Князь Евгений Петрович Оболенский 17 октября 1796

Русский офицер из рода Оболенских, один из самых активных участников восстания декабристов.

Е.П. Оболенский возглавил уже очевидно обреченное восстание за час до его разгрома. Но уже до этого часа Евгений Оболенский сомневался, вправе ли они «покушаться на переворот, не зная мнения большинства населения». Шансов на победу не было, время активных наступательных действий было упущено, восставшие были заперты в плотном кольце войск, подтянутых Николаем I к Сенатской площади. И для Оболенского возглавить восстание значило самому подписать себе смертный приговор.

Александр Бестужев показывал на следствии: «перед рассеянием нашим он дал мнение, чтобы идти за шинелями в полк». Это был предлог сдвинуться с площади, перейти к активным дей­ствиям, которых потребовал бы прорыв через кольцо окружения, об­расти по пути новым пополнением... Но было уже поздно. По при­казу Николая артиллерия в упор стала расстреливать восставших картечью.

Из Следственного дела Оболенского:

1 февраля 1826 г. Петропавловская крепость
(...) В дополнение к первому показанию моему, представленному в оный Комитет от 28-го декабря о всех обстоятельствах 14-го декабря, мною было, кажется, упущено обстоятельство избрания моего на самой площади Начальником войск, не более часа до того времени, как все разбежались. И потому обязанностью поставляю оному комитету представить, что в сие время лейтенант Кюхельбекер подошел ко мне, спрашивая, кто наш Начальник.

Мой ответ ему был, что Начальник наш есть князь Трубецкой, который, по причинам мне неизвестным, на площадь не прибыл. Тогда он представил нам необходимость иметь Начальника. Я обратился к Николаю Бестужеву как старше­му по князе Трубецком и штаб-офицеру и просил его принять начальство.

Но Бестужев представил нам, что на море он мог бы при­нять начальство, но здесь, на сухом пути, он в командовании войсками совершенно не имеет понятия. После сего несколько офицеров вместе с Бестужевым предложили мне начальство. Я представлял им мою неопытность и невозможность принятия на себя какой-нибудь обязанности, но видя, что реши­тельный отказ мой наведет на них совершенную робость, за­молчал и повиновался несчастным обстоятельствам (…)

Князь Оболенский был любимцем всех декабристов и личным врагом императора Николая I.


В записках Николая I о декабристе: «В то самое время, как я возвращался, провезли мимо меня в санях лишь только что пойманного Оболенского... Следив давно уже за подлыми поступками этого человека, я как будто предугадал его злые намерения и, признаюсь, с особенным удовольствием объявил ему, что не удивляюсь ничуть видеть его в теперешнем его положении пред собой, ибо давно его черную душу предугадывал. Лицо его имело зверское и подлое выражение, и общее презрение к нему сильно выражалось (...)»

Конечно, Николай I рвался к скорейшей расправе с участниками восстания посредством импровизированных «полковых судов». Однако М. М. Сперанский, в свое время один из ближайших советников Александра I, убеждал Николая не спешить: «Помилуйте, государь, вы каждого из этих несчастных сделаете героем, мучеником. Они сумеют умереть... Это дело общее — вся Россия, вся Европа смотрит на ваши действия... Надобно дать всему форму законности, которая к тому же откроет много важного...» И Николай отказался от своего первоначального замысла.

Князь Е.П. Оболенский был судим Верховным судом, признан виновным по I-му разряду и приговорен к лишению всех прав и смертной казни отсечением головы. Смертная казнь заменена пожизненной каторгой, которую Оболенский отбывал в Нерчинских рудниках, в 1839 г. посту был переведен в Сибирь на поселение, в 1856 г. амнистирован



 Был арестован и 15 декабря заключён в Петропавловскую крепость. Закован в ручные кандалы 17 декабря 1825 года, раскован 1 февраля 1826 года.

Каторга

Оболенский был осуждён по I разряду с лишением княжеского титула и 10 июля 1826 года приговорён к вечным каторжным работам; 21 июля 1826 года отправлен закованным в Сибирь. Ещё до прибытия его 27 августа 1826 года в Иркутск срок каторги был сокращён до 20 лет.

Вместе с А. И. Якубовичем был отправлен в солеваренный завод в Усолье, но 6 октября 1826 года возвращён в Иркутск и 8 октября 1826 года отправлен в Благодатский рудник. 20 сентября 1827 года отправлен в Читинский острог, куда прибыл 29 сентября. Болел цингой. В «каторжной академии» занимался изучением философии и иностранных языков. В сентябре 1830 года переведён в Петровский завод, где провёл девять лет. Разрабатывал устав Большой артели.

8 ноября 1832 года срок каторги был сокращён до 15 лет, а 14 декабря 1835 года — до 13 лет.

15 декабря 1845 года Оболенскому разрешили вступить в брак; 6 февраля 1846 года он женился на своей горничной Варваре Самсоновне Барановой[5]. Они имели девятерых детей: Наталья (1847—1848), Анна (1848—1849), Иван (1850—1880), Петр (род. 1851), Николай (род. в июле 1853), Елена (род. 1857), Мария (1858—1859), Ольга (род. 1860), Михаил (ум. 1863).

По манифесту об амнистии 26 августа 1856 года восстановлен в правах. 11 ноября 1856 года семья выехала из Ялуторовска. В 1856 году написал воспоминания по просьбе сына И. Д. Якушкина Евгения. Воспоминания Оболенского были переданы Е. И. Якушкиным А. Герцену и опубликованы в 1861 году в Лондоне и Париже без указания имени автора.


После Сибири

Княжеский титул Оболенскому возвращён не был. По возвращении из Сибири Оболенский приехал в Москву, а затем постоянным своим местопребыванием избрал Калугу, где жил до самой смерти.

В Калуге продолжал заниматься общественной деятельностью. Принимал участие в подготовке крестьянской реформы 1861 года.


Евгений Петрович умер в Калуге 26 февраля 1865 года. Похоронен на Пятницком кладбище.