алкоголем.
Предстояло нанести визит к нему домой. Я отложила намеченный поход на следующий день, за что меня утром перед уроками громко отчитала завуч.
- Вы не справляетесь с обязанностями классного руководителя. Даже не удосужились сходить к подростку домой и призвать к ответу родителей.
       Мне хотелось собрать информацию у ребят, все хорошо обдумать, успокоиться и поговорить «по душам», а не на повышенных тонах.
- Как знаете, Макаренко. Но чтоб  впредь подобного  не повторялось. Мы в милицию не обратились, чтобы не портить репутацию школы.
       Дальше была длинная нудная нотация, чего терпеть не могли ученики, а я покорно не менее часа слушала воспитательную беседу вначале в ее кабинете, потом в кабинете директора. Мне хотелось сказать:
- Почему бы Вам с вашим богатым педагогическим опытом не вызвать родителей в школу и не поговорить с ними?
      Но я дипломатично промолчала. И на следующий день пошла к Толяну домой.   

         Моросил слепой дождь.На мне был модный бежевый плащ и широкополая шляпа горчичного цвета. Перед первым сентября в салоне красоты я сделала модную стрижку, химку и мастера  выкрасили мои темно каштановые волосы в яркий рыжий цвет. Когда я выходила из школы,  стоявшие у входа пожилые педагоги в скромных беретиках неодобрительно смотрели мне в след.
        Перед этим я долго не могла уснуть, обдумывая план разговора Двухмесячный сын тоже спал беспокойно, плакал и не давал возможности хорошо выспаться. Утром, добираясь на трамвае до школы, я пыталась вспомнить, чему нас учили в пединституте. Но полученные знания как — будто  выветрились в форточку. Ничего на ум так и не приходило, и я решила действовать по обстоятельствам. Толяна в тот день в школе не было. Жил он в девятиэтажном доме недалеко от школы на последнем этаже. Когда я подходила к подъезду, то  интуитивно взглянула наверх. С третьего этажа на меня летело сырое яйцо. Я инстинктивно отпрыгнула в сторону и оно с брызгами шмякнулось в лужу. Я погрозила шалуну пальцем и замеченный мной в окне мальчишка не рискнул больше обстреливать меня приготовленной партией яиц. Я бодро зашагала к лифту. Света на площадке первого этажа не было, лифт тоже не работал. Мне пришлось медленно продвигаться по темному пролету лестницы. Выручали просветы подъездных окон между этажами. Наконец, я добралась до заветной цели и громко постучала в дверь.
        Тонкий голосок спросил:
- Кто там?
        Я ответила. Дверь медленно отворилась. На пороге стояла девчушка лет пяти и испуганно смотрела на меня такими же огромными, как у Толика, серыми широко распахнутыми глазами. Сразу было понятно, что это его  младшая сестра. Она  молча отошла в сторону и я, тщательно вытерев ноги об коврик, лежащий у входа, прошла в кухню, откуда  аппетитно плыл запах пирога. Толина мама тоже  встретила меня молча. Это была крупная черноволосая женщина с огромными черными глазами. Я увидела небольшой пушок над губами и подумала, что сейчас она заговорит со мной басом. Но женщина  тепло улыбнулась и грудным мягким голосом предложила раздеться и пройти к столу, где уютно свистел  самовар. Все сверкало чистотой: необычной расцветки обои и занавески на окнах, скатерть вместо клеенки на столе. Толик смотрел на меня таким умоляющим взглядом, что мне его стало немножко жаль. Недавняя злость улетучилась. Я объяснила маме, что пришла  познакомиться, в каких условиях живет мой ученик. Потом мы молча пили чай и мне неловко было ловить на себе недоверчивый взгляд этой открытой и доброй, несколько грузной женщины. Мама подростка работала на стройке маляром. Этим и объяснялся необычный дизайн жилища, белый кафель вместо краски на хорошо выровненных стенах без трещин в углах. Вечером с вахты должен был приехать отец, который работал на Севере бурильщиком в нефтяной компании. По этому поводу пеклись кексы и пироги. Я с некоторой завистью осмотрела небольшую, но хорошо обставленную двухкомнатную квартиру и вежливо попрощалась с домочадцами, ни  словом не обмолвившись о случившимся в школе.
       Толик охотно вызвался меня проводить до остановки. Вместо заготовленных обличающих слов я грустно рассказала ему, как меня отчитывала, как провинившуюся двоечницу, директор школы, как провела я бессонную ночь, пытаясь успокоить плачущего младенца, как перекипает в груди молоко, потому что вместо кормления малыша мне пришлось идти домой к нерадивому ученику. Парень молча слушал, понуро опустив голову, помог мне подняться на ступеньки трамвая и мы вежливо простились друг с другом.

