Мудрость Вселенной

    Во всей Вселенной не найти Планеты, чтоб Она была похожа. И еще, еще в разнообразии, не пестром, не рябом кухаркою, не ряженою, не смоковницей, не в той петле, что узелком, удавкой для кого. Магниты по Земле не только в полюсах, да есть ли край Вселенной для Творца и каждая еще, еще во множестве причин, не горстью шелухи, яичная пора,желток, белок, а далее на посошок, но если две извилины и обе без моста, какая твердь вне океана помыслов еще не встретит узкую расщелину, но где искать светильник, чтоб войти в свою материю. И снова о Планете голубой, Ее жемчужные глаза не холодят, упругость волн не бороздит не тот, не волчий аппетит, и вне Ее полей, лесов еще ли кто не смог определить рождение свое. Да как прекрасен этот мир,и руки так не крыльями, вне взмаха сердца счастья не найти, зубрешкой не построить мост любви, и вне прощания с Планетой голубой объять ли всю Вселенную, познать Ее не шаг, не ритм, вибрацию и ключ. И снова скрипка и смычок, сверчок по прежнему не за углом, под крышей у кого живет не чудо - юдо богатырское плечо, и нет покоя печи у Емели, он по прежнему, да на палатах ездит по дрова, и сколько полюбил, но вот царевна есть всего одна, и как найти не ту премудрую, что Василисою зовут, да скатерть - самобранкою, раскинется шатер, и лакомства в изюминке. И снова леший бродит сам не свой, он всюду видит разорение и шлет кому невидимый укор. Леса убористые, зеленеет ель, сосна, и где то зимушка уже спешит, и сыпет серебро снежинками, да крупной ли рождается еще одна зверушка под пером совсем не пылкого, и медом не уста, и лень забудет тень свою, и место каждой галочки в строю, и кажется, что полотно уже само ложится под перо, но кто питает и совсем не хладный ум, кто жаждою томим и совершенствуясь во всем ли видит красоту, изящество, добро. Как все объять осознавая кратость бытия, как все успеть, зажмуриться от счастья, ведь это все во мне, все вижу, чувствую и принимая, где же прячется моя душа, где ангел мой, и не тоскует мир вне радости и счастья, что такое жизнь и многомерность бытия, как хочется обнять и руки - крылья все растут, и обнимая всю Вселенную свою ли, может подрасту, Галактику и Млечный Путь...Как описать биение сердец, не тех, тоскующих, не видящих ни света, радости, одну лишь тьму и смерть. Война миров, как это осознать, и кто же продолжает жить, питаться чьей то болью, создавать вибрации тяжелых, мрачных мыслей, облака так низко не летают и астральный мир не делится, твое, свое, я все хочу, я проглочу и далее какая червоточина грызет чужое не добро, да зло не пополам, возьми свое еще, еще и снова вдребезги, укор и совесть и болезнь, тяжелый сон, а может нет его давно. Война. Как описать все ужасы Планеты голубой, Она рождалась в муках и в объятиях Творца, лелеяли Ее любя, и пылкой не была в объятиях лжеца. Какое дерево познания вне змия искусителя. Да кто его не в рай, не в сад Эдема. Храм любви в себе, да преумножив труд своей души нести осознанно, в единстве ли согласие, но с кем и для кого, Она уже не вертится, не кружится волчком и юное столетие, и правила игры по прежнему теряют очертания, любви так мало, искорка одна и в очаге уже печали нет. И снова о сверчке, о скрипке, о смычке. Кто изумительно создал волшебный эликсир и детство питаясь сказками, питает мост любви, и вне добра, что побеждает зло, какая мудрость, разве это все змея, и помело у бабушки Ягини снова в небеса. Кощеева игла не в сундуке, а на конце хвоста, но чей же хвост вне статуса чело еще, еще, да страусиное перо, вне веера и шляпка не живет. Какой наряд на завтрак, мыслей хоровод и на обед, а ужин весь отдать кому, и стряпает кухарка век, и вне ее живет ли человек, чело его не атомом бушует в океане грез, и собирая тучи роковые помнит ли он об эгрегоре своем, а может быть и дерево свое он приукрасит личным, не гербом, и снова свастикой торгует кто, и сокрушая лишь в себе, свой статус потеряет навсегда, кому такая не машина, и металл умнее пластика, а может все наоборот, куда же катится уже не колобок. Да царство не Кощея разрушается само и прахом, пеплом посыпается уже не черепаха, что плывет в безбрежном океане, атом, клетка, далее и микроскоп увидит ли вне изумления еще, еще частицы бытия, но что за вихри вне мечтательного но, не одеяния, и как же описать все торсионные поля, и что такое торс у человечества, его поднять, да гирею не на века, и атлетизм, не герметизм, и снова азбука вне папы Карло, вне курточки его, полено может быть само сошло, с ума. Рябая, но не курица и снова колобок, бежит, трясется не от страха, старая лиса,она все время в поиске, но что за дивный аромат, всего лишь по сусекам наскребли, да кто же кухнею владеет лишь в своем, вне хладности ума, кто дар живой и воплощение идей, и романтизм вне чувства не живет достоинство, и достояние Планеты потерять так просто, но как мало это все не описать. Да есть ли путь вне кривдушки, и снова лось свои рога оставит вне ветвей, как догадался он, что в них спасение найдет, ведь даже старый пень о чем то думает, живет, питается, но если в нем нет сердца, где же остальное раздобыть, да с корнем дерева, да вырубить вишневые сады. Да кислородом в маске позабыть иное поколение еще, еще и век металла ждет не участи своей, и свалкою ума он порождает внешний мир, он потребитель, прожигатель дней, ночей, да нет ли от него спасения, и почему война повсюду стала нормой жизни, номером гостиницы, какой же номер у чело, какое издевательство не вне его не юмора, он спит и ест, и разрывает, обдирает, но уже не липою свою страну, не государь, не тот, не этот, кто же виноват, что зверем стал уже не человек, вне хижины, вне новостройки карточная не игра, и муравейник так растет, и небоскребы дышат чем, вне яблока раздора разделить и небо, горы, далее уже и тварный вид рисует не огонь Творца, не капельку сознания. Я есть, я так люблю себя, весь этот мир, не внешний и не внутренний, я все не тлен, я поделюсь своей любовью, даром созидать. И снова скрипка и смычок, но где же прячется теперь сверчок, телега жизни носит траур по себе, и на легке уйти лишь в низшие, астральные миры для разрушения своей души, и прахом кормится уже Земля. Да было ли в уме Творца такое зло, когда Он есть любовь. Кого судить, чем наградить...И далее нет скрипки, нет смычка.