Сашка. Часть четвёртая. 25-26

                25

 Самолёт сел  в Туруханске. Поёживаясь в летнем пальтишке, продуваемом ветром, Сашка отправился в привокзальный буфет, чтобы купить еды. Любу он попросил побыть на месте – ему хотелось остаться на время одному, так как последние события перед их отлётом, располагали к этому. События  касались Любы. Случилось вот что. Он поехал в тюрьму, попрощаться с Вовкой. Но Вовку, оказывается, отправили в Свердловскую область. Это первая новость. Ну а вторая – возвращаясь, он столкнулся с девушкой, работавшей в Любиной бригаде и, как он уже замечал, ему симпатизировавшей: то комплимент шепнёт, то выразительно глянет. Она остановила Сашку и, потупившись, сказала:
 - Жаль, что уезжаешь. Но, как раз, поэтому не могу не сказать: не верь Любке. Ты не знаешь, что до тебя она была вертихвосткой, перебрала пол воинской части. Вся бригада знает. Молчали, когда она окручивала тебя, потому что работу потерять боялись. Так что знай: она не продержится долго, ещё покажет себя. А я бы тебя дождалась, только бы ты глаза открыл. Помни, - она на плечо ему положила ладонь, - я тебя жду. -  Приблизившись, она чмокнула его в губы. Потом оттолкнула и, резко повернувшись, удалилась.
 Об этом и хотел подумать Сашка в одиночестве: последние хлопотные дни не давали на это ни минуты. «О Вовке-то что думать? Жаль, конечно, брата – даже передачи некому будет носить, но тут ничего не поделать. А вот насчёт Любы... Но ведь и у него до неё были….  Каркает подруга, ревнует, поэтому и облила грязью. Он ничего не замечал. Когда-то было много? Так молодая была, горячая. Искала. Такого, как я». Последнюю мысль сопроводил усмешкой. Прокрутив, таким образом, то, что нужно было, чтобы обрести покой, он купил продукты и вернулся к Любе. Но осадок в душе, что-то недодуманное, осталось.
      
 Последнее приземление, и вот он, Север. Снег и холодный ветер. Закоченели оба, пока добрались до  электрички. В кармане у Сашки адрес тётки  Полины.  Интересное название – Каларгон.  Дом, где проживала Полина, располагался на краю улицы. Тётка жила с новым мужем, которого звали Иваном. Но она была в отъезде. Высокий, худой, горбоносый, Иван встретил прибывших радушно – недавно, оказывается, получил  письмо, где Полина предупредила его о возможном приезде гостей. Познакомились. За столом, с неизменной выпивкой,  гости  узнали многое. Главное – заработать можно, только денежную работу найти не  просто, поэтому многие приедут ненадолго и уезжают обратно.
Отдохнув на правах гостей пару дней, они отправились в отдел кадров  комбината – единственного предприятия, где можно было устроиться, надеясь заработать. Начальник отдела кадров - немолодой мужчина по фамилии Брагин. Он не задержал Сашку, сказав кратко: «Некуда взять»,  но  с Любой составил  продолжительную беседу на тему, как ей нравится Север, украдкой, при этом, оглядывая её фигурку; но тоже отказал.
 - Вот влипли! - сквозь зубы процедил Сашка, когда вышли они в коридор. -  Эх, тётя  Поля,  знала же, что не устроиться. Какого чёрта трепала!         
 - Едем завтра в горком, - сказала Люба. – На него ещё есть надежда. Всё равно на учёт надо вставать.

