Уолт Уитмен - Морской волк Коссабон

Old Salt Kassobone

Far back, related on my mother's side,
Old Salt Kossabone, I'll tell you how he died:
(Had been a sailor all his life—was nearly 90—lived with his
      married grandchild, Jenny;
House on a hill, with view of bay at hand, and distant cape, and
      stretch to open sea;)
The last of afternoons, the evening hours, for many a year his
      regular custom,
In his great arm chair by the window seated,
(Sometimes, indeed, through half the day,)
Watching the coming, going of the vessels, he mutters to himself—
      And now the close of all:
One struggling outbound brig, one day, baffled for long—cross-tides
      and much wrong going,
At last at nightfall strikes the breeze aright, her whole luck veering,
And swiftly bending round the cape, the darkness proudly entering,
      cleaving, as he watches,
"She's free—she's on her destination"—these the last words—when
      Jenny came, he sat there dead,
Dutch Kossabone, Old Salt, related on my mother's side, far back.

***

Когда-то жил на этом свете, был мне по матери роднёй,
моряк бывалый Коссабон, и я поведаю о том, как умер он:
(Был моряком всю свою жизнь – под девяносто лет –
Жил с семьёй внучки своей, Дженни;
Дом был на холме, и близок пляж, подальше – мыс,
Всё уходило в моря даль;) 
В один последний день, в вечерний час, и, как давно привык,
В добротном кресле у окна
Сидел (бывало, по полдня),
Смотрел он, как снуют суда, и про себя ворчал -
И вот итог всему:
Из бухты бриг один свой нос на выход направлял,
Крест-накрест там течения шли, их бой ему мешал,
Лишь с наступлением ночи там улеглись ветра;,
Удача повернулась к ним, и огибая мыс,
Они, рассеяв темноту, в море унеслись, а он
За этим наблюдал:
«Теперь свободна – на свой курс теперь она легла»
Последние его слова – когда вернулась Дженни,
Сидел он мертвым в кресле,
Датч Коссабон, Старый Моряк, роднёй по матери мне был, когда-то жил на свете.