Сказ про Ваню-погранца-7

Ан, бывают исключенья: на сей раз без приключенья
Ваня к месту назначенья сквозь облаву просочился
И в столице объявился. Да к тому же, — верь, не верь —
Проскочили без потерь. Изловчились так, как надо,
И завсклада для доклада привели под царску дверь.
Был надёжа дюже рад, что не смог утечь завсклад.
Учинил такой допрос — тот со страху аж… зарос!
Вот, ей-богу, над ушами проросли пучки волос,
Правда, волосы-то дыбом да седые, ровно снег —
Как проникся человек! Ну-к, скажи царю спасибо!
Стал не так уж и плешив. До того молчал, как рыба,
А теперь-то говорлив. Бледный весь и спал с лица,
Да не жалко подлеца. Слово с Делом объявил,
А потом-то, слышь, завыл, бил на жалость без конца:
Нагличане, мол, прижали, смертью лютой угрожали,
У очей ножом махали. И… от них несло духами…
Сдал хозяев с потрохами. Поминал он потроха
Аж до крика петуха. Нет, до третьих петухов.
От ить, сколько потрохов!

(А на наших не свалить. Кто ж из наших станет лить
На себя таки духи?! Всё же, чать, не лопухи.
Коли ты пошёл на дело, то вонять-то не приспело
И ножом-то зря махать. Вынул нож — должон пырять!
Пусть злодейство это, но — так оно заведено).

Уж верёвочке не виться, загремел злодей в темницу.
Но похоже, что завсклад был такому даже рад:
Лучше уж в тюрьме томиться, чем с царём мозгами биться!
Тот ить сколь умом востёр, столь коварен и хитёр.
Что уж тут ни говори, — неспроста попал в цари.

…Спал спокойно царский двор. У Ивана ж — разговор.
Вот прям сразу на рассвете, у царя прям в кабинете:

— Вань, тебе опять спасибо! Мы же в лужу сесть могли бы.
Ты видал, чего творится?! Вражье семя сплошь в столице!
И ему жеть не сидится, токмо б гадить да яриться!
И не вызнать же про них. Сколь завскладов-то таких?!
Завести б — врагу в ответку — нашу противуразведку,
Да назвать её бы СМЕРС, штоб блюла наш интерес.
Энтих смерсовцев отряд шельм бы метил всех подряд!
Иноземцам в рот глядят да не могут наглядеться —
Злата зов сильнее сердца. Не шустрили б так тогда-то,
Зная, — СМЕРть им, Супостатам! В СМЕРС попал —
Не отвертеться! И иначе штоб — никак!

— Ну, надёжа, ты мастак! Обозвать-то службу так!
Враз назад не повернёшь.

— Что посеешь, то пожнёшь. Просто Тайный наш приказ
Не справляется сейчас. Там отборные ребята,
Токмо их-то маловато. Может быть, из погранцов
В энтот СМЕРС набрать бойцов? У тебя, слыхал, есть взводы
Из отменных удальцов.  Тот орёл, что шёл с тобой,
Не из тех ли молодцов, что горазды и на бой,
И помыслить головой, и злодея проследить,
И в полон не угодить?

— Я на то отвечу кратко: сих ребят у нас нехватка.
Ить не каждый враз сгодится, чтоб во взвод пойти учиться,
К службе там особый спрос, — вот, надёжа, в чём вопрос.
Остальных-то пруд пруди, а таких — поди найди!

— Ладно, как-нибудь решим. Ты же, Ваня, поспеши.
Во дворе найдёшь ребят — на дороге охранят
От случайностей дорожных. В обчем, будьте осторожны.
Как нагонишь пополненье — забираешь в подчиненье,
А ведёт сей реджимент твой знакомец — мой агент.
И с засадой разберётесь, коли в спину ей упрётесь.
Стой! Ништо не говори, ты записку посмотри.
Голубок-почтарь принёс. В сём посланье воевода
Всё толково нам донёс про обманный твой обоз,
Там момент такой настал: снова пан или пропал.

И надёжа в двух словах пояснил, что дело — швах!
А потом ещё добавил против всяких царских правил:

— Вань, нетрудно угадать: ты б хотел чуток поспать.
Дня жеть три, поди, не спал? Я б тебя не посылал.
Токмо, как ты тут ни ладь, больше некого послать.

— Государь, слова не трать. Ты и сам забыл, как спать.
Мне не надо объяснять. Вот коня бы поменять,
Он же мог едва стоять…

— Для тебя и для бойца кони прямо у крыльца —
Два каурых жеребца. Под седлом, на каждом вьюк,
Да стрельцы мои вокруг. А тебе удачи, друг!