       На следующий день опять последовал вызов к директору. Теперь мне пришлось отвечать за то, что нагловатая ученица, выделявшаяся среди девочек сформировавшимися формами и повышенным интересом к старшеклассникам, выкрасилась в рыжий цвет и тоже пришла в школу с химкой на голове. В общем в школе мне было довольно весело, скучать не приходилось. Происшествие следовало за происшествием.
       Забегая вперед, хочется рассказать, как перед экзаменами прибежала  в класс в сопровождении директора взволнованная повар. Она с плачем всех уверяла, что работники столовой хорошо почистили курицу перед приготовлением лапши и откуда в тарелках появились когти никто не знает. Опять пришлось разбираться с ребятами, выискивать виновника «преступления». Им оказался тихий,  единственный твердый «хорошист» из парней  в моем классе Юрик, который всегда был самым дисциплинированным, добросовестным учеником   и учился параллельно в музыкальной школе по классу баяна. Где-то в педагогической литературе я вычитала, что, если человеку задавать вопрос «Почему»?, то он начинает изворачиваться, юлить и лгать. Поэтому лучше задавать вопрос «Зачем».
Зачем ты набросал в тарелки девочкам в суп куриные когти?
         То краснея, то бледнея, тихоня едва слышно вымолвил:
- Чтобы меня запомнили.
         Так вот из невразумительного рассказа Юрия стало понятно, как он завидовал популярности Толяна и его друзей. Ему тоже хотелось, чтобы о нем вспоминали спустя много лет. Когти оказались не куриными. Восьмиклассник выдернул их щипцами из чучела вороны, стоявшей на шкафу в кабинете биологии. Позднее новая ворона была куплена пареньком на какие — то его сбережения в магазине учебных пособий и водружена на свое почетное место. Инцидент был исчерпан, а Юрий несколько дней чувствовал себя героем дня.
         Вся школа хорошо знала Толяна и его друзей. Я очень хорошо запомнила, как приходилось ощупывать ноги пацанов и доставать из носков заточенные ложечки для обуви. У некоторых парней  под ваннами изумленные родители обнаруживали  при обходе квартир родительским комитетом заготовки обрезов. На пустыре за оврагом, на окраине города часто вспыхивали драки и милицейские отряды постоянно там дежурили.
       Мне уже давно перестали читать нотации в кабинете директора. В школьных журналах двойки по моему предмету были редкостью, класс постепенно стал, по мнению педагогической общественности, нормальным и мне даже предложили на педсовете поделиться опытом работы. Своего опыта у меня было, как говорится, кот наплакал, поэтому я добросовестно прочитала доклад о том, как учителя — новаторы обучали и воспитывали своих учеников. Потом в честь этого успеха мы с моими подругами поехали ко мне домой и распили бутылку шампанского, закусывая фруктами и шоколадными конфетами.

         Толян обладал великолепными лидерскими способностями и оказался чутким и благодарным учеником. Он принес из дома белый кафель и умело выложил фартук возле умывальника, сделал с отцом красивый стенд, куда под стеклом поместились портреты поэтов и писателей. С моей коллегой, работавшей в этом же кабинете во вторую смену, мы с помощью родителей сделали красивое оформление, на окна повесили белую тюль, расставили цветы. Дежурные по очереди мыли кабинет и в нем всегда царила чистота. Однажды я приехала с маленьким сынишкой за зарплатой и Толик смущенно попросил:
- А можно посмотреть маленького?
       Спящего и сопящего малыша с белоснежном кружевном конверте обступила толпа восьмиклассников и все молча любовались крошечным личиком моего сынишки.
На следующий день, когда был объявлен субботник и нужно было убирать снег на участке, Толя подошел ко мне и смущенно  сказал:
- Вам ведь надо кормить ребенка. Поручите организацию субботника мне. Мы Вас точно не подведем.
       Потом мне подруги рассказывали, как другие восьмиклассники бросались снежками и лопатами,  заставляя нервничать  педагогов. Анатолий выстроил весь класс, вручил всем метла и лопаты и все дружно взялись за уборку снега, первыми закончили работу, пригласили организатора, отвечающего за воспитательную работу, получили заслуженную пятерку за ударный труд и спокойно разошлись по домам. После этого я спокойно уходила домой, а все субботники в школе и на пришкольном участке проводили сами ребята под руководством Толяна.

          Наступила весна. Я не уклонялась от работы классного руководителя. Мы регулярно проводили комсомольские собрания,  ездили в горы и участвовали в спортивной игре «Орленок», ходили в культпоходы в театры и цирк, с целью профориентации посещали техникумы и профессиональные училища. Немногие собирались продолжить учебу в школе, остальные присматривали, где можно получить хорошую специальность в ПТУ. В Магнитогорске средних специальных учебных заведений было столько, сколько во всей Грузии. Благодаря металлургическому комбинату и другим промышленным гигантам они были хорошо оснащены. Директор комбината на одном из совещаний сказал, что у нас достаточно инженеров, нужны школы, которые «дают Магнитке рабочий класс». Так что мы были такой востребованной школой. Все мои питомцы были «расписаны» по учебным заведениям. Мастера после экскурсий обещали, что возьмут ребят, если у них не будет двоек и, самое главное, будут хорошие характеристики из школ. На уроках успехи были весьма скромные, но принимать участие во внеклассных мероприятиях ребята старались, озираясь по сторонам, кода на них сурово зыркал глазами Толян.