 Второй секретарь горкома - плотный мужик среднего роста, быстрыми глазами оглядев их, усадил  в  кресла; потом внимательно прочёл их бумаги и  подробно  расспросил  о  предыдущей  работе. Ему, видимо, многое у них понравилось, особенно трудовая книжка Любы, где записано её бригадирство в молодёжной бригаде. Он потёр руки и сказал:
 - Молодожёны! Таким мы рады. Правильно сделали, что приехали: вы на то и молодёжь, чтобы  дерзать!
 Он взял из пачки бумаг бланк и быстро что-то написал:
 - С этим в отдел кадров. Устраивайтесь.
 По дороге к вокзалу они не удержались, прочли.  «Товарищу  Брагину.  Прими,  трудоустрой. Помоги с жильём». Внизу витиеватая подпись и дата. В отделе кадров, им предстояло увидеть преображение товарища Брагина. Он прочёл бумагу и расплылся в улыбке:
 - Присаживайтесь, молодожёны. В прошлый раз поговорить нам не довелось, в этом виноват я – торопился. Расскажите, как на материке живут?
 - Хорошо на материке, - ответила с улыбкой Люба. – Но мало платят.
 - Понятно, приехали, чтоб подзаработать. Такой молодой семье это нужно. Что ж, нельзя молодёжи не помочь, - говоря так, он покосился на бумагу от секретаря.

                26

 Молодые вышли из отдела кадров с направлениями – ему в механический цех, а Любе  в  звено штукатуров. Через два дня их прописали в комнату небольшого барака, старого и холодного. Соседи посоветовали пространство между двойными  стёклами засыпать опилками. Так и сделали в ущерб дневному свету.
В механическом цехе Сашку поставили к старому станку. Токарничать он умел, простые детали давались   просто, но при изготовлении уловителей для вагонеток дело совсем не пошло. Покачал головой мастер и, пожалев станок и Сашку, предложил ему пойти зольщиком в котельную. Пришлось согласиться на   работу, где заработок был низким. Не стоило ехать на Север. Когда Люба принесла домой зарплату,  оказалось, что она в три раза больше Сашкиной. И он  перешёл на освободившееся место на известковом руднике, став откатчиком. Ответственная работа: выдвигаемую из шахты тросом вагонетку нужно было с помощью крюка сцепить с таким же тросом, который оттаскивал  вагонетку к вагону для разгрузки. Но и эта работа не решала задачи, из-за которой они прибыли сюда: только Люба зарабатывала прилично. Она и здесь проявила себя, став помощницей бригадира. Недолго думая, решил Сашка записаться на курсы горнорабочих очистного забоя.
Работа, курсы – времени не хватало наведаться к Полине, давно вернувшейся  с  курорта. Но как – то, в выходной, супруги к ней выбрались. Там познакомились с другом Ивана, Костей и его супругой, Шурой. Даже сдружились. Однажды приехали в гости именно к нему. Интересным  человеком оказался  Костя. Он часовой мастер, что-то знал о системе ЭВМ, недавно внедрившейся в городе. Часами мог говорить о перспективе и нужности её для хозяйства народного. А Шура – умная, но некрасивая женщина, была заведующей в библиотеке. Сидели долго. Сашка поиграл на баяне, валяющемся у Ивана под кроватью; пили, пели. И вышли покурить. Оглянувшись на дверь, Костя сказал:
 - Красивая у тебя жена. Не страшно жить с ней? Извини, но у неё глаза ****овитые.
 - Пока не замечал ничего, - хмуро ответил Сашка.
 - Не обижайся, я как мужик мужику.
 - А как Шура твоя? Давно живёте?
 - А кто на неё позарится? - хохотнул Костя.

 Жизнь продолжала бить ключом.  Сашка  и Люба не часто бывали дома:  у него  курсы,  у неё обычно срочные работы, так что супы и каши варили оба – кто оказывался дома. С трудностями мирились пока легко, молодость не располагала к нытью. Но однажды у него возникли сомнения в безоблачности их житья. Вернувшись с курсов вечером и обнаружив, что её нет, он потушил картофель со свининой и прилёг отдохнуть. Уже подходила ночь. Наконец пришла жена. С порога объяснила: сверхурочная работа. Он промолчал, но что-то непривычное  увидел в её поведении. Хотя  конкретно не мог ничего сказать. То ли чересчур пылко поцеловала, то ли суетливость её... Может, показалось?  Однако  устрашающая мысль мелькнула в голове: « Неужели опять предательство?».