Как Иван с царём простился, так немедля в путь пустился.
Пополненье — энто дело, коли б к стычке подоспело.
Ну, а вдруг не подоспеет? Даже если всё упреет,
Поспешая, как могёт? Дальний всё же переход.
От такой-то чехарды далеко ли до беды?!
Ждёт обозных западня. Как ударят в два огня
Супостаты с двух сторон — нанесут большой урон!

За верстой летит верста, а в природе лепота,
Ни погонь нет, ни засад. Што ей чей-то там отряд,
Пыль поднявший на дороге? Это ж люди, а не боги.
Да, не боги, что тут спорить? А коней бы всё ж пришпорить.

Ну а те, что шли с Иваном малым тайным караваном?
Как у них-то всё стряслось? Нарвались иль обошлось?
Обошлось. А как иначе? Всё ж не сложная задача.
Семь глушёных полутрупов привязали к конским крупам,
Глав-злодея не вязали, но под рёбра насовали.
В разъяснительном порядке, дабы он не вздумал в прятки
С погранцами поиграть или дурниной поорать.
Разве токмо сам захочет во земле сырой лежать,
Не шуметь и не дышать. Чтой-то тот не захотел,
Хоть зубами и скрипел, и глазами злобно зыркал,
И губой по-конски фыркал. Прямо чисто зверь какой.

И ночной уже порой парни прибыли домой.
Всё штабному воеводе обсказали о походе.
Как смогло оно случиться, что пришлося разделиться.
И откуда же при них восемь тел едва живых,
И с чего одно-то тело чуть бодрее остальных.

Воевода восемь тел враз пристроил, как сумел.
Мол, прохладная темница для гостей вполне сгодится.

— Пусть сперва охолонут. Там, глядишь, в себя придут.
Ну а коли вдруг помрут… Я им лекарь, што ли, тут?!
Смогут сдюжить до зари — вот тогда поговорим.
Это ежели подъедут лекаря на радость им.
А того-то бодрячка я подвергну с утречка
Изощрённому допросу, а не то штоб с кондачка!

И отправил он рубежных хоть немного отдохнуть,
Им же скоро снова в путь, чтоб обозным подмогнуть.
Там, — откуда что взялось, — разбирает прямо злость:
Слишком много силы вражьей на приманку собралось,
И у «братьев» за кордоном шевеленье началось.
Порубежные заставы супостатам ровно кость,
Что ни вынуть, ни сглотнуть и едой не протолкнуть.
Ощетинилась граница и готова насмерть биться.

...Да неужто всё столь грозно обернулось для обозных?!
Ежли верить воеводе, был же план какой-то вроде,
Дозволявший погранцам сделать больно наглецам,
Что расселись по оврагам, да укрылись по лесам.
Верно, план такой имелся, никуда сей план не делся,
По нему, врагам назло, всё, примерно, и пошло.

Скажем, взять хоть ту ж кибитку дюже странную на вид,
Вон доскою как оббита да размером… удивит,
На двери замок висит, боком кованым стучит.
Знать, в кибитке печь стоит, коль труба, гляди, торчит!
Ради гада одного навертели сколь всего!
А ему не жирно ль будет в путешествии его?!
Вот какие думы были у жильцов окрестных сёл.
В сём они не удивили. Что засланца изловили,
То не знает лишь осёл. Так с осла-то неча взять,
Да и жителям пенять вряд ли стоит на догадки.
Ведь сыграли с ними в прятки, окаянные ребятки
Из особенного взвода. Так замыслил воевода.

Да, кибитка не проста. Токмо встали на ночлег —
Вдруг откинулись борта, и двенадцать человек
Поглотила темнота. И ведь сколь же ловко скрылись!
Будто разом растворились, да без лязга-скрипа-стука,
Так учили — вот в чём штука. А повёл ночной отряд
Порубежник Горегляд. Да к тому ж теперь при нём
Те бойцы, что шли с Кремнём. При таком-то пополненье
Будет проще выполненье воеводских всех затей
По зачистке от гостей приграничных местностей.
Надо их в ночи найтить, поголовье сократить,
Ну, а борова «немого» в добром здравьи захватить,
Чтоб его потом сурово и по делу допросить.
А потом и с корчмарём говорить найдут об чём…

…А Иван, как ни устал, новый полк в пути достал.
Вот с агентом пошептался и опять в седло взобрался.
А агент ему:

— Похоже, ты скакать хоть сколько можешь,
Но людей-то пожалей, щас ить свалятся с коней,
Да и сами жеребцы-то… Не откинули б копыта!
Ты же, Вань, похож с лица — без обид! — на мертвеца,
Кровью вон глаза налились, да к тому же и ввалились,
Да одёжа вся в пыли, будто вылез из земли.
Ты умойся, отряхнись, пищей доброй подкрепись,
Здесь оставь людей своих, вместо них возьмёшь моих,
Из холопов боевых, хорошо ведь знаешь их.
Что проведать иль для драки — энти могут всё вояки.
Поменяешь лошадей, и окажешься скорей
При урочище Овраги, где в засаде ждут ватаги…

Вдруг Иван прям онемел, прямо весь окаменел,
Взглядом так агента ел, тот аж мигом весь вспотел,
Но сказать-то всё ж успел:

— Ваня! Вань! Охолони! Подозренье прочь гони,
Государь гонца прислал, тот бумагу передал
Ту, што твой-то воевода с голубком надысь прислал.
И вот так я всё прознал. Ох, горяч ты, Ваня, стал!

Тяжело Кремень вздохнул: извини, мол, перегнул.

— Уж прости меня ты, друже, весь извёлся нынче дюже,
Столько всякого стряслось, в голове все думы врозь, —
За какую ни возьмись… А потом лишь, знай, крутись,
Падай с ног, но торопись, да ни в чём не ошибись.
Ты не думай, я не лаюсь и не плачу: как, мол, жить?
Просто мыслю, как же гадов у Оврагов положить…

Коль раздора не сбылось, то и дальше всё срослось.
Приказал Иван стрельцам прибиваться к погранцам,
Сам привёл себя в порядок и с другим уже отрядом,
Да на свежих лошадях в путь пустился на рысях.

Съели сумерки дорогу, но Кремень уж, слава богу,
До Оврагов долетел. Так, примерно, и хотел.
Полк прибудет утром рано под прикрытием тумана,
А к утру Ивану б знать, где и как ватаги брать,
И не в смысле «брать в полон». Как побить — решить должон.
Обсказал он всё холопам, чтоб они по тайным тропам
Просочились бы к Оврагам, присоседились к ватагам,
Сколь их там, да што за зброя, ну и всякое такое.

Отослал Иван разведку, подозвал холопа с клеткой,
В ней — почтовый голубок, что лететь к обозу мог,
И вот так оно выходит, что прям в руки к воеводе.
Наплевав на строгий слог, пишет Ваня тройку строк:
«Мне теперя до Оврагов, почитай, всего два шага.
Мыслю так, што на рассвете перебью засады энти.
На подходе новый полк. Ты держись там, Ярополк!»

Полегчало даже вроде, как отправил воеводе
Голубиной почтой весть. Вот поспать бы да поесть…
Нет, сперва-то подкрепиться, а тогда уж спать валиться
Прям под энтим вот кустом. Токмо всё оно потом,
А пока дождаться надо от проведчиков доклада.
Как холопы воротились, так немедля проявились
Вот какие расхожденья с воеводским донесеньем.
Де, ватаг уже аж шесть, сколь бойцов — точь-в-точь не счесть.
Сотен около шести, так что, господи прости,
Будет, с кем сраженье весть. Но упрятаны ватаги
В те же самые овраги. Да в один ведёт дорога,
Там кустов по склонам много, скрыла татей всех листва,
Их видать едва-едва. Энто даже ежли знать,
Што в листве таится тать. И второй вблизи овраг,
Там маленько всё не так. Он чуток наискосок
Да к тому ж не столь широк, а вот склонами высок,
Нет там поросли густой, прозывается Кривой.
Из него пригнать подмогу на проезжую дорогу —
Как воды хлебнуть глоток.

…Ох, не лопни, черепок! Не придётся, видно, спать,
Коли надобно опять план намеченный менять.
Стал быть, ежли в глав-овраге две засадные ватаги,
Да числом-то сотни в две… Посчитаем в голове…
То в Кривом-то углубленье ждёт двойное пополненье
Для ударных варнаков — вот и все шестьсот голов.
Надь с агентом обсудить, как в таком-то разе быть?
Ить такую прорву бить — не в уборную сходить!

