Князь Горох Глава 20. в стихах Часть 8

И вскоре от подружек визг раздался,
На них взглянув, я в миг разулыбался,
Они резвились как хмельные белки,
Детишки словно малые в горелки,
Кто мог от дылды игры ожидать?
Я ж под руку боялся ей попасть!

А, впрочем, правильно наверно это,
Смуглянка как известная Джульетта,
Небось топорик в ручках не держала,
Ни разу курицу не ощипала,
Ей постепенно надо приучаться,
Стараться сильной быть, за жизнь сражаться.

Когда согрелись и повеселели,
Прелестницы обратно в сани сели,
Тырдам не прислонилась, не возилась,
Как барыня просторно развалилась,
Чуть-чуть меня наружу не столкнула,
В попону завернувшись, чтоб не дуло,

Лукерья гикнула по-молодецки,
Стегнула лошадёнку не по-детски,
Та повернулась к ней с немым упрёком,
Качая головой с прямым намёком,
Зачем мол обижать её напрасно,
Скакали без побоев ведь прекрасно.

Но всё вернулось на круги своя,
Озябнув, басурманочка моя,
Ладошками полезла где теплее,
Опять я стал нужнее и милее,
И главное ведь очень уж старается,
Под майку прямо к телу подбирается,

И как тут с ней сидеть невозмутимо?
Ведь искушает блин неотразимо!
Попробую подумать о серьёзном,
Межзвёздном, грандиозном, не скабрёзном,
К примеру, легендарный Соловей,
Чтоб повалить дубов ряд и елей,

Сколь громко должен свистнуть? Вот задача!
И почему не бьёт его отдача?
Не мчит как реактивный самолёт?
Ведь он не песни в опере поёт!
Но вдруг над ухом мощно затрещало,
И не до глупостей мне сразу стало.

— Ну, лесоруб! Гоните вашу мать!!!
Ох как же неохота умирать,
Заржав, Кобыла как стрела помчалась,
Лукерья еле-еле удержалась,
С турчанкой завопив ещё страшней,
Отпрянул я и выпал из саней.