Сашка. Часть четвёртая. 21-22

                21

  Румын Маршан, звеньевой, рабочим старался дать заработать. Дело он поставил так: в дневную смену трудилось всё звено, а  ночью, когда бетона было меньше, четыре человека. Бетон, который подвозили самосвалы, сливался в котлован. Рабочие стояли внизу в резиновых сапогах и вибраторами утрамбовывали его. Фундамент для газонаполнительной станции Маршан взялся самостоятельно заливать, отняв заказ у бригады расконвойников, чем обидел зэковского бригадира. Залили фундамент быстро. И тогда Маршан добился наряда на кладку кирпичных стен, умолчав, что в его звене нет каменщика. Но хитрец знал что делает. Кстати, ему за расторопность и инициативность  доверили на днях бригаду.
  И вот в бригаде, как лучик  в  тёмном  царстве,  объявился специалист – каменщик женского пола. Это была миловидная женщина. Она начала кладку. К ней подручным определил Маршан сообразительного Сашку. И уже через пару смен Сашка сам мог выкладывать углы, чередовать швы и пользоваться  шпагатом. Тогда Маршан вызвал такси и отправил красавицу обратно: оказывается, одолжил её для обучения у дружка с соседней стройки. Теперь у Сашки появились подручные, подтаскивающие кирпичи на носилках  и  готовый  раствор. Сашка горел на работе, орудуя мастерком и постоянно торопя подручных. Быстро прошли  первый этаж, повели второй.
  Однажды на стройку приехал Степанов – начальник строительства. Сашка был на лесах, когда увидел начальника и услышал его бас:
  - Молодчина - до двенадцати кубов кладки за  смену! Поверни личико!
  Сашка глянул вниз; рядом с начальником   фотограф, который  готовил  к  работе  агрегат. И попал Сашка на первую полосу городской газеты.
 
  Работу по укладке стен закончили вовремя,  и бригаду перевели на укладку перегородок в управление. Работали на верхнем этаже; этажом ниже трудились штукатуры  бригады  Акимовой.  Женщины в её бригаде были все молодые, да и начальница не старше. Сашка постоянно слышал внизу хохот и визг. Однажды искал он на полу что-то, и вдруг видит, поднимается по лестнице группка девушек с бригадиршей во главе. Он видел её раньше, но мимоходом, а теперь разглядел  стройную фигурку и большие красивые глаза.
  - Это и есть лучший каменщик в Омскстрое? - зазвенел её голосок, пальчик, при этом, направился в его сторону. - Только почему-то он ползает на карачках.
  Сашка поднялся и, украсив щёки алой краской, сказал резко:
  - Вам делать нечего, шляетесь.
  - Люба, уходим, - обратилась одна из девушек к начальнице. - Нам не рады.
  Люба захохотала и, подмигнув Сашке, сказала с теплотой в голосе:
  - Он же застеснялся – вон как покраснел. А зачем нас стесняться? – мы свои. - Она опять захохотала.
  Они ушли; а на Сашку свалилась досада за неловкость, и, одновременно, проснулось желанье познакомиться ближе с бригадиршей. Не похоже, что замужем. О близком знакомстве, оказывается, думал не он один. В конце недели, за обедом, бригадир при всех проговорил, не скрывая улыбки:
  - Ты, дружок, везде успеваешь: тебя Акимова  приглашает на Д.Н.Д., понял? Сегодня вечером. Меня просила передать. Не пойму, когда ты успел ей мозги закрутить?

                22

  Народные дружинники, на рукавах красные повязки, ходили по улицам. Сашка держался близь Любы, млея. Они отстали от других. Когда очутились совершенно одни на пустой улице, Люба просунула  ему  в  ладонь ладошку. 
   - Бедная Любочка, - шепнул он.
   - Почему бедная? – поинтересовалась она.
   - Потому что мозоли на руке.
   - Некуда от них деваться… Только в отпуске бываю без них.
   Побродив по улицам, они вернулись в пункт сбора. Сашка начал смешить дружинников анекдотами, но вскоре пришёл капитан милиции, который дежурил и, потому, шефствовал над дружинниками. Капитан  предложил двум дружинникам проехаться с ним на П.М.Г. для проверки заявления жильцов барака на  соседа. Поездка недолгая, сказал капитан, после которой он отпустит домой обоих. Люба подняла руку, как в школе, и взяла за рукав Сашку. По дороге капитан рассказал, что на вдовца, не поддерживающего нормальных отношений с соседями после того, как он похоронил жену, милиция устала разбирать жалобы. Серьёзного ничего, дрязги одни, но жалобы надоели. Нужно с ним поговорить серьёзно. Молодых такое поведение овдовевшего мужчины если как-то и тронуло, то поверхностно: они крепко прижались друг к другу.
  Строгая кампания вошла в дверь. Вдовец ужинал;  на столе шипела в сковороде приготовленная  яичница с салом, рядом бутылка водки.
   - Что скажешь, товарищ дебошир? Ещё долго   нервы мотать будешь соседям? - не здороваясь, рявкнул капитан. – Встань, ответь.
   - Вставать перед тобой, ваше благородие, я не  обязан, - наполнив  рюмку и поддев вилкой большой кусок сала, отвечал мужчина. - Не кричи, я нахожусь дома.
   Поведение жильца заметно выигрывало перед наскоком представителя власти, Сашка даже ухмыльнулся. Эта ухмылка окончательно вывела из себя капитана.
   - Вижу, что за фрукт. И не тычь мне! - заорал он. -  Собирайся, поедешь в отделение.
   Мужчина, метнув презрительный взглянув на капитана, встал.
   - Ты первый тыкал. За что в отделение? 