        Все бы хорошо, но два лидера класса упорно отказывались мыть пол во время дежурства, не гнушаясь никакой другой работы. Я узнала, что Толя и Володя оставались после уроков с девочками, с которыми сидели за одной партой, приносили ведра и уговаривали их в одиночку мыть пол, предварительно подняв стулья на парты. Однажды я собрала их вместе и попросила вдвоем осуществить уборку в классе под моим присмотром. Ребята долго куражились, открыли окно и пугали меня тем, что выпрыгнут из него,если я заставлю их выполнять  "бабскую работу».
- Давайте и для меня откройте окно.
- Зачем? - спросили они хором.
- Я ведь отвечаю за ваше здоровье и жизнь и пойду под суд, если вы поломаете себе ноги. Будем ломать вместе, а мои дети вырастут сиротами.
        Аргументы показались им убедительными. Мальчишки распределили себе участки и, недовольно пыхтя, принялись за работу. Я им читала «Слово о полку Игореве», чтобы они потом сдали зачет по  тексту.  Я с выражением  читала знаменитые строки:

     А мои-то куряне - опытные воины,
     Под трубами повиты,
     Под шлемами взлелеяны,
     Концом копья вскормлены,
     Пути их ведомы,
     Овраги им знаемы.
     Луки у них натянуты,
     Колчаны отворены,
     Сабли изострены...

        Потом я, немного помолчав,  и сказала:
- Да кровушки вы из меня попили немало, но я вам все прощу, если придется вам Родину защищать и не посрамите вы славы русской.
        Пророческими оказались эти слова. Много лет спустя, я встретила свою подругу, которая только через несколько лет после меня перешла работать из школы в университет.
- А твои то два орла — хулигана из Афганистана с орденами вернулись целые и невредимые. Толян женился на отличнице, с которой ты его в воспитательных целях за одну парту посадила и у которой он списывал все контрольные. Закончили они училище, стали газоэлектросварщиками, семьи обеспечивают. Когда на встречу выпускников пришли, все из окружили, потом долго про них говорили.         

       Мы вспоминали, как секретарь парторганизации в сердцах сказала про Толяна, когда у нее исчезли шторы из кабинета, что это мог сделать только говнюк из 8«Г», в «пьяном виде зачатый», намекая на то, что родители Толика позволяли себе иногда крепко выпить после  трудовых будней. До подростка дошли эти слова и трудно было его утихомирить, чтобы он не натворил глупостей. Много было ситуаций, когда меня вызывали в Инспекцию по делам несовершеннолетних по поводу подозрения моих учеников в преступлениях, совершенных в микрорайоне. Но у всех были алиби. Мы в это время были вместе на разных мероприятиях. Кроме того, я уговорила группу ребят записаться в вокально — инструментальный ансамбль, где учили петь под гитару. Когда праздновали «Последний звонок» все мои мальчишки в белых рубашках и темных брюках слаженно пели «Этот мир придуман не нами, этот мир придуман не зря», на баяне им аккомпанировал Юрий. Директор школы, сидя на почетном месте, прослезилась и мне записали благодарность в трудовую книжку за успехи в воспитательной работе. Об этом пришлось ей напомнить, когда она, по привычке, отчитывала меня за «прилизанные» характеристики на известных всей школе хулиганов. Тут я не выдержала и дерзко парировала:
- В классе не было зафиксированных в течение года правонарушений. Я написала то, чем отличились ребята. Зачем вспоминать прошлые прегрешения.  Сережка Тюленин стал прославленным героем. Надо верить в тех, кого тебе доверило государство. А если характеристики Вам не нравятся, можете их переписывать сами, сколько вздумается. Я буду отстаивать их права в вышестоящих инстанциях.

         Прошло много лет, я перешла в другую школу, затем в университет. Много  студентов и учеников прошли через мои руки. Я похоронила мужа, который умер в цеху в 1992 году. Сбережения на «Волгу» и дом превратились в стоимость килограмма колбасы и плитки шоколада через полгода, когда я обрела право на наследство. Тяжелые были времена, приходилось метаться с работы на работу и вспоминать об этом мне совсем не хочется.
         Однажды я ехала в переполненном автобусе домой уже в другой новый квартал, где муж за месяц до смерти успел получить большую трехкомнатную квартиру. Я с сумками ехала из сада и сидела на переднем сидении. Ко мне пристал пьяный детина с просьбой подсказать адресок. Тут я услышала требование высокого плечистого парня остановить автобус. Нарушитель порядка под одобрительный гул пассажиров был выдворен из салона. Я с радостью посмотрела на своего «спасителя». Передо мной с той же обворожительной  и небрежной улыбкой стоял Толян.