…Ну, а что же Горегляд, что особый вёл отряд?
Так привёл уже к поляне, где скопились те крестьяне
С не крестьянскою повадкой. Там ещё ведь и лошадки
Не видали в жизни грядки, не гуторя уж про плуг.
Дорогие кони, друг. И, похоже, у коней кто-то шастает, ей-ей.
Эй, охрана, глянь скорей! Может, там средь них злодей?
Прям должон такой вот крик прям раздаться в этот миг.
Токмо некому кричать, ить начальства нету, чать,
Коль старшого из шатра кто-то свистнул на ура.
Ну и где же всё ж охрана? Спать легла? А што так рано?
Да и крепко-то как спит! Разве токмо не храпит.
Энто нас не удивит: караул давно побит,
Весь повязанный лежит. А чего бы не лежать,
Коль никак не убежать? И своих не упредить —
Кляпы ить не проглотить. А коль выплюнут?
Ну что ты! Тут особый взвод работал,
Он и весь тот караул с глаз долой в кусты впихнул,
А кусты те недалече от лесной журчащей речки.
Хоть ты бейся, хоть мычи — не слыхать того в ночи.
Те, что были при конях, раньше всех легли кустах.
А коней-то погранцы — ловкачи да хитрецы —
Тихо так поотвязали да свели их под уздцы,
Всё, не сыщешь и концы. Ну, а кони что ж не ржали,
Чужаков к себе пускали? Даже, что ль, не покусали?
Не ищи на то ответ. Был табун — теперь уж нет.
Порубежный всем привет!

А меж тем вот-вот рассвет, выходить бы татям вслед
Порубежному отряду. Вызволять завсклада надо.
Пробудились варнаки, запалили костерки,
Да приладили над ними для похлёбки котелки.
А команды всё не слышно. Может, што не ладно вышло?
Где там важный предводитель? Спит ещё? Так разбудите!
Кто-сь пошёл его будить, а потом давай вопить:

— Тут, панове, колдовство! Нет в шатре-то никого!
Весь распорот бок его! Я имею сообщить: господина утащить
Кто-то смог во тьме ночной! Вы — кто как, а я — домой!
Передумал ехать в бой! До видзения, панове!
Где там конь мой дорогой?

Тут все разом разорались и руками размахались,
Дескать, коли уж собрались, то, мол, к ляду господина,
Раз от так бесславно сгинул! Мы теперь-то без него,
Что ль, не сладим ничего?! Враз начальство изберём
И за ним тогда пойдём. Прям помчимся, прям поскачем
И не может быть иначе — пустим мы обоз в распыл!

Новой вопль всех остудил:

— А коней-то след простыл!!! И охраны, не видать!
Надо руки умывать! Мы сюда, холера ясна, понаехали напрасно!
Я, на энто поглядев, ухожу отсель, пся крев!
Всё! Домой, домой, домой! Матка боска, ты со мной?!

И сказало эхо — ой! Над поляной, — вот те на! —
Вдруг сгустилась тишина. И зловещая она.
Из зловещей тишины стали всем слова слышны:

— Эй, шановни крикуны! Вы давно окружены,
А поэтому должны всё оружье снять, сложить
И с поляны выходить. С нами лучше не шутить
Или можете словить вот такой подарок в лоб,
Посурьёзней были штоб.

После этих жутких слов с трёх сторон из-за кустов
Три стрелы влетели в пень, как в учебную мишень,
В бересты сухой клочок, что размером с пятачок.
Пусть чуток уж и светло, — до конца не рассвело,
До ватаги враз дошло: в виде этакой стрельбы
Впору сразу лечь в гробы, а не то, штоб насмерть биться,
Друг пред другом гонориться, не поверив в глас Судьбы.

Потащили тати к пню всю ватажную броню,
Сабли, наручи, шеломы, шестопёры, мечеломы,
Засапожные кинжалы… — Что сказать, добра не мало,
Даже фламберг, меч двуручный, сверху лёг на кучу звучно.
Прям его-то не хватало для верхушки арсенала…

И оставил Горигляд рядом сдвоенный наряд,
Мало ль, кто сюда заглянет да присматриваться станет —
Сразу с ним поговорят. Порубежник хмур от дум,
Ничего нейдёт на ум. Но одно понятно точно:
Гнать полон придётся срочно к воеводе для допроса.
Надо сдюжить, кровь из носа! Ить в полоне есть один
Дюже ценный господин. Расфуфыренный павлин
Под дерюжкою сермяжной оказался птицей важной.
Погранцов, (и те с устатку), с Гореглядом два десятка,
Пусть и менее того — не поправишь ничего.
Биться б рыбою об лёд, но они — особый взвод.
Стиснуть зубы и — вперёд!

Вот ведь как оно бывает. Кто-то лишь про хвост мечтает,
Говоря о татях речь. Мол, его бы хоть отсечь.
В мыслях ведь не смел мечтать целиком ватагу взять,
А оно вот получилось, нам такое и не снилось.
Божьим волеизъявленьем? Нет, но воинским уменьем
Да рубежным ремеслом, где решает не число.
Не про это ль воевода говорил перед походом?
Будто в воду он глядел: ныне тати не у дел.