Мы, будто бы в каменном прошлом
и шахтном просторе весны,
и мраке бесчисленно рослом,
под тяжким шатром темноты.
Невидимость всюду и всяко.
Нас уголь с небес завалил,
а влага окрасила лаком,
и вид полузримый застыл.
Обоим немножечко страшно
от сверху разлитых чернил.
А может быть, всё это важно
для тех, кто сотворил?
Чернющая, стылая затемь,
как шахта, болотный застой,
какая, особенно сзади,
страшней, чем могильный покой.
Подножье домов посырело,
впитав многозначную пыль
и крошки, что птицы не съели,
и бежево-жёлтую гниль.
И вот средь пещерного ига
проклюнулся диск и моргнул,
возникла надежда, интрига,
и весь белый шар проглянул.
Луна расколола потёмки,
какие собрали ветра.
Сгущённые выси, что ломки,
светило расшторит с утра.
Затемки
© Copyright: Алёшка Емельянов, 2024
Свидетельство о публикации №124101903303
Свидетельство о публикации №124101903303
Рецензии