Таланту Толстого. Связь между живущими - это?

    Несомненно, существует связь между всем одновременно живущим:
связанным с движением,
и потому есть возможность найти некоторую связь между умственной деятельностью людей
и их историческим движением,
точно так же, как эту связь можно найти между движением человечества
и торговлей, ремеслами, садоводством и чем хотите в мире человечества.
   Но почему умственная деятельность людей представляется историками культуры
причиной для понимания главной и многотрудной
или выражением всего исторического движения —
 это понять трудно.
     К такому заключению историков могли привести только следующие соображения:
1) что история пишется учёными и потому им естественно и приятно думать,
что деятельность их сословия есть основание движения всего человечества,
точно так же, как это естественно и приятно думать купцам, земледельцам,
солдатам отечества
(это не высказывается только потому,
что купцы и солдаты не пишут истории - именно поэтому),
и 2) что духовная деятельность, просвещение, культура, идея, цивилизация,—
всё  это понятия неясные, неопределённые, - особенно идея,
под знаменем которых весьма удобно употреблять слова,
имеющие ещё менее ясного значения
и потому легко подставляемые под всякие теории, как часто о том народная молва.
   Но, не говоря о внутреннем достоинстве этого рода историй
(может быть, они для кого-нибудь или для чего-нибудь и нужны),
истории культуры, к которым начинают более и более сводиться все общие истории,
тем и знаменательны,
что они, подробно и серьёзно разбирая различные религиозные,
философские, политические учения, как причины событий какого-либо рода,
всякий раз, как им только приходится описать действительное историческое событие,
как, например, поход 12-го года,
описывают его невольно как произведение власти,
прямо говоря, что поход этот есть произведение воли Наполеона, которая вся - в его власти.
   Говоря таким образом,
историки культуры невольно противоречат самим себе или доказывают,
что та новая сила, которую они придумали,
не выражает исторических событий, как они думали,
а что единственное средство понимать историю, как они понимают,
есть та власть, которой они будто бы не признают.
____
Л. Н. Толстой. Война и мир. Эпилог. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
II
    Несомненно, существует связь между всем одновременно живущим, и потому есть возможность найти некоторую связь между умственной деятельностью людей и их историческим движением, точно так же, как эту связь можно найти между движением человечества и торговлей, ремеслами, садоводством и чем хотите. Но почему умственная деятельность людей представляется историками культуры причиной или выражением всего исторического движения — это понять трудно. К такому заключению историков могли привести только следующие соображения: 1) что история пишется учеными, и потому им естественно и приятно думать, что деятельность их сословия есть основание движения всего человечества, точно так же, как это естественно и приятно думать купцам, земледельцам, солдатам (это не высказывается только потому, что купцы и солдаты не пишут истории), и 2) что духовная деятельность, просвещение, цивилизация, культура, идея — все это понятия неясные, неопределенные, под знаменем которых весьма удобно употреблять слова, имеющие еще менее ясного значения и потому легко подставляемые под всякие теории. Но, не говоря о внутреннем достоинстве этого рода историй (может быть, они для кого-нибудь или для чего-нибудь и нужны), истории культуры, к которым начинают более и более сводиться все общие истории, знаменательны тем, что они, подробно и серьезно разбирая различные религиозные, философские, политические учения как причины событий, всякий раз, как им только приходится описать действительное историческое событие, как, например, поход 12-го года, описывают его невольно как произведение власти, прямо говоря, что поход это есть произведение воли Наполеона. Говоря таким образом, историки культуры невольно противоречат самим себе или доказывают, что та новая сила, которую они придумали, не выражает исторических событий, а что единственное средство понимать историю есть та власть, которой они будто бы не признают.