   В отделении милиции мужчину заперли в комнатке, с решёткой.  Капитан стал писать протокол. Писал, сжав зубы, со злостью. Внеся фамилии свидетелей, он  положил перед ними бумагу на подпись. Люба взяла у капитана ручку с пером.
   - Ребята, прочтите, что написано! – крикнул  из-за решётки мужчина.
   Сашка склонился над листком, по щекам его поползли пятна.
   - Товарищ капитан, вы написали, что материл он вас.- Сказал тихо, однако, вдовец услышал и руками вцепился в решётку. Сашка отобрал ручку у Любы и положил на стол. – Этого не было, подписывать не будем.
   - Голубчик… Знаю о тебе, – прошипел  капитан. -  Подожди, ударник труда, как бы опять не оказаться тебе там, где был. – Он показал пальцем на решётку.
      
   Небо шелушилось сумерками, прохожих на  улицах стало мало. Обнявшись, пара подошла к кинотеатру. Успели на последний сеанс. Прошли в полный зал, присели на последний ряд. В какой-то момент герои в фильме стали целоваться. Но Сашка сидел, как истукан, ощущая тяжесть в душе: по голове его били слова капитана. «Такие фрукты, как он, помешают мне выплыть, - подумал он. - Что я ни делай, они напомнят, кто я…»  Люба сжала его руку и стала гладить её: на экране воспроизводился  новый поцелуй, это, верно, возбудило её. О его состоянии она не догадывалась, и сейчас она была ему чужой. 
   После сеанса Люба повела его к себе. У неё была  комната в общежитии, уютно обставленная. Нашлась бутылка вина. Выпивая, они сидели рядом до середины ночи,  не  заботясь об отдыхе, так как впереди был выходной. Люба льнула к нему, поглаживала руку, плечо. А Сашка скромничал, как мальчик, пришедший в первый раз на свидание. Может быть, оттого, что она   ему нравилась. Вероятно, об этом и она подумала, потому что улыбалась, поглядывая на него. С улыбкой же стала разбирать постель. Опустив голову, предложила лечь.
   - Саша, - сказала она тихо, когда он снимал с себя рубашку. -  Ты  прости,  но у нас ничего пока не будет.
   Решив, что у Любы женская проблема, он хоть и заволновался, когда её бок прижался к нему, но сумел сдержаться и продолжал лежать, руки засунув под голову.  Она  вздохнула и прошептала:
   - Ты не обижайся, я так сразу не могу: я девушка.
   «Вот в чём дело, - подумал Сашка. – Конечно, не девушка. Ломается. Это другое дело». Он положил ладонь на грудь её. О, упругая! И без лифчика. Она тихо простонала раз, другой, а он продолжал сжимать её чашечки.
   - Не надо… Я долго не вытерплю… Сашенька, милый,  что же ты делаешь?
   Её шёпот окончательно вскружил  ему  голову,   он  впился  в  её  губы и,  с суетливой  поспешностью, стянул с неё трусики. Она слабо мешала, а вскоре  обмякла и, освободив губы, задышала бурно, при этом дрожа.  Он  опрокинулся  на  неё.      
   - Зачем обманула, что девочка? - отдышавшись после случившегося, вопрошал Сашка.
   - Не хотелось сегодня, - обняла она его. – Думала, удержусь. - Нотка  досады. - Саша, я за тебя пошла бы. Ну, а теперь…
   - Думаешь, добился и в сторону? Хоть  завтра  пойдём  в  Загс, только завтра  выходной.
   - Нет завтра выходного в Загсе, милый. - Она руку его положила на грудь себе и опрокинулась  навзничь.